Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт

Подразделение Говорящих Рыб доставило их из Цитадели на рассвете. Айдахо и Сиона летели в большом орнитоптере, а эскорт сопровождения в двух малых. Полет продолжался долго, почти три часа. Они приземлились на плоском круглом пластоновом ангаре в километре от деревни, отделенном от нее древними Дюнами, окруженными чахлой травой и колючим кустарником. По мере того как они спускались вниз, стена, расположенная за деревней, казалась им все выше и выше. Дома деревни стремительно съеживались по сравнению с такой громадой.

— Музейные фримены остались нетронутыми внепланетными технологиями, — объяснила Наила, пока эскорт запирал орнитоптеры в низком ангаре. Одна из гвардейцев бегом отправилась в деревню предупредить о прибытии важных гостей.

Сиона, молчавшая во время всего полета, украдкой внимательно разглядывала Наилу.

Все время, пока они шли через залитые утренним светом дюны, Айдахо старался представить себе, что он вернулся в старое время. Среди насаждений виднелся песок, в ложбинах между дюнами была голая бесплодная земля, пожелтевшая трава и кусты, практически лишенные листьев. По небосводу кружили три грифа — «парящие разведчики», как называли их фримены. Айдахо попытался объяснить это Сионе, шедшей рядом. Начинаешь опасаться этих пожирателей падали только тогда, когда они снижаются.

— Мне рассказывали о грифах, — холодно осадила его Сиона.

Айдахо заметил, что на верхней губе девушки выступили капельки пота. От отряда Говорящих Рыб, который сопровождал их, тоже доносился пряный запах пота.

Воображение Айдахо не справилось с задачей сгладить разницу между прошлым и настоящим. Защитные костюмы, надетые на них, больше годились для театрального представления, а не для эффективного сбережения воды. Ни один истинный фримен не доверил бы свою жизнь такому костюму — даже здесь, где повсюду чувствовался запах близкой воды. Да и Говорящие Рыбы из отряда Наилы, идя по дороге, не соблюдали фрименского молчания. Они болтали, как дети.

Сиона утомленно шла рядом с ним, погруженная в грустное отчуждение, и не отрывала взгляд от мускулистой спины Наилы, возглавлявшей колонну.

Что могло связывать этих двух женщин? Наила определенно была преданна Сионе, исполняла любое ее приказание, повиновалась каждому слову, но тем не менее она не отклонится от приказа, согласно которому их доставили в Туоно. Наила обращалась к Сионе очень почтительно и называла ее не иначе, как командиром. Между ними была какая-то очень глубокая связь, которая вызывала в Айдахо страх.

Наконец они подошли к спуску, в нижней части которого стояла деревня, а за ней высокая стена. С воздуха Туоно выглядела как расположенные рядами квадратики, находящиеся вне большой тени стены. С близкого же расстояния деревня представилась скопищем жалких лачуг, убожество которых только усиливалось от попыток местных жителей украсить это место. Кусочки блестящих камней и полоски металла «инкрустировали» стены домов. На самом высоком строении высился железный шест, на котором развевалось зеленое знамя. Ветер доносил до ноздрей Айдахо запах мусора и открытых выгребных ям. Центральная улица тянулась вдоль песчаного пустыря, поросшего скудной травой. Улица заканчивалась площадью, вымощенной разбитым булыжником.

Возле дома с флагом прибывших ожидала делегация в накидках. Среди людей была видна вестница, которую Наила послала предупредить жителей о встрече. Айдахо насчитал восемь встречавших — все мужчины в аутентичных фрименских одеждах коричневого цвета. Под капюшоном одного из встречавших виднелась зеленая головная повязка — это был, без сомнения, наиб. На другой стороне площади стояли дети с цветами. Из боковых Улочек выглядывали женщины в черных капюшонах. Айдахо нашел эту сцену вопиюще удручающей.

— Давайте быстрее покончим с этим, — сказала Сиона.

Наила кивнула и повела группу по склону на улицу, Сиона и Айдахо шли в нескольких шагах за Наилой. Остальные тащились сзади. Они замолчали и с нескрываемым любопытством глазели по сторонам.

Когда Наила приблизилась к встречавшим, человек с зеленой повязкой выступил вперед и поклонился. Он двигался, как старик, но Айдахо заметил, что это был человек средних лет, с гладкими щеками, с массивным носом, на котором не было следов от трубки. А его глаза! В них не было синевы — следов употребления Пряности. Глаза были карими. Карие глаза у фримена!

— Меня зовут Гарун, — сказал человек, когда Наила остановилась перед ним. — Я — наиб этой деревни. Я приветствую вас от имени фрименов Туоно.

Наила показала через плечо на Айдахо и Сиону, которые остановились за ее спиной.

— Приготовлены ли квартиры для наших гостей?

— Мы, фримены, славимся своим гостеприимством, — ответил Гарун. — Все готово.

Айлахо втянул ноздрями кисловатый запах этого места, прислушался к доносившимся откуда-то звукам, посмотрев в открытые окна здания с флагом. Зеленое знамя Атрейдесов, развевающееся над этим убожеством? В окно был виден зал с низким потолком, оркестровая яма в дальнем конце, эстрада и ряды кресел. Пол был застлан ковром. Помещение было, несомненно, концертным залом, местом развлечения туристов.

Звук шаркающих шагов вновь вернул внимание Айдахо к Гаруну. Теперь вперед выступили дети, протягивавшие своими чумазыми руками цветы прибывшим. Цветы давно увяли.

Гарун обратился к Сионе, правильно определив ее звание по золотым шевронам ее командирского мундира.

— Не хотите ли посмотреть представление наших фрименских ритуалов? — спросил он. — Может быть, послушать музыку? Посмотреть танцы?

Наила приняла букет цветов из рук одного ребенка, понюхала цветы и чихнула.

Другой оборванец протянул цветы Сионе, подняв на нее свои широко открытые глаза. Она приняла цветы, но даже не посмотрела на ребенка. Айдахо вообще отогнал детей от себя. Они в нерешительности постояли, потом обежали его и направились к отряду Говорящих Рыб.

Г арум обратился к Айдахо:

— Если вы ладите им несколько монет, они не будут нас больше беспокоить.

Дункан содрогнулся. Так выглядит теперь обучение фрименских детей?

Гарун снова обратил свое внимание на Сиону и начал рассказывать ей о расположении деревни. Наила тоже внимательно слушала.

Айдахо отошел от них и направился вниз по улице, видя, как за ним наблюдает множество глаз, которые не осмеливаются встречаться с его взглядом. Чувства Айдахо были оскорблены украшениями, которые не делали лучше дома, несшие на себе все признаки глубокого упадка. Он снова посмотрел сквозь открытую дверь на зрительный зал. В Туоно проглядывала какая-то грубость, была какая-то завеса, скрывавшая невидимую борьбу, борьбу неведомо за что, скрытую за пожухлыми цветами и просительным голосом Гаруна. В другое время и на другой планете это были бы картонные макеты старинных домов, перепоясанные веревками крестьяне, смиренно протягивающие помещику свои петиции. Он слышал плаксивые нотки в голосе Гаруна. Это не фримен! Эти бедные создания живут в трущобах, пытаясь сохранить хотя бы часть своей цельности. Однако эта цельность с каждым годом все больше и больше вырывалась из их рук. То были утерянная цельность и утраченная реальность. Что здесь сотворил Лето? Эти музейные фримены растеряли все, кроме способности к растительному существованию и пустому произношению старинных слов, которые они не понимали и даже не умели правильно произносить.

Он вернулся к Сионе и принялся рассматривать накидку Гаруна, обратив внимание на то, как тесно она скроена, — это говорило о недостатке материи и стремлении к экономии. Была видна часть серого защитного костюма — ни один фримен не позволил бы солнцу касаться своими лучами драгоценного защитного костюма. Айдахо оглядел других членов делегации и заметил у них ту же скупость в отношении одежды. Это выдавало их эмоциональное унижение. В такой одежде невозможно делать экспансивные жесты, она не допускает свободы Движений. Накидки были тесными и ограничивающими у всех этих людей!

Движимый отвращением, Айдахо шагнул вперед и распахнул накидку Гаруна, чтобы взглянуть на его защитный костюм. Так и есть! Костюм был полной бутафорией — ни рукавов, ни ботинок на присосках!

Гарун отпрянул назад и схватился за рукоятку ножа, который, как сразу заметил Айдахо, висел на поясе костюма.

— Эй. что ты делаешь? — злобно крикнул Гарун. — Ты не смеешь так прикасаться к фримену?

— Ты — фримен? — язвительно поинтересовался Айдахо. — Я жил с фрименами! Я воевал с ними против Харконненов! Я умирая с фрименами! Ты? Ты — паяц!

Костяшки пальцев Гаруна, сжимавших рукоятку ножа, побелели. Он обратился к Сионе:

— Кто этот человек?

— Это Дункан Айдахо, — вместо Сионы ответила Наила.

— Гхола? — Гарун вгляделся в лицо Айдахо. — Мы никогда не видели тебя таким прежде.