Никогда не обманывай герцога - Лиз Карлайл

– Чувствуешь на своем затылке горячее дыхание преследователей, да? – Люк Невилл широко улыбнулся. – У тебя есть другое имя, которое тебе больше нравится?

– Гарет, – ответил он. – Просто Гарет Ллойд, сэр, если это можно.

– Люди часто приезжают на острова, чтобы скрыться, – рассмеялся мужчина. – Итак, Гарет Ллойд, скажи мне, как у тебя дела с арифметикой? Есть у тебя склонность к цифрам?

– Мне нравятся цифры, сэр, – с готовностью кивнул Гейбриел. – Я держу их в голове.

Люк Невилл чуть присел, упершись руками в колени, и заглянул Гейбриелу в глаза.

– Итак, если у меня в трюме пятьдесят ящиков с бананами, каждый из которых дает один фунт двенадцать шиллингов прибыли, но по пути в порт я потерял сорок процентов из-за черной гнили, какова будет моя прибыль? И сколько я потерял?

– Вы потеряете тридцать два фунта на двадцати испорченных ящиках, сэр, – без запинки ответил Гейбриел. – И получите сорок восемь фунтов прибыли на тридцати хороших ящиках.

– Ну, отлично! – Люк Невилл в изумлении поднял брови. – Думаю, мальчик, мы сможем найти для тебя какую-нибудь работу.

* * *

Когда в тот же день позже Гарет в парадном холле провожал Джорджа Кембла, туда из оранжереи зашла Антония, неся на руке корзину с розами. На ней было желто-зеленое прогулочное платье, а волосы она уложила так, что они спадали на одну сторону – в общем, вид у нее был восхитительный.

– Мистер Кембл, неужели вы не останетесь? – Она торопливо подошла к мужчинам. – Прошу вас, останьтесь, хотя бы на обед.

– К сожалению, неотложные дела призывают меня в Лондон, ваша светлость, – ответил Кембл, отвесив изящный поклон. – Но я, несомненно, остаюсь вашим покорным слугой.

– О, мистер Кембл, вы способны быть кем угодно, – глаза Антонии заискрились смехом, и она протянула ему розу, – но, по-моему, покорность никак не входит в число ваших качеств.

– Это, должно быть, последний цветок в сезоне, – с улыбкой протянул Кембл и, сломав стебель, аккуратно заткнул розу за ленту на шляпе. – Ну, вот так. А теперь передайте мои наилучшие пожелания миссис Уотерс, у меня не было возможности сделать это лично.

– Да, я попросила Нелли вылить в ночной горшок все мои успокаивающие средства, – призналась Антония. – Она была очень довольна.

– Лекарства, которые прописал Осборн? – Гарет взял ее под руку и бережно притянул к себе. – Признаюсь, я собирался просить вас не принимать их. Один Бог знает, что они могли содержать в себе.

– Честно говоря, на самом деле я редко принимала их, – призналась Антония. – Но думаю, что большинство из них безвредны.

– Вполне вероятно, – согласился Кембл. – Скорее всего изначально его намерения были не столь гуманными, но кашель Уорнема перед свадьбой навел его на мысль, что можно не позволить матери совершить откровенное убийство, а действовать иначе, с помощью лекарств.

– Это ужасная трагедия, – грустно заметила Антония. – Я думаю, доктор Осборн хотел, чтобы люди зависели от него. Но я намерена обходиться без всяких лекарств. Отныне если я не смогу уснуть… – она замолчала и немного кокетливо посмотрела на Гарета, – то наверняка найду чем заняться.

– Хм! – Мистер Кембл водрузил себе на голову элегантную высокую касторовую шляпу. – Пожалуй, мне лучше отбыть.

– Мистер Кембл, – Антония положила руку на рукав его сюртука, – могу я вас еще кое о чем спросить?

– Разумеется, ваша светлость, – ответил Кембл, проворно снимая шляпу.

– Как вы думаете, доктор Осборн сожалеет? – спросила она, тщательно обдумывая свои слова. – Особенно о двух герцогинях, которые умерли? Ведь он с готовностью признался в том, что все знал. Разве он не мог настоять, что он законный наследник, и заставить нас посмотреть документы его матери? Возможно, даже оспорить герцогский титул?

– Великолепный вопрос! – улыбнулся Кембл. – К сожалению, мы нашли Библию, ваша светлость.

– Да, у меня не было возможности сказать вам об этом, дорогая, – извинился Гарет. – Она лежала у меня на книжной полке, и внутри ее мы нашли все документы миссис Осборн, включая запись о ее браке с Жаном де ла Круа. Осборн был уверен, что признается в том, что нам уже известно, или в том, что мы скоро узнаем.

– А вы, мистер Кембл, поступили очень умно, заставив его в это поверить. – Антония чуть заметно улыбнулась. – Но вы оба верили в то, что доктор Осборн – убийца?

– Я считал его корыстным и безжалостным, как и его мать, – глубоко вздохнув, ответил Кембл. – Но зашел ли он так далеко, чтобы преднамеренно убивать? Нет, не думаю.

– Мне кажется, у него нет склонности к этому, – покачал головой Гарет.

– Что теперь с ним будет? – слегка нахмурившись, поинтересовалась Антония.

– Не могу сказать, – ответил Кембл. – Сомневаюсь, что он совершил нечто такое, за что его с успехом можно было бы арестовать, за исключением, возможно, того, что он поставил неправильный диагноз Уорнему. Он нашел астму, которой у того не было, но что можно сделать, чтобы это доказать? Мы же не можем выкапывать беднягу. Возможно, Осборн и причастен в какой-то степени к интригам его матушки, но ее действия по прошествии стольких лет будет трудно доказать.

– Пожалуй, это хорошо, – тихо сказала Антония. – Меня немного удивляет, что мой муж ни о чем не подозревал. Думаю, если бы он любил своих жен, то у него наверняка возникли бы какие-нибудь подозрения. Верно?

– Я не могу понять таких людей, дорогая, – покачал головой Кембл.

– И я тоже, – присоединился к нему Гарет. – Но теперь с этим покончено, Антония. Покончено раз и навсегда.

Они втроем вышли в сияющий день, где слева, над деревней, вышедшее из-за облаков солнце образовало неповторимое озеро света, а справа, возле каретного сарая и конюшен, звенели резкие и четкие удары молотков и визжали пилы. Взглянув вниз, Гарет увидел, что на дорожке стоит модный фаэтон Ротуэлла, а великолепные вороные жуют удила и нетерпеливо трясут головами.

– Боже правый, как вам это удалось? – с восхищением поинтересовался Гарет.

– Или этот экипаж, или двуколка. Но не могу же я возвращаться в Лондон с почетом и славой в двуколке, – объяснил Кембл. – И кроме того, в этой штуковине Ротуэлл представляет собой опасность для всего населения.

– Но как он сам доберется домой?

– О, – усмехнулся Кембл, – через день-другой я пришлю за ним свое ландо.

Когда Кембл забрался на высокое сиденье и взял у грума поводья, Гарет посмотрел на него и серьезно сказал:

– Я действительно не знаю, как вас благодарить. Я и Антония очень вам обязаны.

Было заметно, как у Кембла слегка приподнялись его изящные черные брови.

– Бог мой, разве Ротуэлл не сказал вам? – Он помахал кнутом. – Я пришлю вам счет, причем немалый, если не получу приглашения.