Охотница. Ангел Губитель - Елена Амеличева

– Я послушно взглянула на отражение.

И мое, и его лицо скрыты «вуалью смерти», кругом черно от кружащих мушек.

– Видишь?

– Вижу.

– Нет, ты не видишь!

– Чего именно?! Скажи, в конце концов! Вуаль и мушки – все, больше ничего! Или ты еще что-то углядел? – я осеклась.

Стоп.

Хан видит то же, что и я?

Как это возможно?!

События закружились вокруг, послушно возвращая в Коцит.

Помню, как Шерхан воткнул в грудь Горана кинжал – в обмен на мое освобождение. Помню волну счастья, что накрыла меня, когда пальцы ощутили биение сонной артерии моего ангела.

Так. Затем я бросилась на Хана.

Первый удар – колотая рана в ногу, попытка перерезать бедренную артерию. Но крови вышло не много. Я решила, что промахнулась. А если нет? Ведь и после раны в предплечье, и перерезанных сухожилий на ногах кровотечение хоть и было, но не такое обильное, как ожидалось.

– Ты все равно проиграла! – прохрипел он, уже будучи поверженным.

И когда я склонилась над Гораном, который видел, что жизни во мне осталось на один день, Хан кричал, хохоча, как полоумный:

– Он знает, что проиграл! Так ведь, глава клана?

Получается, мужчина видел то же, что и Драган! И точно знал, что долго я не протяну, потому что в ответ на мои слова «Отправляйся уже в ад!» он ответил:

– До скорой встречи там, девочка! Очень скорой!

Такое могло быть только в одном случае – в Шерхане была кровь санклита! Из-за нее затягивались раны, уменьшая кровопотерю. Она позволяла ему, как и мне, видеть «вуаль» и мушек!

– Я любила его! – зашипела рыжеволосая Рапунцель, подкравшись сзади.

И все встало на свои места.

Он пил кровь Златы!!!

– Неееет! – я подскочила с громким криком.

Сердце билось буквально в горле. Воздуха не хватало. В ушах все еще стояли предсмертный хохот Хана и шипение Златы. Мне даже не сразу удалось понять, что я на даче приемного отца, за городом.

– Саяна, что с тобой?! – в комнату, оттолкнув Савву, ворвался Горан.

Глава 1 Вижу (продолжение)

Упав на колени перед диваном, на котором я прилегла вздремнуть на часок, он поймал мой взгляд.

– Любимая, что?

– Сон. – Хрипло выдохнула я.

– Господи…

– Драган, откуда ты взялся вообще?

– Из тех же ворот, что и весь народ. – Вернул он мне мою же фразу – из далекого прошлого.

Кажется, так я ответила на подобный вопрос после того, как вынула костяную занозу из его груди.

– Плагиатчик! – фыркнула мисс Хайд, все же улыбнувшись.

– Дочь, имей совесть, – Савва, посмеиваясь, подошел к нам. – Ты совсем мужика с ума свела! Он на меня с кулаками набросился, думал, я тебя похитил!

– Горан?!

– Извини, – он сел на диван, смущенно улыбаясь. – Я безумно испугался, когда ты пропала. Хорошо, что сотовый был включен. Хоть ты и не отвечала на звонки. Только так и нашел. Увидел Савву и тут твой крик!

– Савва согласился стать моим отцом. Приемным или как там… У него, как и у меня, больше никого нет, так что…

– Извини, не знал. Прошу прощения у вас обоих.

– Ну, мы выяснили, кто здесь идиот, что дальше? – спросила я, встав с дивана.

– Я пойду накрывать чай на веранде, – сказал Савва, пряча усмешку. – А вы пока поговорите.

– Стратег! – фыркнула мисс Хайд, присаживаясь на топчан у растопленной печки.

– Прости, пожалуйста. – Горан сел рядом.

– Тебе пора привыкнуть к тому, что мы теперь чужие.

– Саяна, ты никогда не будешь мне чужой.

– Горан, я перевернула этот лист и живу дальше. Ты должен сделать то же самое.

– Извини, никогда не смогу.

– Зря.

Мы помолчали, глядя на уютно потрескивающий огонь.

– Мне уйти? – тихо спросил он.

– Пойдем пить чай. – Я со вздохом поднялась. – Не забудь похвалить варенье, Савва его сам варит. – Мы вышли на веранду, где на столе уже пыхтел ярко-желтый самовар.

– Я все слышал, – мужчина, раскладывающий серебряные ложечки, укоризненно покачал головой.

– Так я как раз таки нахваливаю твое варенье! – мне удалось сделать невинный взгляд, садясь за стол. – Попробуй, это – самое вкусное. – Коварно улыбаясь, мисс Хайд подвинула Драгану, занявшему соседний стул, розетку с лимонно-брусничным.

Он медлил, очевидно, чуя подвох, пришлось зачерпнуть целую ложку и поднести к его губам. Санклит полыхнул взглядом, но когда ужасающе кислая гадость оказалась у него во рту, огонь погас. Глаза наполнились слезами.

– Еще одну? – я уже держала наготове следующую порцию, с трудом сохраняя серьезный вид.

– Из твоих рук – хоть всю банку!

– Вызов принят!

– Дочь, угомонись. – Савва укоризненно нахмурился, отодвигая от меня литр лимонно-брусничного варенья. – Его же надо по чуть-чуть, тонким слоем на булку, со сладким чаем.

Глава клана посмотрел на него с огромной благодарностью. А я – обиженно.

– Не дуйся. Кушай свое любимое. – Отец пододвинул мне варенье из крыжовника. – Пакость не дали сделать, злые люди.

– Теперь хоть есть кому на тебя нажаловаться. – Пробормотал Горан, пряча усмешку.

– Мужская солидарность? Два древних санклита на одну не пойми кого?

– Не прибедняйся. – Савва поставил передо мной большую кружку чая со смородиновым листом. – Ты на тренировках уже скоро со мной управишься. У тебя дар.

– Угу, даже знаю, чей. – Грея руки о горячую чашку, я кивнула на главу клана. – Это с его кровью передалось. До встречи с ним у меня, правда, и необходимости морды бить не возникало.

– Мое тлетворное влияние. – Вздохнул Горан.

– Она сама кого хочешь попортит! – прихлебывая чай из блюдечка – по-купечески, как он это называл, сказал Савва.

– А кстати, – решила я воспользоваться случаем. – Проводились какие-нибудь исследования о влиянии вашей, или нашей уже, крови?

– До двадцатого века, насколько мне помнится, нет. – Мой приемный отец задумался. – Это было настолько жестким табу, что даже обсуждалось шепотом.

– Антун пару санклитов за такое к смерти приговорил. – Добавил Горан, с опаской пробуя клубничный джем. – Они, правда, накуролесили тогда знатно, многие погибли.

– А в двадцатом веке что изменилось?

–