Александра - Олег Ростов

я от тебя такого жлобства матёрого.

— Сань, я тебе что, старик Хоттабыч что ли? Волосёнки из бороды дёрнул и трындец, на Сашенька резину тебе. Мне сырьё нужно.

— Я как-то читала, что из одуванчиков можно получить что-то напоминающее каучук. Только не помню из каких именно.

— Саш, может и можно, но извини и здесь бананьев нема. Сейчас что на дворе? Конец октября. Одуванчиков уже нет. Это ждать до следующего лета. Тогда можно будет попробовать.

— Засада какая-то сплошная.

— Сань, может кого-нибудь из интуристов напрячь?

— В смысле?

— Колумб открыл же уже Америку?

— Открыл. Примерно 17 лет назад. И что?

— Так может заказать у них каучук? Глядишь пару тройку бочек и привезут, если им золотишка пообещать? Мне пары-тройки бочек за глаза хватит.

— Это или испанцев, или португальцев напрягать нужно. Сейчас они там активно рулят. Я имею ввиду Центральную и Южную Америку. Но где я тебе сейчас, здесь в Москве испанцев или португальцев найду?

— Сань, ну я не знаю.

— Саша, ты сейчас про гишпанцев говоришь? — В наш разговор влез Вася.

— Гишпанцев??? — Блин, гишпанцами на Руси называли испанцев. Причем очень долго, чуть ли не до конца 18 века. — Да, Вася, именно гишпанцев.

— Так есть тут гишпанцы. У Государя были за седьмицу до нас. Батюшка рассказывал вчера, как с Думы приехал. Ему другие думцы сказывали.

— Кто такие? Как их найти?

— Не знаю. Надо поспрашать

— Поспрашай, Вася, поспрашай. Главное, чтобы они не свалили из Москвы. И надо будет с ними переговорить.

Конечно, для кого-то Москва может и хорошо, но мне было в ней не очень. Хотелось куда-то съехать, чтобы быть сами себе хозяева, а не находиться на виду. В пограничье было хорошо и мне нравилось. Но сейчас туда Вяземские не собирались. Стала спрашивать мужа. Как-то они обмолвились, что земля Государём была дарована им не только на границе с Литвой и Орденом, но и под Тулой. А в это время, Тула считалась пограничной территорией, но уже с Диким полем. Там шли постоянные стычки с татарами, так как через эти земли проходили дороги, по которым татары и ногаи ходили в набеги на русские земли.

Но именно здесь можно было развернуться. Тем более в Туле, ещё с 15 века уже во всю работали кузни, где ковалось оружие. Сырье имелось тут же — богатые железные руды. А в конце 16 века, указом царя Фёдора Ивановича, сына Ивана Грозного, тульские кузнецы были освобождены от всех податей. На них возлагалась ответственность по созданию казённого вооружения для русских войск. И меня это устраивало. А то, что там существовала постоянная угроза нападения кочевников, так это ничего. Если хорошо укрепится, то можно противостоять довольно большим силам кочевников, так как у них серьёзных осадных машин не было, как и осадной артиллерии. Я стала выспрашивать у Ивана, а также у дядьки Евсея и самого боярина о землях дарованных Государём роду Вяземских в районе Тулы. Оказалось, что там были довольно большие участки земли. Но вот заселены они были совсем мало. Ну а как ещё могло быть, никто не хотел добровольно селиться там из-за большой угрозы погибнуть от рук татар и ногаев или попасть в рабство. Но меня как раз такое и привлекало. Мы могли делать там всё что хотим, без оглядки на кого-то. Заодно убрать лабораторию Елены подальше, как от всевидящего ока церкви, а то уже начались вопросы по поводу чернокнижника и еретика Маркуса, как и от всевозможных шпионов.

Получив исчерпывающую информацию по тульским владениям Вяземских, я предложила вечером, когда укладывались с Иваном спать, прогуляться туда. Супруг как раз полез помять мою грудь. Я немного выждала, потом спокойно спросила его:

— Ванечка, давай любый мой прогуляемся в тульские земли? Посмотрим, что там, да как?

Иван замер возле моей груди, он как раз целовал её. Я поглаживала его по голове. Муж поднял лицо, посмотрел мне в глаза.

— Саш, ты о чём?

— О землях под Тулой.

Он совсем отстранился, хотя правую мою грудь продолжал удерживать в своей большой ладони.

— Саша, ты о чём вообще сейчас думаешь?

— О деле, дорогой. Что не так?

— А я всегда думал, что жена должна думать, когда находится с мужем на супружеском ложе и её тело ласкают мужские руки, кое о чём другом. Скажи тебе вообще всё равно, когда я люблю тебя?

— Почему всё равно? Мне очень нравится, когда ты меня… — Я усмехнулась, глядя на него. — Пояешь, то есть занимаешься со мной сексом!

— Чем? — Его глаза удивлённо округлились.

— Сексом. То есть, своё вот это возбуждённое естество, — ухватилась за мужской орган, — свой нефритовый стержень, засовываешь в моё естество, мнёшь моё тело, целуешь его и доставляешь мне наслаждение. Поверь, слаще этого ничего нет.

— Сексом? Никогда такого слова не слышал.

— Теперь услышал. Итак, муж мой, прогуляемся?

— Куда?

— В Тулу?

— Господи, Саша! — Он даже соскочил с нашей постели, заходил по светлице. Интересно на него было смотреть. Ходит туда-сюда, голый мужик с возбуждённым хозяйством, которое покачивалось в такт его шагам. Видела, что он обижен и возмущён. По его взглядам на меня, поняла, что супруг подбирает слова, чтобы высказать мне всё, что думает о такой меркантильной женщине. Решила не обострять ситуацию.

— Ванечка, чего соскочил? Ладно, иди ко мне. — Призывно на него посмотрела, приняла соблазнительную позу и протянула к нему руки. — Иди муж мой, подари мне наслаждение. Обещаю, что буду думать исключительно о тебе и ни о ком, и ни о чём более.

Он остановился, посмотрел на меня, вернулся на постель.

— Займёмся сексом, Саша?

— Обязательно, Ванечка. Сексом, любовью. Чем хочешь?

— А чем секс отличается от любви?

— Ничем. Просто сексом можно заниматься с тем, кого не любишь, а любовью только с тем, кого любишь.

— Значит, любовью. — Он перевернул меня быстро на живот, я даже ничего сказать не успела. Я поняла, как он хочет. Пришлось встать на колени, предоставив мужу на обозрение свой зад. Он погладил меня по ягодицам и я почувствовала, как в моё лоно вошёл его стержень. Иван накрыл ладонями мою грудь, сжал её. Всё любовный процесс пошёл по нарастающей. Дальше я действительно больше ни о чём не думала…

Когда Ваня откинулся на постель, лёжа на спине, закрыв глаза расслабляясь, положила ему на грудь свою голову, стала поглаживать его. И включила свою пластинку.

— Ванечка, ты доволен?

— Доволен. А ты?

— И я. Всё было хорошо. Ты доставил мне истинное наслаждение… Вань ну так что насчёт прогулки? — Почувствовала, как он напрягся.

— Саш, ну что тебя туда тянет? Там опасно. На татар нарвёмся, не дай бог.

— Ванечка, жить вообще опасно. Едешь на коне, раз и свалился, шею свернул. Так что давай не будем насчёт опасности. Вспомни, как мы с тобой познакомились?

— Саш, что ты там хочешь увидеть?

— Хочу оглядеться. Если честно, то хочу оказаться подальше от Москвы.

— Почему?

— Понимаешь, и я, и Елена могут быть втянуты в дворцовые подковёрные игры. А я этого не хочу. Да и там, вне Москвы, подальше от государевых глаз, мы сами себе будем хозяева.

— Но там опаснее, чем на границе с Литвой и Орденом.

— Вань, опасно везде. Мы туда прогуляемся, осмотримся. Найдём место для крепости, которая и станет нашим опорным пунктом по освоению этой земли. Скажи, засечная черта уже начала создаваться?

— Какая засечная черта?

— Это линия оборонительных укреплений юга Руси. Завалы и засеки на лесных дорогах, остроги, валы и рвы, земляные бастионы, которые должны были препятствовать проникновению татар на территорию Руси, особенно в её более заселённые и богатые земли.

— Я не слышал об этом.

Так, значит засечная черта ещё не начала создаваться. Тула была одним из самых серьёзных опорных пунктов этой засечной, оборонительной черты. Но я помнила, что засечная черта стала создаваться именно в 16 веке, вопрос когда?

— Вань, если до сих пор не стали её делать, значит скоро начнут. И мы можем встроится в неё. Главное сейчас, найти место, удобное в плане обороны. Весной выдвинемся, начнём строиться. Для начала деревянный острог-крепость. Но, как только укрепимся мало-мальски, надо будет строить каменные стены и башни.

— Саша, каменные, это очень дорого. Разве осилим такое?

— Осилим. Надо найти место с глиной, которая хорошо подойдёт для изготовления кирпичей. Начать делать