Спящая красавица - Раймонд Чандлер

Сомервилл тяжело дышал, он закрыл глаза, словно отгораживаясь от страшных воспоминаний.

— Не понимаю, почему Бегли пытался застрелиться, капитан.

Сомервилл неохотно объяснил мне:

— Тот «добряк», который прислал мне газетные вырезки, очевидно, не забыл и Бегли. Тот понял, что игра проиграна, украл пистолет из кают-компании, спустился в пустой проход и пустил себе пулю в голову, да неудачно.

— Ну а как он получил вырезки? Разве почту успели раздать команде?

— Не успели, но ведь Бегли был курьером как раз при кают-компании, куда приносили всю почту. Естественно, он сразу же получил свои письма.

— Вы знаете или предполагаете, что он тоже получил вырезки из газет?

— Я не видел их у него в руках, но они были найдены позднее в ящике письменного стола кают-компании. Все это записано в официальном протоколе расследования причин возникновения пожара. Вы можете обратиться к нему, если не верите мне.

Я и верил, и не верил Сомервиллу. Я сам служил в армии и даже плавал на военных судах, так что знал о возможности капитана создать свою собственную версию объяснения любой аварии на его корабле, которая могла оставаться в силе многие годы после того, как очевидцы событий уже не подчинялись капитану.

Я сказал:

— И все же мне непонятно, почему вы не вызвали сразу Бегли и не допросили его.

Сомервилл смущенно посмотрел на меня:

— Когда именно?

— Когда вы послали за ним, а он не явился.

— Мне нужно было заняться куда более серьезными делами. Утечка нефти — не игрушка, и я...

— Утечка нефти?

— Бензина, черт побери, бензина!— Капитан побагровел от напряжения.— Кажется, я переутомился.

— Значит, Бегли ничего не было сказано?

— В тот вечер ничего. Я говорю за себя, разумеется. Увидел я его лишь через несколько месяцев. Он находился в Стотсайдском госпитале, и, по сути дела, был живым трупом. Поговаривали о том, чтобы порядка ради привлечь его к ответственности, но я употребил все свое влияние, чтобы дело прекратили.

— Привлечь к ответственности за убийство Элли Руссо?

— Да. Не было сомнений, что виновен был он, но продолжать расследование казалось бессмысленным. Тогда считали, что Бегли никогда не поднимется, с постели и не сможет говорить. Чудо, что так случилось.

— Его научили говорить,— задумчиво пояснил я.— Возможно, именно из-за этого он и поплатился жизнью.

Сомервилл поднял голову.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Сегодня я обстоятельно беседовал с его лечащим врачом, и тот сообщил, что Бегли в этом плане сделал огромные успехи, он уже стал говорить членораздельно.

— Об Элли? Об убийстве миссис Руссо?

— Да, эта тема тоже затрагивалась.

— Бегли сознался?

— Кое-что из сказанного можно истолковать как признание, однако я не уверен, что это так. Он мог быть просто свидетелем убийства. Либо мог что-то сделать с уже мертвой женщиной. Вспомните «женитьбу Квазимодо».

Мне казалось, что Сомервилл стареет на моих глазах. Я едва разобрал его вопрос:

— Что именно он говорил?

— Что он сделал нечто ужасное.

Сомервилл сразу же вскинул голову:

— Он убил ее, Арчер! Как вы не понимаете? Это подтверждает его' собственная гибель.

— Каким образом?

— Я считаю, что его убил из мести кто-то из Руссо, либо отец, либо сын. Возможно, вам редко приходилось сталкиваться с подобными типами с горячей кровью, но я-то насмотрелся на них во флоте. Если только запятнали их семейную честь, они не успокоятся, пока не смоют это кровью.

Виновность одного из Руссо была возможностью, о которой я и сам подумывал, но в настоящий момент я не был готов обсуждать этот вариант с Сомервиллом и поэтому переменил тему разговора.

— Нелсон Бегли вчера вечером видел вас по телевизору, вам это известно?

— Нет, конечно. Вы хотите сказать, что он смотрел телепередачу?

— Да, кое-кто подстроил это.

— Кто же?

— По всем данным, Гарольд Шерри.

— С какой целью?

— Очевидно, хотел получить какой-то компрометирующий вас материал. Вас и, возможно» других членов вашей семьи. Я убежден, именно ради этого Шерри забрал Бегли из госпиталя.

— Иными словами, вы предполагаете, что я причастен к убийству Бегли?

— Прошу прощения, предположение ваше.

— Не увиливайте, подумайте вот о чем: где я мог найти для этого время? Я же работал двадцать четыре часа в сутки и постоянно был на людях. С кем только мне не пришлось встречаться на этой неделе!

Все сказанное было правдой. Странное дело: он производил ненадежное впечатление, даже когда говорил правду. Наверно, потому, что сам себе не доверял,

Мы сидели и смотрели друг на друга до тех пор, пока, недоверие, возникшее между нами, не затемнило окончательно все события, начиная с трагедии 1945 года.

 Глава 37

Сомервилл проводил меня до парадной двери, еще раз пожаловался на безумную усталость и пожелал спокойной ночи. Его жена не появлялась.

С минуту я посидел в машине, глядя на город, раскинувшийся внизу до самого горизонта, уподобляясь светящейся карте. Она постоянно менялась, и ее трудно было понять. Все эти поблескивающие точки, линии и прямоугольники поддавались расшифровке только специалиста.

Мысль о Лорел, затерянной в этом лабирирте, пронзила меня острой болью.

В гараже открылась дверь, отбросив на землю сноп света, из нее вышел Смит и направился ко мне, наступая на пятки своей длинной тени. Я вылез из машины и пошел ему навстречу.

— Я хотел вас спросить,— сказал он,— нашлась ли миссис Лорел?

— Нет еще, я продолжаю ее искать.

— Вы ведь мистер Арчер?

— Да.

Смит полез в карман штанов и достал оттуда пластмассовую трубочку длиной сантиметров семь.

— Это ваша?

Я пошел с пробиркой в ярко освещенную инструментальную в задней части гаража. На этикетке значилось, что когда-то в трубочке находился нембутал, прописанный доктором Драмондом мистеру Лью Арчеру с рекомендацией принимать по одной-две таблетки перед сном в случае бессонницы.

После секундной растерянности я сообразил, что это та самая пробирка, которую Лорел утащила из моей аптечки. Сейчас она была пуста.

Страх и надежда столкнулись в моей груди.

Я обратился к Смиту, стоявшему за моей спиной!

— Где вы это взяли?

— Прямо здесь. Она валялась в корзинке для мусора в умывальнике.

— И была пустая?

— Да, я с ней ничего не делал. Раньше в ней было лекарство?

— Снотворное. То самое, какое Лорел взяла у меня из ванной комнаты.

— Оно опасное?

— Боюсь, что да. Покажите, где именно вы нашли эту пустую пробирку?

Смит отворил зеленую дверь в конце инструментальной и включил свет. В маленькой комнатке находился умывальник и унитаз, на стене висело зеркало, в углу стояла корзинка для мусора из белого пластика.

Корзинка была пуста.

Разумеется, никаких следов присутствия Лорел в этой клетушке не оказалось. Я поймал себя на том, что с непонятной надеждой смотрел в зеркало, очевидно воображая, что ее восхитительная фигура запечатлелась на его блестящей поверхности. Но вместо Лорел там промелькнула за моим плечом черная физиономия Смита.

— Когда вы нашли трубочку?

— Только что, когда вернулся из Пойнта. Сперва я не обратил на нее внимания, а потом заметил на этикетке вашу фамилию. Учитывая то, что вы мне рассказали, я решил, что Лорел побывала здесь, верно?

— Думаю, что верно. Кто пользуется этой комнатушкой?

— Я, иной раз парень, который помогает мне работать в саду.

— Он живет здесь, в доме?

— Нет, сэр. Он мексиканец, приходит к нам два раза в неделю.

— Когда вы в последний раз заходили сюда? До того, как нашли эту трубочку?

Он задумался, машинально жуя традиционную резинку.

— Сегодня рано утром.

— Тогда вы не заглядывали в корзинку?

— Нет, сэр, специально не заглядывал, но, пожалуй, заметил бы, если бы там лежала эта трубочка.

— Значит, вы думаете, что ее там не было?

— Не могу присягнуть ни так ни этак.

— Ну а когда ее точно не было в корзинке?

— Я выбрасывал мусор вчера, когда приезжал мусорщик.

— Получается, что после этого Лорел могла побывать здесь в любое время?

— Нет, не в любое. Часть дня я находился поблизости, между двумя поездками в Пойнт сегодня утром и вечером. Надеюсь, вы не считаете, что я сделал что-то неправильное?

— Об этом не может быть и речи.

— Рад это слышать.

Но в его голосе не было ни радости, ни уверенности.

В сопровождении Смита я возвратился к парадному входу в дом. Смит отпер дверь, и я вошел в холл. Там было темно и тихо, я почувствовал себя как вор.