Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать - Ирина Чернова

- Герр Рихтер, - окликнула я Михеля при первой возможности, - а когда планируем приехать на место? Пешком мы по другой дороге шли кажется...

- Пешком вас вели по наезженному тракту, где можно остановиться в деревнях, а это короткая дорога, по ней тогда Юнг и приехал за вами. Хорош был бы комендант, который не знает дорог и ездит окольными путями, - ответил он через плечо. - Скоро будем на месте, если прибавим шагу.

Кто прибавил шаг, так это лошади, а я запрыгала мячиком на спине, проклиная верховую езду. Индейцы, говорят, вообще без седел ездили, а я скоро помру прямо тут, если раньше зад не превратится в отбивную. Но сочувствие здешнему сильному полу недоступно в принципе, поэтому оставалось только терпеть и дожидаться конечной станции и когда впереди замаячила знакомая башня, я чуть не заорала от радости, но тут же прикусила язык - лошадь сделала странное движение, отчего я подпрыгнула и взвыла от боли...втихую, конечно, но на сдавленное мычанье обернулся Конрад, хмурый и недовольный как всегда. Посмотрел, удостоверившись в отсутствии опасности и подвоха, перевел взгляд на Рихтера и направил лошадь под стены башни, откуда нас забрали почти три месяца тому назад.

Мужчины уже слезли с лошадей, осматривая знакомое место, Рихтер и вообще кружил по остаткам стен и куску дороги рядом с ними не хуже заправской ищейки, разве что не вынюхивая следы, а я все еще крутилась в седле, пробуя сползти оттуда с наименьшим риском для жизни. Проклятая лошадь оказалась слишком велика для моего роста, но стражники взлетали и прыгали вниз без малейшего напряга, я же, как продукт техногенной эпохи, даже не подозревала, как это вообще может делаться. Зад болел неимоверно, позвоночник обещал осыпаться в трусы и в довершение всего я повисла, держась руками за седло и безуспешно пытаясь нащупать ногами благословенную землю. Пфух... острый запах лошадиного пота резанул нос, а стремя и какой-то ремень больно проехались по животу и плечу, вроде слезла... только вот ходить стало мучительной пыткой и исключительно враскорячку. Пешком, что ли, назад пойти?

Тем временем ажиотаж около башни усиливался. Рихтер уже осматривал окрестности с самого верха, рядом то и дело между полуразрушенными зубцами показывался Конрад, рассматривая подножье, трое стражников заняли наблюдательные посты на дороге, а двое оставшихся ломались в ближайших кустах, перекликаясь друг с другом. У входа в башню стоял Лукас с задранной головой, которому Конрад во что-то тыкал пальцем сверху и за парапетом мельнул Гунтер, обходя площадку по краю.

- Марта, поднимайся наверх! - самого Михеля было не видно, но голос слышался отчетливо. - Лукас, Карл, Тромс, наверх живо!

Обрушенный пролет никуда не делся и как туда влезли мужчины, было загадкой. Так и этак я пристраивалась взобраться по остаткам торчащих из стены камней, но сорвавшись оттуда второй раз, оставила эти дурацкие попытки.

- Фрау Марта, сколько вас еще ждать? - недовольный голос Конрада полетел эхом от щербатых стен.

- Мне никак не залезть, тут обрушен пролет! - заорала я в ответ. А то они сами не видели, хоть бы кто спустился руку подать!

Сверху раздались странные фразы, уверяющие в том, что господа гневаться изволят, на голову посыпались камешки и песок, а следом протянулась рука.

- Ну, руки давайте...- меня вздернули вверх, как морковку из грядки с такой силой, что я начала сомневаться в собственном весе.

Мрачный Конрад подтолкнул меня к лестнице, на всякий случай посмотрев вниз. Высота рухнувшего пролета, на которую я не могла забраться, показалась ему недостаточно убедительной.

- Долго копаешься, - прокомментировал мое появление наверху Рихтер, даже не повернув головы. - Располагайтесь там, где вы находились во время осады. Конрад, встань тут...Тромс, Карл, Гунтер, скидывайте вниз лишний мусор, остатки камней тоже вниз, если они без раствора, Лукас, берешь нож и проверяешь вот здесь, между зубцами каждую дырку.

Площадка башни оставалась в таком же состоянии, как она и была оставлена нами, только трава пожухла, да остатки кострища были разметаны ветром и дождем. Лишнее полетело вниз, освобождая территорию, на обнажившейся земле стали хорошо видны стыки между крупных камней, в которых торчали кустики травы и пеньки от срубленных стволиков.

- Тромс, поднимай ножом землю и траву с камней, да хорошенько рассматривай ее, - командовал Михель, сидевший на корточках у подножия парапета. - Гунтер, Марта, показывайте, где вы сидели или лежали, что делали... а где Вольф и остальные находились?

- Тут, - Лукас обвел ножом то место, где больше всего толклись вольфовцы. - Там стояли айзенштадтцы, а он и Хайнц мочились отсюда.

- Я вот тут сидела, чтобы солнце меньше пекло, - мое место у парапета было завалено обломками камней.

- Я здесь сидел и здесь, - присел рядом Гунтер. - Спали мы здесь, в стороне от костра.

- Огонь наверху ветром сдувало, - Конрад вытащил из-за пазухи тряпицу и держал ее двумя пальцами, определяя направление ветра. - Под огонь запросто можно было запрятать, если щель приличная.

- Карл, поднимай землю, - приказал Рихтер, - Гунтер, ты тоже, у тебя нож широкий. Не бросать вниз, пока не раскрошите в руках и не убедитесь, что ничего нет. Марта, помогай им, Конрад, давай вдоль парапета пойдем, пока еще не стемнело.

Почти до самой темноты мы все пыхтели, буквально просеивая каждый квадратный сантиметр углублений в каменной кладке, куда за давностью лет забилась земля. Вниз то и дело сыпалась грязь, летели осколки камней, вырезанные корешки и ругань, сопровождающая все эти поиски. Внизу уже разожгли костер, подогнали лошадей и варили ужин в котелке, от которого иногда доносился аппетитный запах даже наверх.

- Все, закончили, завтра продолжим поиски наверху и на лестнице, - дал отмашку Михель. - Все равно в темноте бесполезно искать.

Он первый спустился вниз по лестнице, спрыгнул и пошел мыться к узкой речушке, журчавшей недалеко от башни. За ним потянулись остальные, отряхиваясь, вытирая ножи и поддергивая штаны. В проеме было темно и я осторожно спускалась, держась за стену и нащупывая ногами ступеньки. Гудела уставшая спина, ныли ноги и руки, а еще надо было спуститься вниз через рухнувший пролет. Когда я поняла, что все уже ушли и мне в сгустившихся сумерках никто не собирается помогать, то чуть не заревела от обиды и села прямо на последние ступени, прислонившись боком к стене. Вроде я и так не прошу к себе особого внимания, но такое откровенно наплевательское отношение было невыносимо. До утра теперь, что ли, тут сидеть? Я осторожно подползла к краю обрыва, повернулась задом и стала сползать на животе, пытаясь ухватиться за камни. Руки скользили и мерзкий песок сыпался вместе со мной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});