Сталин. Ледяной трон - Александр Бушков

Он развалил сельское хозяйство, отобрав у колхозников огороды и закрыв машинно-тракторные станции. До того, как Никита вломился в управление страной, все трактора принадлежали государству. Они концентрировались на МТС, работали по графику, дисциплина была строжайшей. Хрущев повелел продать трактора колхозам (продать, обратите внимание!), и вскоре техника превратилась в груды металлолома. Он, вместо того, чтобы поднимать российское Нечерноземье, убухал колоссальнейшие ресурсы на безумное предприятие под названием «освоение целины» – и очень быстро ветра сорвали плодородный слой почвы, унеся пылевые облака аж в Западную Европу, а в стране пропал хлеб (именно тогда и посыпались все шишки на академика Лысенко, с самого начала протестовавшего против идиотской затеи с целиной). Он едва не втравил страну и весь мир в ядерную войну – сначала из-за Западного Берлина, потом из-за Кубы. Но главное – он создал и укрепил систему тотальной диктатуры партии, что, в конце концов, привело к распаду СССР. В вине за это, лежащей целиком на КПСС, по-моему, не следует сомневаться…

Зато за десять лет своего провального правления он навесил себе целых четыре Золотых Звезды – одну Героя Советского Союза и три Героя Соцтруда. Первую – в связи с тем, что благополучно дожил до шестидесяти годочков. Вторую, изволите ли знать, за освоение целины. Третью, вот диво, за создание ракетно-космической отрасли и полет Гагарина. Четвертую – исключительно потому, что трех показалось мало… За что он сделал Героем Советского Союза истребителя египетских коммунистов Гамаль Абдель Насера, не знал, такое впечатление, даже Насер. За что он возлюбил африканского антикоммуниста Патриса Лумумбу, вряд ли знал сам Лумумба.

А впрочем, в том, что касается золотых побрякушек, Никита шел голова в голову с Жуковым. Это Жуков, не отставая от лысого подельника, навесил себе к юбилею четвертую Золотую Звезду. И при Хрущеве окончательно, полное впечатление, сошел с катушек: в Министерстве обороны взмыла на стену огромная картина с маршалом в облике Георгия Победоносца, при появлении в Большом театре руководителей партии Жуков, ухом не поведя, делает вид, что увлеченно читает программку, не встает, не замечает лысика – а это уже откровенная демонстрация…

А главное, в строжайшей тайне на засекреченной базе начинает тренировки особая воинская часть, триста головорезов, которых учат штурмовать некие объекты. В точности, как в классическом американском романе «Семь дней в мае»…

Нет стопроцентно достоверных данных, что Жуков и в самом деле собирался устроить переворот, чтобы свергнуть царя Никитку. Но если обдумать все, что о нем известно, если вспомнить всю грязь, все дерьмо, густо покрывающее «легендарного маршала», то эта версия не выглядит очень уж фантастической. Этот мог и решить однажды, что пора довести дело до логического конца…

Вот только Никита оказался хитрее. Бездарнейший был индивидуум, но прямо-таки гениальный в одном: в умении держать власть. А потому однажды товарищ Жуков, отправившийся с помпой в Югославию в качестве министра обороны, назад вернулся военным пенсионером. Все дружки, подельники и прихлебатели его моментально продали, а чего же еще от них ожидать? Каков поп, таков и приход…

Никита продержался еще семь лет, нагромождая нелепость на нелепость, провал на провал, глупость на глупость. Чем хуже у него шли дела, тем сильнее он верещал о «тиране Сталине». В чем ему с удовольствием сопутствовали как верные подельники по партии, так и межеумочные интеллигенты – большей своей частью дети и внуки расстрелянной Сталиным партийной сволочи. Люди честные от этого балагана держались в стороне – как маршал Рокоссовский. Никита сдуру пытался уговорить его написать о Сталине нечто разоблачительное – ну как же, Рокоссовский ведь сидел при Сталине, бит следователями!

Вот только оказалось, что Рокоссовский четко отделял тех следователей, что и впрямь били его по зубам, от Иосифа Виссарионовича Сталина. И категорически отказался примкнуть к той ораве бандерлогов, что стаскивала на могилу вождя весь окрестный мусор. На другой день, приехав на службу, он обнаружил в своем кабинете нового хозяина, но чести офицерской не утратил. Настоящий литвин!

Но кувыркнулся в конце концов лысый придурок с Ледяного Трона, как неопытный седок с норовистого скакуна – и долго еще прозябал на роскошной дачке, брюзжа и скуля, кропая потихоньку брехливые «мемуары» и пересылая их на тот самый Запад, который обещал закопать на три аршина вглубь. И помер своей смертью, а его сынок и поныне ошивается в Штатах, выплакав себе местечко в уголке, рядом с живущими на пособие черными. Ах, пардон, афроамериканцами…

А с могилы Сталина, в полном соответствии с его предсказаниями, ветер понемногу уносит мусор, и под солнцем, согласно еврейской пословице, высыхает грязь. Очнувшись, наконец, от перестроечного угара, сознание людей понемногу приобретает логику и учится руководствоваться здравым смыслом, отличать истину от лжи. До сих пор, правда, не реабилитированы Лаврентий Павлович Берия и все прочие, убитые и оклеветанные, но всему свой черед, доживем и до этого.

Вот только я, в самом деле, не знаю, цел ли еще Ледяной Трон…

Вместо эпилога

На этом кончается повествование о Сталине и его людях, об их великом времени. Я изо всех сил пытался быть беспристрастным, но это не всегда удавалось. Может быть, этого не получилось вообще. Ну, в конце концов, я тоже живой человек, не чуждый ни любви, ни ненависти.

Честное слово, я не намеревался ни ниспровергать, ни реабилитировать. Тут другое… Совершенно другое.

Сплошь и рядом наше современное ворчанье в адрес Сталина и его сподвижников вызвано тем, что мы неосознанно подходим к прошлому с мерками нашего времени. Судим по современным шаблонам и критериям.

А ведь это было другое время, господа мои! И люди были – другие. Пора бы, наконец, это понять.

Они, эти люди первой половины двадцатого столетия, настолько иные, что порой не укладывается в сознании сей непреложный факт… Они прославились великими свершениями и ужасными преступлениями, причем и то, и другое все время причудливо переплеталось. Пусть так. Одного у них не было: мелочности. Они были – богатыри. Всадники из легенд и былин – на высоких лошадях, в звериных шкурах поверх сверкающей брони. Все у них было богатырским, скроенным по меркам того самого великого времени: и достижения, и злодеяния, и любовь, и вражда. Даже тех, кого мы справедливо ненавидим, – Гитлера и его белокурых бестий с засученными рукавами – никак нельзя упрекнуть в ничтожестве, мелочности. Это тоже были богатыри, пусть и служившие Злу…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});