Жаркие ночи в Майами - Пат Бут

— Привет, Мэри. Да, я слышу тебя. Где ты?

— Только что проехала остров Тарнберри. Вы все еще в этом карибском ресторане?

— Как раз уходим отсюда. Один кубинец ударил Роба.

— Так ему и надо! Надеюсь, ему хорошо врезали.

— Перестань, Мэри! Нет, с ним все в порядке. Просто царапина. Ты уверена, что готова продолжать этот вечер? Что касается меня, то я не уверена.

— Чепуха, дорогая! Что за хороший вечер без драки? Это способствует аппетиту.

— У нас уже были две с половиной драки, а время всего только четверть второго.

— Постарайтесь не устраивать новых драк, пока я не приеду. Куда вы сейчас отправитесь?

— Мы намерены поиграть в бильярд.

— Поиграть в шарики, — съехидничала Мэри Уитни.

— Не знаю еще где, — сказала Криста. — Позвони, когда переедешь через мост, хорошо?

Мэри Уитни отключила свой телефон.

Криста посмотрела на часы. Мэри будет здесь через сорок минут. Криста почувствовала, что ей нужно выйти наружу. Замкнутое пространство ресторана давило на нее. Ей хотелось свежего воздуха, даже новых друзей.

— Кто хочет ехать поиграть на бильярде? — без особого энтузиазма спросила она.

Стив уловил это.

— Труба звучит не очень призывно, — сказал он. — Кто готов для сражения?

— У тебя на платье кровь, Лайза, — сообщила Мона.

— Вот дерьмо! — воскликнула Лайза, схватила салфетку и принялась вытирать пятно. — Роб, почему ты испачкал всю меня кровью?

Приоритеты в ее жизни были установлены раз и навсегда. На первом месте была ее внешность. Любовники — на втором. Если следишь за своей внешностью, любовники появятся сами.

— Я вернусь в свой отель и переоденусь.

Лайза встала из-за стола. Отель «Кардозо» находился отсюда всего в двух кварталах. Компания подождет ее. Лайзу всегда ждали.

— Я вернусь, — угрожающе произнесла она и удалилась.

— Я хотел бы сыграть с вами в бильярд, Криста, — сказал Роб.

— Отлично, — откликнулась Криста. — Ты едешь с нами, Стив?

— Думаю, что посижу еще здесь, — ответил Стив, и взгляд его нашел Хосе, который, похоже, уже напился до бесчувствия за стойкой бара. — Очень живое местечко.

Абдул и Мона не были включены в список приглашенных поиграть в бильярд.

— Думаю, мы с Моной заглянем еще в какой-нибудь бар, если такой план приемлем для моей аристократической дамы, — сказал Абдул с довольно неуклюжей иронией.

— Меня это устраивает, малыш, — любезно откликнулась Мона. — Встретимся позднее в «Варшаве»?

— В «Хельсинки», — поправил Стив.

— Непременно, — сказала Криста, думая о Питере Стайне.

Если он сразу же выехал, то часа через три будет здесь. Мысль о нем согрела ее сердце.

Они оставили Стива за столиком, после того как обсудили, как лучше ехать в «Варшаву». Он весело помахал им рукой. На улице легкий ветерок обдал их чистым кислородом. Полная луна освещала море, сверкавшее в конце улицы. Джазовая музыка доносилась сюда словно с расстояния в тысячу миль. Абдул и Мона попрощались с ними. Они решили отправиться на поиски еще более острых ощущений.

— А где здесь бильярд? — спросил Роб, когда они остались одни.

— Вон там, — сказала Криста, показывая в противоположную от океана сторону. — Ты на самом деле хочешь поиграть в бильярд или предпочел бы прогуляться немножко по пляжу?

— А вы этого хотите?

— Да.

Он тоже хотел этого. Сюрприз за сюрпризом.

Они ни о чем не говорили, пока пересекали Оушен-драйв по направлению к пляжу. Берег был пустынен. Они сбросили туфли. Спасательная вышка охраняла эту пустыню. Море было спокойное и поблескивало под светом луны. Их тела обнимало тепло. Позади в темноте сверкал огнями мир развлечений, откуда доносилась музыка. Над ними в пустыне, усеянной звездами, существовал Бог, которому было хорошо в его царстве. Во всяком случае, именно так думал Роб, глядя на Кристу, шагающую рядом с ним, сияющую ореолом доброты, приносимой ею в этот злой мир.

— Какая ночь! — нарушил молчание Роб.

— Она еще не кончилась, — засмеялась Криста, откинув голову и повернувшись к нему.

— Вы прекрасны, Криста, — сказал он.

— Ты тоже, Роб.

Она имела в виду совсем не то, что он, и оба это знали. Они зашагали дальше.

— А где спят чайки? — спросила Криста, желая найти безопасную тему для разговора. Роб пожал плечами, не желая помогать ей в этом.

Они были уже у самой кромки воды. Криста зашлепала ногами по воде.

— Хотела бы я проплыть отсюда до Багамских островов, — сказала она.

— А я хотел бы следовать за вами, куда бы вы ни направились.

— Относитесь ко всему проще, Роб. — Криста улыбнулась ему, давая понять, что понимает, о чем он говорит, но что он не должен говорить этого.

— Я не люблю Лайзу, — сказал он.

— Я тоже.

Его лицо погрустнело, когда она шуткой попыталась вывести его из серьезного настроения.

— Криста, вы знаете, о чем я.

— О том, что я тебе немножко нравлюсь. Все в порядке. Ты мне тоже нравишься.

— Это не немножко, Криста. Это гораздо больше.

— Роб, это не так. Не так. Ты молод. Быть может, я нравлюсь тебе, потому что я рядом, и много видела, и много знаю. На самом деле я старая и скучная. Лайза сходит по тебе с ума. Она тебе нравится, я это вижу. Ты просто смущен этим.

— Черт побери, вовсе я не смущен! — Роб повысил голос, отчего его смущение стало еще явственнее. — Пожалуйста, не говорите, что я смущен, — и вошел в воду вслед за ней.

Криста прошла несколько футов вдоль пляжа. Роб следовал за ней, луна освещала его лицо — лицо встревоженного божества. Криста никогда не видела его столь прекрасным. Внутри у нее что-то шевельнулось.

— Роб, не надо. Не терзай себя, — сказала она.

— Вы влюблены в Питера Стайна? — спросил он в отчаянии.

— Думаю, да.

— Когда вы снова с ним увидитесь?

— Сегодня ночью он приедет из Ки-Уэста.

— Почему вы любите его?

Конец фразы «а не меня» повис в ночном воздухе.

Лицо Роба исказила боль, когда он задал этот вопрос, на который не могло быть ответа.

— О Роб, я и сама не знаю. — Криста раскинула руки, пытаясь показать, что тайна любви непостижима.

— Он показал себя настоящим ничтожеством там, на дне океана. — Роб не мог удержаться, хотя знал, насколько глупо говорить подобные вещи.

— Мы все иногда бываем ничтожествами, — ответила Криста.

Укол вернулся к нему, как Роб и ожидал.

Они молча шагали по воде, давая горечи испариться.

— Эти съемки будут очень трудными, — сказал наконец Роб. — Может, я должен отказаться от них?

Он ощутил вину за то, что сыграл крапленой картой. Роб почти ощутил, как напряглась Криста. Она такая замечательная, такая чистая, такая честолюбивая. И разве на войне и в делах любви не позволено все, даже легкий шантаж?