Мрак над Джексонвиллем - Брижит Обер

Марвин подумал о том, что только теперь понял по-настоящему смысл слова «ужас». Страшно ему бывало не раз. И рисковать жизнью уже приходилось. Но тут он был просто в ужасе. Он ни за что не допустит, чтобы эта мразь опять накинулась на него. Ни за что.

Лори перелез через Рут, выскочил из машины и встал рядом с Марвином. Джем с канистрами шагнул к нему; и, хотя сердце Лори сжалось, он закричал:

— Не подходи!

И изо всех сил вцепился пальцами в рукоятку обмотанной тряпками отвертки.

Окровавленный Джем подошел поближе — он с трудом дышал, из глубокой раны на груди текла кровь.

— Помогите; Лори, старик, помоги, я же кровью истекаю! Лори! Ну пожалуйста!

Раздираемый сомнениями, Лори никак не мог ни на что решиться. Саманта упрямо пыталась отыскать какой-нибудь признак, способный навести на истину. Мертвецы ждали — она готова была поклясться, что слышит, как они насмехаются.

Марвин увидел, как вцепились в руль руки Дака, и понял, что парень готов уехать без них. Мысленно прикинул, не бросить ли здесь обоих Джемов. Лори поднял голову и умоляюще на него посмотрел, а он не знал, что и сказать.

Лори остро ощутил, что бесценное время бежит, словно вода сквозь песок, и что на карту поставлена жизнь Джема — настоящего Джема. Рука Марвина уже почти властно сжимала его плечо, Дак уже потянулся к ключу зажигания — и тут Лори завопил:

— Сжечь их обоих, и дело с концом!

У Саманты от изумления аж челюсть отвисла, но тут Джем с канистрами шагнул к Лори.

— Лори! За что? — прошептал он, выронив свою ношу.

— Сволочь! Сукин сын! — взвизгнул окровавленный Джем и тут же укрылся в гараже, ибо Марвин запустил в него пылающей тряпичной бомбой.

Бомба ударилась в дверь и отлетела на землю. Настоящий Джем плакал, обхватив Лори за шею.

Марвин сгреб их обоих и поспешно засунул в машину, где, вцепившись в распятие, с потерянным видом сидела Рут. Он стукнул себя по лбу:

— Дайте-ка сюда эту штуку!

С явной неохотой она выпустила распятие из рук.

Из гаража ручьями хлынула кровь; в толпе мертвых пробежал радостный шепоток; багряная лужа расползалась все шире — густая, блестящая и жирная.

Показался Пол Мартин — глаза его огнем горели. Марвин швырнул в него пылающее тряпичное ядро, но тот дунул — поднялся ветер, влажный и такой вонючий, что Саманта почувствовала дрожь в ногах. Ядро упало на землю, не долетев до цели. Сэм хотела было открыть кран с горючим, но внезапно поняла, что держит в руках отнюдь не кран, а чей-то отрезанный пенис, из которого капает сперма? нет, только не это! и кровь. С криком она отдернула руки. Шланг со свистом яростно забился по земле — теперь он был во власти пениса, натянутого как струна, — и пополз к Полу Мартину, бесстрастно наблюдавшему эту сцену.

— Нет! — вскричал Марвин и придавил шланг ногой.

Пол рассмеялся — тонким, хрустальным смехом; рана на его горле забулькала кровью.

Пенис, резко распрямившись, вместе со шлангом взметнулся и полетел прямо в рот Марвину — тот отскочил, весь обрызганный спермой, — капли затрещали, оставляя на коже сильные ожоги. Охваченный слепой ненавистью, Марвин со всего размаху стукнул распятием этот пенис-шланг. Чудовищная штука взорвалась, осыпав все вокруг кусочками плоти. На земле остался лишь шланг — он лежал безжизненной кучкой.

Пол, увидев распятие, зарычал. Глаза его налились кровью, и весь он как-то завибрировал, отрываясь от земли.

— Вы никуда не уедете из Джексонвилля, теперь вы наши.

— Подойди-ка ко мне, трепло несчастное, ну — иди же, иди, поиграй с этой штучкой, — говорил Марвин, потрясая распятием, — давай, дружок, подваливай, тебе наверняка эта штука понравится! Немножко, правда, старовата, но все еще работает!

Ярко-красные глаза Пола сощурились, узкий рот расползся от уха до уха, открыв взору голые кости десен. И эхом раскатился голос — такой низкий, такой леденящий, что казалось, будто доносится он из какой-то подземной пещеры:

— Надеешься напугать меня этой игрушкой, негритос? Думаешь, тому старому хрену, что засел на небесах, есть еще до вас какое-то дело? До тебя так и не дошло, что он из ума давно выжил? Все вы умрете. И всем вам будет больно. А мне от этого будет очень хорошо.

Он запрокинул голову и по-волчьи завыл.

Марвин смотрел, как этот страшно бледный мальчишка, стоя в маслянисто-кровавой луже, воет на луну, а голова его при этом держится лишь на нескольких поблескивающих сухожилиях, и прикидывал, есть ли еще у него шанс хоть какое-то время пребывать в здравом рассудке. Ни малейшего — ответил ему его внутренний компьютер; Марвин вздохнул и бросился на маленького мертвеца.

Услышав, как он бежит, Пол выпрямил голову, увидел, что на него надвигается огромный крест, взвыл от ярости и бросился в сторону. Марвин промахнулся на пару сантиметров, потерял равновесие и растянулся на бетонной площадке. Саманта подняла с земли шланг и повернула кран. Ударила струя бензина, но Пол ловко увернулся; его голова завращалась, словно перископ, мертвые глаза отыскали Саманту; он улыбнулся, высунув изо рта огромный язык и с наслаждением поглаживая им рану на шее:

— А для тебя я приберег кое-что особенное. Ты, я и дядюшка Джек.

Обезумев от гнева, Саманта снова попыталась достать его струей бензина, но вместо этого окатила поднимавшегося с земли Марвина.

— О нет! — вцепившись в Лори, прошептал Джем. Рут, закрыв глаза, тихонько молилась. Дак сжимал ледяную руку Френки. Черному фараону крышка. Громко расхохотавшись, Пол Мартин зажег спичку и швырнул ее в Марвина Хейса. Саманта вскрикнула. Под смех и вой мертвецов одежда на Марвине мгновенно вспыхнула.

— В аду ты станешь еще чернее, — сказал Пол и раскланялся, словно артист на сцене.

Марвин ощутил, как огонь коснулся кожи, волос, ресниц и принялся пожирать его тело; он попытался швырнуть в Пола распятие, но помешала боль; он рухнул на колени и покатился по земле, пытаясь погасить пламя.

Дак выскочил из машины. Как смерч он пронесся в контору, выскочил оттуда с наполненным водой пластиковым ведром и опрокинул его на Марвина. А Джем и Лори уже бежали со снятым с Френки одеялом — они бросили его на Марвина, лишив пламя воздуха.

Пол подошел к своим, встал, скрестив руки на груди, и спокойно наблюдал за происходящим.

Боль была непереносимой; Марвин чувствовал, как коробится в огне его кожа, и даже не мог закричать: весь рот обожгло. Полилась вода — на голову, на плечи, — по спине и ногам кто-то бил одеялом; стало легче.

Дак опрокинул еще одно ведро на голову здоровенного черного фараона. Тот дымился, как затухающий костер. Вся кожа у него была покрыта волдырями величиной с куриное яйцо, лицо обезображено. Саманта подхватила Марвина под мышки:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});