Прокурор - Анатолий Безуглов

— Ты смотри, — обрадовался Анегин, — мир тесен! — Он запрыгал на одной ноге, вытряхивая из уха воду. — По какой статье отбывал срок?

— За цыганскую халатность, — усмехнувшись, нехотя ответил Берестов. Коня украл, уздечку оставил…

Заслышав женские голоса, он тут же накинул на плечи рубашку. Подошли Эрна и Капитолина Платоновна.

— Ну где же Иннокентий? — капризно и нетерпеливо спросила жена Зарембы.

— Будет Кеша, будет, — сказал серьезно Евгений Иванович.

И действительно, к ним за Боржанским покорно шел Диоген-второй. При виде Иннокентия Капитолина Платоновна словно засветилась.

— Кеша, — бросилась она к нему навстречу. — Что же вы скрываетесь от нас?

Кеша подал взволнованной женщине руку. Она схватила ее и готова была чуть ли не поцеловать. Боржанский едва заметно кивнул Анегину. Тот громко произнес:

— Прошу прощения, но я должен ненадолго покинуть вас… Идем, Витюня…

Никто и не собирался задерживать Евгения Ивановича. Они с шофером пошли к машине.

— Надо подскочить в одно место, — сказал Анегин, садясь в «Волгу».

— Второй раз вижу этого Кешу и не могу понять: он что, чудик? — тронул машину Берестов. — Действительно гипнотизер?

— Экстрасенс, — поправил Анегин. — Сейчас они в большой моде! Гоняются за ними. Платят бешеные деньги, чтобы попасть на прием.

— Неужто все это правда? — не переставал удивляться Берестов. — И Кеша на самом деле может?

— А черт его знает! — отмахнулся Анегин. — Что могу сказать точно, так это насчет лечения. Головную боль, например, вмиг снимает. Поднесет руки к голове, поводит, поводит — и нету боли! По себе знаю!

— И с похмелья? — улыбнулся Виктор.

— С похмелья предпочитаю сто пятьдесят грамм коньячку, — засмеялся Евгений Иванович, а отсмеявшись, уже серьезно сказал: — Сверни вон в тот переулок, к дому с зеленым забором…

Остановились у высокого глухого забора. Анегин вылез из машины, позвонил. Открыла ему какая-то женщина. Евгений Иванович исчез с ней во дворе, но довольно быстро вернулся. В руках у него был внушительных размеров тюк в мешковине. Когда он положил его на заднее сиденье, в салоне машины остро запахло новенькой кожей.

— В город, — коротко сказал Анегин.

Поехали. Шофер долго молчал, занятый своими мыслями.

— Чего зажурился, паря? — весело спросил Анегин.

— Да вот, думаю. Странные штуки бывают на свете. Непонятные. У нас в соседней деревне мужик мог воду находить. Специально звали. Идет с прутиком, идет, потом остановится и говорит: здесь ройте. И на самом деле там вода близко была. Чудеса!

— Что вода! Я слышал, некоторые умеют нефть находить…

— Это с детства, что ли, такое умение? Ну, врожденное, да? — спросил шофер, но Евгений Иванович только пожал плечами. — У Кеши когда обнаружилось?

— О! — воскликнул Анегин. — Он в двух таких переделках побывал, что удивительно, как он вообще начисто не свихнулся!

— Интересно, — встрепенулся Виктор.

— Первый раз… — Евгений Иванович вдруг осекся, внимательно посмотрел на Берестова: — Не трепанешь?

— Евгений Иванович… — обиженно протянул Виктор.

— Смотри, — предупредил Анегин. — Хоть дело и давнее, но все-таки… Это было на Кавказе. Там богато хоронят. Кольца, серьги — все на жмуриков одевают… Это теперь Кеша в святые записался, а в молодости… Короче, похоронили молодую девку. Красавица! И одно дитя в семье. Сам понимаешь, горе неописуемое. Все драгоценности на нее нацепили… Кеша и решил золотишком разжиться, все равно ведь в земле пропадет. На следующую ночь после похорон разрыл он могилку. Только дотронулся до покойницы, а она… глаза открыла…

— Как же он разглядел ночью-то?

— Луна вовсю светила. Нет, ты представляешь? Открыла глаза и села…

— Представляю, — передернул плечами Берестов. — От такого и самому недолго гепнуться…

— Тогда-то Кеша и поседел, — сказал Евгений Иванович. — А свихнулся он, по-моему, в другой раз…

— Ну а дальше? — нетерпеливо спросил Берестов.

— Дальше… — усмехнулся Анегин. — Он со страху наложил полные штаны и бежать. Потом одумался: девчонка-то могла узнать, другим сказать… Он к ее отцу в ножки — бух! Так, мол, и так, польстился на драгоценности, а дочь ваша жива… Папаша на седьмом небе от счастья…

— Постойте, — недоверчиво сказал Виктор. — Так ведь покойников вскрывают…

— Э-э! — махнул рукой Анегин. — В горах… Родственники не дали… Ну, значит, родители ошалели от радости: не умерла дочь, а в глубокий сон впала. Есть такой, летаргия называется. Словно умер человек.

— Читал, — кивнул Виктор.

— Ну, на радостях родня и замяла, зачем Кеша полез в могилу. А ведь мог загреметь в тюрягу за грабеж покойника…

Евгений Иванович замолчал.

— А второй раз? — напомнил шофер.

— Еще похлеще влип. Понес его черт в Узбекистан. Есть там городок один. Слышал?

— Слышал… — неопределенно ответил Виктор.

— Там газовое месторождение. Почему Кешу туда потянуло, не знаю. Наверное, тепло да длинный рубль… — Анегин вдруг приказал: — Остановись у этого дома. Потом доскажу.

Берестов подкатил к двухэтажному дому. Евгений Иванович выскочил из машины, взял тюк и исчез в подъезде. Отсутствовал он минут десять, а когда вернулся, велел ехать назад, к Боржанскому.

— Ну, Евгений Иванович, не томите душу… — сказал шофер.

— Спят, значит, работяги в своих кроватках в общежитии, — с удовольствием продолжил Анегин. — А под утро как шарахнет!

— Что?

— Землетрясение, вот что! Гул, говорит, стоял жуткий, зарево в окнах. Собаки воют. Земля ходуном ходит, как перед концом света… Ну, прихлопнуло их. Многих, в том числе и Кешу, откопали к вечеру. Вот тогда он и тронулся. В больнице лежал…

— Выходит, он все-таки того… — с разочарованием произнес Берестов. — Может, никакой и не экстрасенс? Просто чушь мелет?

— Не знаю, — развел руками Евгений Иванович. — Говорит складно. Но то, что с приветом, видно сразу. Ну скажи, может нормальный человек утверждать, что берет энергию из космоса?

— На этом пунктике он чокнутый, — согласно кивнул Виктор. — А в остальном как?

— Это ты у Капитолины Платоновны спроси, от кого она аборты делает, захохотал Анегин.

— Значит, с бабами все-таки путается, — усмехнулся Берестов. — А я-то думал, он вовсе не от мира сего.

— Иметь дело с бабами, по его мнению, естественно. А вот прочие излишества он отвергает. Считает, что надо ходить пешком и без всякой обуви. Ни к чему приличный харч, одежда и всякие там квартиры, гарнитуры. Говорит: этого в природе нет. А раз так, то и человеку не нужно. Надо, мол, презирать всякое наслаждение, в этом и заключается самое большое наслаждение…

— Так что, всем поселиться в бочках, как он? — засмеялся шофер.

— Да нет, этого Кеша не требует. Видишь ли, он считает нас слабаками. Напрасно суетимся, тело ублажаем. И труды наши бесполезны. А вот он, — в голосе Анегина зазвучал неприкрытый сарказм, — живет для души. Мы черви, а он мудрец. Уверяет, что такие мудрецы, как он, друзья богов. А у друзей все общее… Стало быть, мир принадлежит богам и мудрецам…

— Ну хватил! — покрутил головой Берестов.

— Да черт с ним! — сказал Евгений Иванович. — Пусть жрет свою травку. А я уж как-нибудь перебьюсь, бедолага, икоркой!

Он зычно захохотал.

На дачу вернулись, когда на поселок у моря опустились сиреневые сумерки. Эрна прилипла к экрану телевизора на веранде. Герман Васильевич возился у кустов роз. Гремел цепью и поскуливал запертый в своей будке пес. С берега доносился шум прибоя.

В ответ на вопросительный взгляд хозяина дачи Анегин небрежно сказал:

— Порядок. А у вас?

— Думаю, тоже, — усмехнулся Боржанский, кивая в сторону бочки Иннокентия. — Вы вовремя воротились.

И действительно, буквально через минуту показалась фигура Капитолины Платоновны. Она вынырнула откуда-то со стороны странного жилища Диогена-второго.

— Прекрасный вечер, не правда ли? — произнесла она бодро, но скрыть до конца свое смущение не смогла.

Щеки ее пылали, а в глазах была разлита усталость.

— Да, вечер отличный, — подтвердил Герман Васильевич. — Чайку попьем?

— Спасибо, надо ехать. Мой небось уже дома… Надеюсь, хозяин проводит меня до машины? — жеманно закончила она.

— А с Эрной не хотите проститься? — вопросом на вопрос ответил Боржанский.

— Ах да! — спохватилась Капитолина Платоновна, направляясь к веранде.

— Во дает! — не удержался Анегин.

Боржанский хмыкнул и покачал головой: кофточка на жене директора была застегнута наперекос — пуговицы попали не в те петли.

От Эрны Капитолина Платоновна вышла с приведенной в порядок одеждой…

…На следующее утро Фадей Борисович дал указание своему шоферу, чтобы тот не только привозил и увозил из дома отдыха журналистку с телевидения, но и вообще избавил ее от поездок на общественном и случайном транспорте. Куда бы она ни ездила.