Круг - Бернар Миньер

Зайдя в воду по грудь, Циглер поплевала на маску, сполоснула в воде и надела. Сервас последовал ее примеру, опустил лицо в воду, но ничего не увидел из-за взвеси разворошенной ластами тины. Оставалось уповать на то, что ближе ко дну видимость улучшится.

— И последнее. Когда я отпущу твою руку, держись рядом. Не отплывай дальше чем на три метра. Я хочу все время тебя видеть. Не забывай регулировать давление на барабанные перепонки — зажимай нос и выдыхай, так будет меньше шуметь в ушах. Озеро глубокое, давление почувствуешь, когда опустишься метра на два — на три.

Сервас сделал знак «ОК», и Ирен улыбнулась. Ему показалось, что она нервничает сильнее, чем он.

Циглер взяла сыщика за руку, и они поплыли, шевеля ластами. На середине озера она знаком велела ему сдуть жилет, и они начали спуск.

Майору понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к детандеру, а дышать под водой оказалось совсем нелегко. Он вспомнил, что первый опыт погружения в бассейне — это случилось двадцать лет назад — ему не слишком понравился.

В воде было темно, несмотря на близость берега и свет их фонарей. Ирен держала Серваса за руку и направляла его. При вдохе он слышал свист, а когда выдыхал, вокруг собирались пузыри. Свет фонаря осветил неровное дно и целый подводный луг — водоросли колыхались, как длинные шелковистые волосы. Сервас почувствовал острую боль в ушах и отпустил руку Ирен, она схватила его за жилет, подтолкнула вверх и знаком объяснила, что нужно сделать. Он подчинился, зажал нос, выдохнул, и ему показалось, что из уха вылетел большой пузырь. Боль прошла, остался только легкий шум в ушах. «Нормально», — подумал он, и они продолжили спуск.

Он был легким…

Как космонавт в невесомости.

До чего тихо… только плещется вода да свистит воздух в трубке.

Они спустились на пятнадцать метров. Циглер отпустила руку Серваса и вопрошающе посмотрела на него. Он сделал знак, что все в порядке, и она поплыла рядом. Мартен крутил головой, но смотреть было практически не на что. Если что-то случится, никто не догадается искать их на дне озера. Сервас чувствовал, насколько он уязвим, и его напряжение усиливалось. «Так, успокойся, до поверхности всего несколько метров… Сделай вдох, надуй жилет — и всплывешь».

Он вспомнил совет Циглер: «Контролируй себя и сохраняй спокойствие». Проклятье… Сервас поднял голову и увидел слабый свет. Далеко. Скорее серый, чем голубой. «Наверное, гроза наконец разразилась», — подумал он и вдруг так испугался, что едва не потерял сознание. «Держи себя в руках. Выдохни». Сервас собрался и продолжил разглядывать дно, светя себе фонарем. Метрах в трех от него легко и изящно, как русалка, плыла Циглер. Даже если он закричит, она не услышит… «Если что-то случится или мы разделимся, сделай круговое движение фонарем и замри. Я за тобой приплыву…»

Дно напоминало городскую свалку. Сервас переплыл толстую корягу, углубился в заросли водорослей и вдруг понял, что уровень повысился. Он повернул голову, ища глазами Циглер, и снова запаниковал: она успела отплыть достаточно далеко. Мартен остался один-одинешенек, тысячи враждебных кубических метров воды давили на хрупкий плексиглас маски.

Мимо его носа проплыла стайка серебристых рыбок.

Чуть впереди, среди водорослей и тины, что-то лежало… Скорее всего, выброшенный с берега электробытовой прибор. Сервас подплыл ближе и заметил бледный отсвет стекла и металла. От возбуждения сердце забилось сильнее. Он медленно выдохнул, сдерживая нетерпеливое любопытство, и увидел… серый «Мерседес» Иоахима Кампоса. Проржавевший, но практически целый. Коррозия уничтожила половину номера, но остались буквы «X», «Y», двойное «О» и код департамента — 65.

Внутри что-то было.

За рулем.

Он видел это через ветровое стекло, затянутое тонкой прозрачной зеленой пленкой.

Силуэт человека.

Бледный.

Неподвижный.

Взгляд устремлен вперед.

Бывший водитель автобуса.

Кровь быстрее побежала по жилам, сердце рвалось из груди, он дышал слишком часто.

Сыщик проплыл вокруг машины, извиваясь, как змея, и остановился у двери со стороны водителя. Нажал на ручку, не сомневаясь, что она заблокирована, но против всех ожиданий дверь поддалась, заскрежетала и открылась — правда, не до конца: колеса слишком глубоко ушли в ил.

Сервас заглянул внутрь и посветил фонарем на руль.

Водитель — то, что от него осталось, — не всплыл под потолок из-за ремня безопасности. Некоторые «неаппетитные» детали Сервас предпочел бы не видеть: долгое пребывание в воде превратило жиры тела в адипиновый воск, в просторечье — трупное сало. На ощупь эта субстанция похожа на мыло. Внешне Иоахим напоминал идеально сохранившуюся восковую фигуру. Процесс омыления замедлил разложение, законсервировав труп. Лысая восковидная голова торчала из лохмотьев воротничка. Кожа рук, выступающих из остатков рукавов, напоминала перчаточную кожу, глаз не было. Глядя в пустые темные глазницы, Сервас отметил для себя, что машина частично защитила тело от хищных рыб и рачков. У него участилось дыхание. Он повидал немало трупов, но не в «скафандре» и не на десятиметровой глубине. Майору показалось, что вода стала холоднее, и его пробрала дрожь, он задыхался — из-за темноты, жуткого мертвеца и углекислого газа.

Мартен заметил отверстие у виска: пуля прошла через щеку у левого уха. Выстрел был произведен практически в упор.

Неожиданно произошло нечто немыслимое: труп шевельнулся! Сервас запаниковал и отпрянул, ударился головой о стойку, понял, что зацепился за что-то регулирующим вентилем, и ужаснулся при мысли, что вот сейчас немедленно лишится подачи воздуха. Он выронил фонарь, и тот плавно опустился на дно машины между ступнями мертвеца, осветив тело, приборную доску и потолок.

В тот же миг из остатков рубашки выскользнула маленькая рыбка и уплыла, шустро юркнув в сторону. У Серваса шумело в ушах, кровь стучала в висках. Он вспомнил, что давно не сличал показания нанометра, достал застрявший между педалями фонарь и принялся судорожно вертеть им в разные стороны, зовя на помощь.

Где Циглер?

У него не было сил ждать, он оттолкнулся ластами, поплыл наверх, преодолел несколько метров и уткнулся в переплетение белых, напоминающих щупальца корней.

Внезапно что-то толкнуло его в ногу, он начал яростно отбрыкиваться, и обрубок дерева ткнулся в маску. Оглушенный ударом, он рванулся влево, потом вправо, но повсюду были те же задубевшие корни! Его пленил клубок корней, а фонарь, видимо, вышел из строя. Внизу была темнота, а вокруг и ближе к поверхности расползался серый сумрак. Сервас чувствовал, что вот-вот окончательно утратит способность здраво рассуждать. На дно он ни за что не вернется, нужно всплывать.

Немедленно!

В этот момент он в довершение всех бед зацепился вентилем то ли за ветки, то ли за чертовы корни, выпустил изо рта загубник, похолодел от ужаса, поймал его, жадно вдохнул кислород и… снова потерял. Что-то не так. Как мог баллон застрять между корнями? Сервас попытался освободить его, не смог и запаниковал еще сильнее.

Он здесь не останется. Ни за что. Мартен освободился от снаряжения, сделал последний глоток живительного кислорода, схватился за корни и потянул что было сил. Сил оказалось маловато, пришлось оттолкнуться ластами, выгнуться и потянуть еще раз. Раздался сухой треск, Сервас протиснулся в узкий лаз, поднялся выше… ударился… начал карабкаться… ударился… освободился… полез выше… выше… выше…

Дождь пришел с запада. Обрушился, как армия захватчиков на чужую территорию. Поднялся ураганный ветер, засверкали молнии, потом небо разверзлось и начался потоп. Потоки воды проливались на улицы, крыши и каменные фасады старых домов. Холмы накрыл тяжелый мокрый саван, поверхность озера вздыбилась. Сервас всплыл, раздвинув головой гнилые деревяшки и мусор, плававшие между корнями деревьев у самого берега. Маска прилипла к лицу, как резинка вантуза. Ему пришлось потянуть обеими руками, чтобы отцепить ее, в голове промелькнула идиотская мысль: «Так и щек недолго лишиться…» Он разинул рот, жадно глотая воздух и капли дождевой воды, огляделся и пришел в ужас. Который сейчас час? Почему они пробыли внизу до темноты? Сервас услышал плеск — Циглер всплыла и схватила его за плечи.

— Что случилось? ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

Он не отвечал, только крутил головой, тараща глаза из-под маски на лбу. Струи дождя стекали по прорезиненному комбинезону. Он слышал раскаты грома и звук шлепающихся на поверхность озера капель.

— Господи, ты меня видишь? — выкрикнул он.

Циглер осмотрелась, лихорадочно соображая, как добраться до берега и вскарабкаться наверх, цепляясь за корни и ветки. Она обернулась к Сервасу и заметила, что он так и не перестал озираться, но на ней его взгляд почему-то не задерживается.