Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I - Дмитрий Олегович Серов

так тяжело, как эти строки. Я вышла за все отведенные мне временные рамки — потому что никак не могла собраться с духом. Ведь написать воспоминания о Дмитрии Олеговиче Серове означало признать, что больше нельзя позвонить ему или встретить его в архиве — не просто блестящего специалиста, но внимательного и неравнодушного старшего коллегу.

Мы познакомились 10 лет назад в Германском историческом институте на конференции «Правящие элиты и дворянство России во время и после петровских реформ». Я только начала работать над кандидатской диссертацией, это была моя первая большая конференция, на которой я выступила с докладом о своем герое — Генрихе Фике. Конечно, это было очень волнительно. После доклада Дмитрий Олегович подошел ко мне, сказал несколько ободряющих слов и рассказал о своей монографии «Судебная реформа Петра I», в которой также писал о Фике и его проектах. С тех пор он неизменно интересовался моей работой, помогал советом, всегда писал мне, чтобы я обращалась к нему по любым вопросам.

Где бы мы ни встречались — в Архиве древних актов, на презентациях книг, на конференциях, — он всегда спрашивал, как идут дела, и поддерживал меня в самые трудные времена. Поддержка эта состояла не только в том, что он мог указать на важное и полезное для работы архивное дело или порекомендовать какую-то статью. Она выражалась в его неподдельном интересе, научном энтузиазме, с которым он расспрашивал о моей работе и рассказывал о своей. Наши разговоры в архиве я считаю, пожалуй, даже более значимыми, чем иные документальные находки, — они учили меня тому, каким должен быть настоящий специалист, настоящий ученый — увлеченным, честным, трудолюбивым и верящим в свое дело.

Разумеется, этому же учили и работы Дмитрия Олеговича — и небольшие статьи, и подготовленные им фундаментальные монографии, и сборники документов. Но ведь сколько история знает случаев, когда блестящий специалист оказывается сложным, тяжелым в личном общении человеком! Уж этого о Дмитрии Олеговиче сказать никак нельзя. Все помнят его обаяние и чувство юмора. Он всегда поздравлял меня с Новым годом и 8 Марта, находя самые небанальные и теплые слова.

Мне особенно запомнился один из наших телефонных разговоров осенью 2018 г. незадолго до моей защиты кандидатской диссертации (а говорить с ним о научных делах можно было почти бесконечно). Мы обсуждали непростые судьбы людей, живших в XVIII в., чья благополучная жизнь была прервана, буквально разрушена ссылкой в Сибирь. Говорили, конечно, о Г. Фике и Б. Минихе, которые провели в ссылке много лет. Дмитрий Олегович сказал тогда, что это были люди с железной волей — они не только не пали духом, не впали в уныние и не погибли от этого, но нашли в себе силы приспособиться к сложным, тяжелейшим обстоятельствам, найти занятие, выжили и вернулись. А места их ссылки Дмитрий Олегович называл «Сибирь в Сибири», подчеркивая, как они до сих пор непросты для жизни. Я рассказываю об этом, разумеется, не для того, чтобы напомнить, что Дмитрий Олегович был блестящим специалистом по истории XVIII в. Я рассказываю об этом для того, чтобы показать, что он действительно жил историей, черпал в ней силы в тяжелый период и сам был таким же — очень сильным, не отчаивающимся и светлым человеком.

В силу личных обстоятельств я писала диссертацию довольно долго, восемь лет, и в том числе Дмитрию Олеговичу я обязана тем, что не сошла с этой дистанции — он всегда ободрял меня, заражал своим энтузиазмом и давал понять, что я на правильном пути, что нужно работать дальше. К тому времени, когда диссертация была готова, Дмитрий Олегович, к несчастью, уже некоторое время боролся с тяжелым недугом. Но он с радостью согласился выступить оппонентом, что я считаю не только большой честью для себя, но и настоящим подвигом с его стороны. Ему предстояла тяжелейшая операция буквально за месяц до защиты, по правилам один из трех оппонентов мог отсутствовать, нужно было лишь иметь официальный отзыв. Но он хотел непременно выступить лично — эта работа рождалась на его глазах, при его поддержке. В ноябре 2018 г. он прилетел из Новосибирска в Москву на мою защиту, хотя это было, как я теперь понимаю, не только тяжело, но и попросту опасно. Дмитрия Олеговича сопровождала его супруга Ирина Алексеевна, и то, как бережно и сердечно они относились друг к другу, запомнилось мне, пожалуй, на всю жизнь и многому научило.

В своем последнем письме от 7 марта 2019 г. Дмитрий Олегович поздравлял меня с наступающим праздником и желал «неколебимого оптимистического мировосприятия» — каким неизменно представал и сам. Я помню об этом и стараюсь следовать этому завету. А если впадаю в «меланхолическое души состояние», читаю его шуточную книгу «Куриозные гистории о днех жизни Кузьмы Фомича Хахарина, Тотемского гарнизона Генерального пушкаря, еже содеялись в государствование всемилостивейшего монарха ПЕТРА ВЕЛИКОГО». Эту книгу он подарил мне в день защиты. Дмитрий Олегович много работал в архиве, хорошо знал язык и документы эпохи, поэтому она блестяще стилизована под тексты родного для него XVIII в.

Е. В. Анисимов

КРОТКОЕ МУЖЕСТВО

В последние два-три года жизни Дима, кроме обычных электронных писем, стал присылать мне выписки — конспекты своих архивных изысканий. Это было странно, я, конечно, не просил его об этом и долго не понимал, зачем он это делал. А потом понял — он боялся, что умрет и обнаруженный им факт (обычно это были уточнения биографий изучаемых им персонажей из петровского окружения) пропадет втуне, не послужит тому делу, которому он так искренне предан. А он был одним из тех людей, для которых наша профессия — игра в бисер для других — составляла основу существования и была могучим стимулом к жизни, как в годы здоровья и относительного благополучия, так — особенно — в годы болезни и надвигавшейся смерти, с которой он боролся. Его кроткое мужество было поразительно — он нес свой крест необыкновенно достойно, вел себя так, чтобы окружающие не были вынуждены его жалеть. Нет, он не утаивал своей болезни, но и не особо распространялся на эту тему. Он приучил меня и, наверное, других к мысли о том, что да, она со мной, я делаю коррекцию на нее, мы с ней боремся, так уж получилось, не обращайте,