Реквием - Робин Янг

— Попробуй уйди, — подал голос еще один рыцарь. — Без денег и в такой одежде, — он одернул тунику, — мимо стражников у ворот не проскочишь. Ты слышал, что рассказывал Мартин? Они останавливают всех подряд.

— И что ты хочешь узнать? — снова обратился к Уиллу Ги.

— В прошлом месяце прицептории должна была покинуть группа рыцарей под командой Робера де Пари. С ними был и главный конюх Саймон Таннер. Так удалось им отплыть на корабле или нет?

Ги помолчал. Затем медленно опустил меч.

— Да. Но никто не знал, куда и зачем они уплыли. К тому же с казной прицептория. Все решили, они действуют по приказу инспектора.

Уилл облегченно вздохнул.

— А как гвардейцам удалось захватить прицептории?

Альбер пожал плечами:

— Не знаю. Когда это началось, мы четверо находились в лечебнице. Потом ворвались гвардейцы, убили несколько рыцарей. А нам посчастливилось бежать. Мы собирались добраться до какого-нибудь прицептория и рассказать о случившемся.

— Хорошо, что не добрались, — вздохнул Уилл. — Ведь такое творится во всех прицепториях Франции.

Ги хмуро посмотрел на него.

— Кто ты? И откуда тебе все известно?

— Я тот, кто пытается помешать королю погубить Темпл, — произнес Уилл. — И мне нужны доказательства самоуправства короля, чтобы донести их папе.

— Самому папе? — с надеждой проговорил Альбер.

С улицы донесся негромкий стук копыт и голоса. Уилл и Ги ринулись к окну. К гостинице, разгоняя людей на своем пути, скакала группа королевских гвардейцев. Уилл выругался.

— Ты привел их сюда? — прорычал Ги, поворачиваясь к нему.

— Нет.

— Откройте именем короля, — прозвучало внизу.

— Черт! — Ги выскочил за дверь. Рыцари — следом.

Уилл ринулся за ними вниз по лестнице.

— Тут есть черный выход, — прохрипел Ги, когда они спустились на следующую площадку.

— Нет! — крикнул Уилл. — Его перекроют. Надо через окна забираться на крышу.

Но рыцари не стали его слушать, а последовали по шаткой лестнице за Ги. Постояльцы гостиницы поднялись с постелей и выглядывали в коридор.

— Что, черт возьми, случилось? — воскликнул один, глядя на Уилла.

Отвечать времени не было. Уилл быстро поднялся обратно в комнату рыцарей, подбежал к окну. К сожалению, никакого карниза там не было. Даже маленького. Внизу во дворе гвардейцы выбили заднюю дверь. Он выбежал в коридор. Дернул одну дверь — заперто, другую — она поддалась. Он вошел. На него сразу бросился грузный мужчина, замахнувшись кувшином. Уилл увернулся и ударил того коленом в живот. Мужчина согнулся, и тут же воздух огласил крик. Вопила совершенно голая вскочившая с постели женщина. Услышав на лестнице гулкие шаги, Уилл протиснулся мимо нее к окну, распахнул ставни. Наконец-то он обнаружил карниз. С него можно было перебраться на крышу соседнего дома. Он перебросил ногу через подоконник, ухватился за раму, но в следующий момент в комнату ворвались трое гвардейцев. Один из них ухватил Уилла за капюшон плаща, и женщина завопила еще громче. Его втащили в комнату, повалили на пол и, дав несколько пинков, поволокли.

На улице Уилл увидел, что гвардейцы схватили всех прятавшихся в гостинице рыцарей. Ги лежал на земле, его лицо искажала гримаса боли. Вокруг собралась толпа. Люди выбегали из лавок и мастерских посмотреть на арест беглых тамплиеров. Когда сопротивляющегося Альбера пнули в бок, заставив повалиться на колени, кто-то одобрительно воскликнул.

— Еще одна стая крыс пыталась сбежать со своего смердящего корабля, — раздался знакомый холодный голос. — Заберите хозяина гостиницы и всю обслугу. — Ногаре произносил слова намеренно громко, чтобы слышали все зеваки. — Такая же участь ждет любого, кто приютит еретиков.

При приближении первого министра Уилл быстро опустил голову.

— Кто они? Рыцари или сержанты?

— Не знаю, — ответил гвардеец. — Там разберутся.

— Конечно. Везите их всех в прицепторий.

Министр направился прочь, и Уилл чуть расслабился, надеясь, что пронесло. Неожиданно Ногаре остановился.

— Постойте.

Уилл напрягся.

— Покажите мне его лицо. Да, вот этого.

Уилл попытался отвернуться, но гвардеец крепко схватил его за волосы. На Уилла смотрели злобные глаза Гийома де Ногаре.

Казалось, в первое мгновение тот не поверил собственному везению. Затем его лицо скривилось в довольной ухмылке.

— Его везти с остальными, министр? — спросил гвардеец.

— Нет, — пробормотал Ногаре. — Он отправится в Лувр. — Его голос подрагивал от радости. — Ему положена особая камера.

40

Лувр, Париж 31 октября 1307 года от Р.Х.

Уилл ходил не останавливаясь. Пять шагов вперед, пять назад. Его заключили в обычную, ничем не примечательную камеру: голые стены без окон, дверь с дыркой для подачи еды. Взгляд Ногаре у гостиницы обещал гораздо худшее. Он ждал мучений, пыток, а его за все четыре дня никто даже пальцем не тронул. Руки-ноги не связали, так что можно было делать что вздумается — ходить, сидеть, лежать, спать.

Но Уилл знал — страшное впереди, и с трудом сохранял спокойствие. Потому целыми днями ходил, сосредоточившись на простоте самого процесса, стараясь аккуратно ставить одну босую ногу впереди другой.

За дверью гулким эхом раздались шаги. Уилл остановился, прислушался. Шаги приближались. Шли трое, может быть, четверо, звеня кольчугами. Он прижался спиной к стене. Шаги стихли у его двери. Отодвинулся засов.

— Лицом к стене, — прозвучал хриплый бас.

Уилл помедлил и, не найдя причин не подчиниться такому простому приказу, повернулся. Дверь отворилась, в спину дунул холодный сквозняк. Ему завернули руки за спину, обвязали веревкой, затем рывком развернули и повели.

Шли молча и долго. Уиллу показалось, что его ведут через всю тюрьму. Смятение мыслей не давало сосредоточиться. То вдруг вспыхивал образ дочери, оглянувшейся в последний раз, когда Саймон ее уводил, и тут же следом появлялось лицо Уильяма Уоллеса, порубленного на эшафоте. Уилл стиснул зубы и снова, как в камере, принялся аккуратно ставить одну ногу впереди другой.

Наконец стражники остановились перед дверью.

В этой комнате было тепло, даже слишком, но от сидящих перед ним пятерых инквизиторов веяло мертвенным холодом. Двоих он знал, Ногаре и главного инквизитора Парижа, исповедника Филиппа Гийома Парижского, высокого худого аскета со страшными тусклыми глазами. Там находились еще трое в черных рясах доминиканцев. Внимание Уилла привлекло множество предметов и приспособлений, чье зловещее назначение не вызывало сомнений.

С балки на потолке свисали веревки. На полу видное место занимало знаменитое пыточное ложе-дыба с валиками на обоих концах, на которые наматывались веревки. У камина, рядом с миской с какой-то маслянистой жидкостью, располагалась закрепленная на стойках почерневшая доска. Стол с металлической воронкой и большим кувшином, еще стол, покрытый тканью, с различными орудиями пыток. Об их действенности свидетельствовали пятна на полу, некоторые свежие. В комнате остро пахло кровью, мочой, фекалиями и потом. Каждое пятно отзывалось эхом воплей корчившихся от боли несчастных. Уилла привели в комнату ужасов, где человека лишали достоинства, добирались до его самых болезненных мест и безжалостно впивались. Уилл вспомнил рассказы Эврара о пытках, каким подвергали катаров. Но с тех пор инквизиторы набрались опыта. Узаконивший пытки папа Иннокентий IV запретил им проливать кровь, и они были вынуждены выдумывать искусные способы, как вырвать признания у обвиненных в ереси. Инквизиторы жгли свои жертвы огнем, сдавливали, вывихивали и ломали конечности, и все без единой капли крови, чтобы не запятнать церковь.

Ногаре терпеливо дождался, пока Уилл осмотрит комнату, затем начал:

— Уильям Кемпбелл, ты предстал перед судом священной инквизиции по обвинению в ереси. Суду надлежит решить, справедливо или нет это обвинение. У тебя есть возможность признать свою вину. Если ты раскаешься, твои грехи будут прощены. Что скажешь?

Уилл оглядел инквизиторов и остановил взгляд на Ногаре.

— Никакой своей вины я не вижу. Я не тамплиер. Покинул орден много лет назад. Какие у вас свидетельства моей ереси?

Ногаре улыбнулся, довольный своей игрой.

— Такие свидетельства есть. Это признания старейшин ордена. — Он замолк, разглядывая Уилла. — Что такое «Анима Темпли»?

Уилл не ответил, продолжая смотреть Ногаре в глаза.

— Твое молчание меня удивляет, Кемпбелл. Инспектор Темпла Гуго де Пейро совсем недавно заявил суду в этой комнате, что ты был главой этой секты.

Уилл продолжал молчать.

— К тому же, — продолжил Ногаре, — многое из того, что сказал Пейро, подтверждается свидетельствами Эскена де Флойрана, а также признаниями других тамплиеров, включая великого магистра.