Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень - Виктор Лагздиньш

Все это старушка возвестила тоненьким голоском, в котором прослушивались нотки добродушной иронии.

– Все бы хорошо, не выйди Ионатан, – продолжала она. – Он был сердит, как черт. «Здесь тебе не Рыночная площадь!» – закричал он на меня. Я ему ответила, что как родственница тем более имею право продавать свой товар его сотрудникам. На что он мне ответил, мол, у него в Александрии три дюжины таких родственниц, если все они начнут торговать перед банком, то ему, в свою очередь, придется перенести все банковские операции на Рыночную площадь.

Я почувствовал симпатию к этой реликвии прошлого века, которая, возможно, еще собственными глазами видела в озере Синем вымершего теперь тайменя. Но вряд ли удастся выудить у нее что–нибудь пригодное для следствия.

– А теперь, госпожа Крюдешанк, расскажите, в котором часу вы вчера покинули свой пост на Рыночной площади, – предложил Грегор Абуш.

– Поздновато… Видите ли, я имею честь жить на набережной Понта. И поскольку в мой дом сейчас вселились рыбы, я отдаю предпочтение Рыночной площади. Там так же мокро, но, по крайней мере, нет сквозняка.

– Какой же сквозняк может быть в вашем затопленном домике? – усмехнулся я.

– Еще какой! – бодро возразила старушка. – Со стороны улицы врывается дождь, а со двора – целое озеро.

– В котором же часу вы ушли с площади? – повторил свой вопрос Грегор Абуш.

– Это я могу сказать, – старушке доставляло явное удовольствие давать показания. – Часы на башне церкви Иоанна Крестителя пробили как раз двенадцать… Разумеется, я могла уйти и пораньше, хотя бы к своей подружке Нелли. Могла бы даже выпить у нее толику «Александрийского нектара». Как жертве наводнения, она мне, наверняка, не отказала бы… Переночевать у нее можно, но хоромы тесноваты. Зато на Рыночной площади я сижу одна, как королева… К тому же, Нелли не нравится, если я привожу Ионатана.

– Ионатана? – удивленно переспросил я. – Вы ведь только что сказали, будто с ним не ладите.

– С банкиром? Разумеется, не ладим. А со своим вороном у меня очень дружественные отношения. Даже сюда, в полицейское управление, он меня проводил.

– А где же он сейчас, госпожа Крюдешанк? – вежливо осведомился Грегор Абуш.

– Где–нибудь вблизи.

Словно эхо с улицы донеслось уже знакомое мне карканье «Берпир». Я взглянул в окно. По стеклу струились водяные потоки.

Управление полиции было в своем роде примечательным творением архитектуры – с порталом, украшенным скульптурным гербом Александрии, с кованым железным флюгером, с покрытыми искусной резьбой ставнями.

Обойтись без ставен никак нельзя было, ибо здание находилось недалеко от бара «Прекрасная Елена». У здешних Шерлоков Холмсов было лишь две возможности защититься от пьяниц, которые, горланя популярные шлягеры Ральфа Герштейна, до четырех утра шествовали мимо окон управления: или сажать их за решетку (в таком случае не хватило бы времени для других обязанностей), или же спрятаться за закрытыми ставнями и притвориться, будто в Александрии все выпивохи вымерли вместе с озерным тайменем.

На одной из этих старинных ставен, раскачиваемой ветром и скрипящей под тугими дождевыми струями, сидел ворон Ионатан, словно успокаивая свою хозяйку: «Я здесь, все в порядке».

– Кто вчера вечером приходил в гости? – продолжал допрос Грегор Абуш.

– Куда?

– Я имею ввиду дом Ральфа Герштейна.

– А, к господину Герштейну, – отозвалась старушка. – К нему никто не приходил. Он вообще там сейчас не живет… Я всегда первая узнаю о его приезде. Обычно он появляется с тремя чемоданами и таким же количеством дам. Сразу же бежит в «Прекрасную Елену» за выпивкой, а ко мне – за закуской «Истосковался я по твоим пирожкам», так он мне в прошлый раз сказал. «Сразу видно, что ты их печешь для настоящих, александрийских челюстей».

Старушка тихонько рассмеялась, затем продолжала:

– Сейчас в доме Ральфа Герштейна не живут, там занимаются кино. Меня режиссер тоже приглашал сниматься, но сюжет мне не по вкусу. Так я ему и объявила: «Если вам обязательно надо грабить, почему именно в Александрии? У нас честный город. Даже мой родственник Ионатан Крюдешанк еще ни разу не сидел в тюрьме».

В двери постучали.

– Заходите! – проворчал начальник полиции.

Увидев Александра Луиса, он обрадовался:

– Садитесь, Луис! С госпожой Крюдешанк вы, должно быть, не знакомы?

– Не имею чести, – старушка покачала головой.

– Это уголовный репортер «Александрийского герольда» Александр Луис, госпожа Крюдешанк! – представил журналиста начальник полиции.

– Очень приятно! – старушка привстала в кресле и с достоинством поклонилась.

– Что приятно? – Луис невольно улыбнулся.

– Как вы странно говорите, господин Луис! Приятно попасть в газету. Я надеюсь, вы уделите мне несколько строк.

– Что же я, по вашему мнению, должен написать? – осведомился Луис.

– Напишите примерно так… Госпожа Крюдешанк, явившись в полицию в качестве свидетельницы, рассказала, что в доме Ральфа Герштейна вчера вечером до двенадцати часов гостили два человека… Первым Явился племянник Ральфа Герштейна, этот молодой человек мне хорошо знаком. Когда я уже собиралась погрузить свою лавочку на тележку, пришел еще один человек, с которым я, к сожалению, не имела чести быть знакомой.

– Как он выглядел? – спросил Грегор Абуш. При этом он незаметно взглянул на Луиса.

Пока старушка пыталась вспомнить внешность гостя (или же делала вид, будто вспоминает), Луис, повернувшись к ней спиной, стоял у окна. Мне сбоку было видно его лицо – мрачноватое, с прищуренными глазами, которые неотрывно следили за сидящим на ставне вороном и за дождевыми струями.

Молчание затянулось.

Наконец старушка осторожно пропищала:

– Трудно сказать, как выглядел второй гость. Вы ведь знаете, господин Абуш, на Рыночной площади кино не снимают. Там довольно темно.

– Это я знаю и без вас! – начальник полиции неожиданно рассердился. – У меня еще много работы, поэтому прошу не отклоняться в сторону! Прожектора не горели, фильм не снимался, поэтому вы не видели, была ли у гостя на носу бородавка. Это мне ясно. Но могли бы вы узнать его…

– Смотря по обстоятельствам, – боязливо откликнулась старушка.

– Дайте мне закончить, – довольно грубо оборвал ее Грегор Абуш. – Встретив его снова при тех же обстоятельствах, я имею ввиду слабое освещение, смогли бы вы его узнать?

– Не знаю, – неуверенно промямлила старушка. – Приведите мне его сегодня на Рыночную площадь, может быть, и узнаю…

Начальник полиции, прекратив допрос, быстро вышел из кабинета.

Через полминуты с улицы долетело возмущенное карканье ворона. Ставни захлопнулись.

Теперь Луис стоял в темноте, лишь через приоткрытую дверь падал отсвет горевшей в коридоре лампы.

Старушка испуганно вскрикнула.

Сразу же стало опять светло.

Грегор Абуш, смеясь, вернулся в кабинет.

– Какие–то юнцы забавляются, захлопывая ставни, – солгал он.

– Мне пора проститься, господин Абуш, – старушка внезапно заторопилась. – До следующего раза! Было очень приятно погостить у вас.

Она схватила свой зонтик, но начальник полиции потянул его к себе.

– Узнали? – спросил он с ударением, затем насмешливо добавил: – Если нет, буду вынужден задержать вас.

– Надолго? – озабоченно осведомилась старушка.

– До вечера, когда на Рыночной площади стемнеет, и мы с Луисом сумеем заглянуть к вам.

При этом начальник полиции порывисто повернулся в сторону журналиста.

Луис также быстро отошел от окна и, встав напротив старушки, посмотрел ей прямо в глаза.

– Вам не стоит утруждать себя, делая вид, будто вы меня не узнали, – сказал он с иронией. – На этот раз вы можете спокойно забыть об излюбленной поговорке александрийцев «Повесь на рот замок и молись богу!».

– Вы так думаете? – она вопросительно взглянула на Грегора Абуша. – Мне кажется, что я уже и так наговорила слишком много…

– Совсем наоборот, вы промолчали еще про одного гостя, – заметил Грегор Абуш.

– Еще одного? – старушка напрягла сморщенное личико, очевидно, пытаясь подстегнуть свою память. Чуть спустя она обиженно сказала:

– Как вы можете так плохо думать обо мне, господин Абуш! Какой у меня интерес молчать? Никто мне за это не платит. Но вы ведь не можете требовать от меня, чтобы я сказала, что видела то, чего не было!

– Можно мне спросить, кто был третьим гостем? – Луис осведомился с хорошо разыгранным равнодушием.

– Почему же нет? – Грегор Абуш внимательно посмотрел на него. – Это был Оливер Дэрти. Сообщаю вам это в том случае, если вы сами не знаете.

– Ах, тот самый господин, что приехал в Александрию грабить банк, – обрадовалась старушка. – Моя подруга Нелли говорила мне, что в этом деле с фильмом он самый главный. Да, его я видела. Но вы ведь сказали – гость. Какой же это гость, который убегает уже через десять минут?