До поворота (Кровавый Крым) - Кирилл Якимец

— Кто здесь вооружен?

— Ты ходил на Кандагар? — уставились на вошедшего глаза Бориса-Михаила.

— Ходил, — вошедший внимательно оглядел ряд бутылок на столике и под ним.

— И я ходил, — как-то грустно признался Михаил-Борис, — Ты кто?

— Бригадир, — его свирепые черты слегка смягчилиись, когда Слава сунул ему свой стакан и выскользнул из купе в надежде, что свежй ветерок в коридоре очистит сознание и вернет утраченную память. Кто он, откуда и куда едет?

По перрону ходили бессмысленные люди, опоздавшие на Кандагар: кто-то торопливо бежал вдоль поезда, кто-то просто толпился возле ступенек своих вагонов, покупали ябоки ведрами и так, проносили пиво и водку, жареных кур и пирожки. К горлу снова привалила невыносимая тошнота, рванулся было в тамбур, но заветная дверь оказалась накрепко закрытой, прищлось вывернуть в проходе между вагонами. Слава старался как можно меньше пачкать пол, но тут поезд дернулся в предательской судороге новой «ламбады», и Слава наступил на что-то неприятно-скользкое.

Сполоснув полость рта в вонючем сортире, он вышел в коридор и испугался: люди весело, уверенно отворачвали в сторону плоские двери-щиты и пропадали в параллельных мирах купе, которые, весьма возможно, по праву считали своими. Но которое из них было его, славино? Слава смутно вспоминал кишащий людьми суетный вокзал, усталую платформу, пришибленную ногами тысяч отдыхающих почти до самой земли, Макса и Милу. Куда они делись? Осторожно, словно с ним ничего и не случилось, принялся искоса разглядывать пассажиров, пока коридор совсем не опустел, только маленький мальчик, сидя на горшке, возился с машинкой. Две веселые девицы остались курить с парнями в тамбуре.

— А вы, молодой человек, куда едете? — мило улыбалась очень средних лет дама, слегка кокетливо поводя глазами, — Извините, мы тут на вас поспорили немножко… А?

— Че-го? — невольно отшатнулся Слава, вспомнив неудержимую страсть Барбары, смутно угадывавшуюся и в этой слегка смущенной женщине.

— Да вы не бойтесь! — она торопливо ухватила Славу за рукав, чтобы не сбежал, — Мы вот, из Питера. Я поставила, что вы — москвич.

— Д-да…

— Девочки! Я выиграла! — вильнув задом, тетка одарила его последним кокетливым взглядом и попытлась легко упорхнуть в купе, но зацепилась широким рукавом байкового халата о ручку двери. Халат развернулся, выпустив наружу ее громадную бойкую грудь. В купе весело засмеялись, и дверь захлопнулась. Ребенок на горшке привстал и задрал кверху, в сторону своего купе, попку, возюкая по полу машинкой. Машинка отъезжала все дальше и дальше, ребенок двигался вслед… Из предполагаемого родительского купе высунулась Мила и Слава все вспомнил!

— Евгений! — грозно окликнул малыша Макс, но тот только быстрее побежал на четвереньках по проходу.

— Держи его! — Мила, зажалв в руке бумажку, посмотрела в горшок, — он еще не покакал!

Слава подхватил малыша — тот сразу как-то подозрительно обмяк — и понес обратно, навстречу молодой, симпатичной женщине.

На столике уютно свернулась в бумажном гнезде копченая курочка, она высиживала промаслянными и блестящими окорочками вареные кругляшки картошки, пару малосольных огурцов и два натуральных яйца в треснутой скорлупе. Приятно постукивали в такт по прозрачному стеклу нырнувшие в дымящуюся буроватую жидкость аллюминиевые ложечки. Стаканы в узорных подстаканниках чуть отставали от общего ритма, внося легкий диссонанс. И это было хорошо…

— Ах, да мне же только до Харькова, — щебетала юная мамаша, от ее груди трудно было оторвать взгляд. И когда отпрыск, весело хрюкая, полез под футболку и принялся страстно чмокать, каждый раз вздрагивая ножкой, Макс незаметно под усами закусил губу и достал смятую пачку примы:

— Пойдем, что ли, покурим? — кивнул Славе.

Отказаться хотя и хотелось, но было почему-то неловко, и преодолев осоловелое бессилие, Слава вышел следом, бросив рассеянный взгляд на верхнюю полку — зажав край подушки зубами, Мила смотрела в приоткрытую щель окна, ветер относил волосы со лба…

— Слушай, — неожиданно спросил Слава, глядя прямо в серые глаза Макса, — а ты ходил на Кандагар?

— Ходил, — тихо признался Макс, Слава еле расслышал, — С другой стороны…

— А сейчас? — почему-то Макс вызывал в нем уважение все больше и больше, своим тихим голосом, что ли, и доверие, почти безграничное, как к отцу или брату. И когда в ответ Макс тихо рассмеялся, это не было оскорбительно. Слава только слегка смутился и протрезвел, увидев снова загадочную книжицу с печатью, даже рассматривать вблизи неудобно.

— Отпуск у меня. Все наши на Канары махнули, а я решил выпендриться, — он слегка растер отбитую руку, — премию отдел получил… Шеф недельку за свой счет предоставил, а тут это… Опять отчет писать.

— А какой у вас отдел? — Слава сглотнул неподвижный и колючий клок слюны.

— С наркотиками боремся, — хмыкнул в бороду Макс. — На высшем мировом уровне. Цеппелина замочили, а мне теперь выговор вкатят. И эту куклу велели пристроить. Ты ее хорошо знаешь?

— Ну, с самого начала…

Макс снова тепло засмеялся:

— Со времен сотворения?

— Д-дда нн-нет, — оправдываться было вроде и не нужно, но Слава вдруг стал заикаться, как тогда, в трехлетнем возрасте, когда брата укусила сабака. Брат был сам виноват, он дергал дога за хвост, а потом, когда тот его тяпнул, еще и огрел стальным прутом и стал гонять по двору, пока не вышел хозяин, дал брату пинка и посадил собаку на цепь. Но Слава все равно ужасно испугался и его потом лечили специально под гипнозом… — М-ммне ее Л-левка ппп-подки-иннул…

Макс резко хлопнул Славу по левой руке и заикание прекратилось.

— Да я не о том. Ты ее домой-то вернуть сможешь?

— Мафии?!

— Да не ерепенься ты! Других родных у нее нет?

— Тетка в Прибалтике, — припомнил неуверено Слава.

— Это теперь заграница, отпадает. Что, уже Харьков? — ухватил проходившую мимо проводницу за обьемную талию Макс.

— Стоянка пять минут. Поезд опаздывает, — она застучала в некоторые купе, — стоим только пять минут. Пять минут стоим…

Когда Слава оглянулся, Макс уже помогал соседке тащить чемоданы и неуклюжую складную коляску. Ребенок выбрался из поезда первым и, проскочив мимо суетливой бабушки и, вероятно, отца, выхватившего у Макса чемоданы и коляску, залез под поезд. Мамаша завизжала, проводница принялась ругаться и побежала звать бригадира, застрявшего в купе у дембелей. Макс полез следом за ребенком. Толпа входивших и выходивших смешалась и придавила Славу к окну. Кто-то, передавая чемоданы через окно, нечаянно задел по голове и ему пришлось помочь пассажиру, потом мимо пронесли какие-то ящики, и поезд тронулся… Слава снова остался в проходе один и растерялся, не запомнил номера купе. Мимо прошли девушки, судя по запахам, из вагона-ресторана, потом кто-то в пижаме занял очередь в туалет, чтобы почистить зубы. Снова выходила, кокетливо жмурясь, средних лет дама в байковом халате и тренировочных штанах:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});