Пылающие скалы - Еремей Парнов

— Молчать в тряпочку?

— Вовсе нет. А вот взвешивать каждое слово я вам настоятельно рекомендую. У Игнатия Сергеевича, несмотря на весь его авторитет, сложное положение. Люди, скажем прямо не совсем чистоплотные, зорко следят за каждым его шагом… Ваше появление, между прочим, не прошло незамеченным.

— И что же вы предлагаете? — спросил неприятно поражённый Кирилл.

— Ровным счётом ничего. По-моему, мы обо всём с вами договорились, — заключила Лебедева с располагающей улыбкой. — Впредь будьте осмотрительнее, Кира, я желаю вам только добра.

Записку Кирилл подготовил, подкрепив каждое положение ссылкой на авторитетный источник. Он даже нашёл подходящее место в корватовском учебнике, словно и впрямь действовал в развитие его положений. Строго говоря, так оно и выходило, потому что Игнатий Сергеевич настоятельно призывал к исследованию капиллярных сил физико-химическими методами.

Однако в “бараке”, куда он сразу же поехал, забрав с машинки отпечатанный экземпляр, его ожидала неприятная новость. За столом Корвата, углубившись в бумаги, сидел Северьянов.

— Вы, простите, по какому вопросу? — спросил он, бросив неузнающий взгляд.

— Я к Игнатию Сергеевичу, — почему-то вдруг оробел Ланской. — Он будет сегодня?

— К сожалению, нет, — Дмитрий Васильевич отвёл омрачённое лицо. — Игнатий Сергеевич болен.

— Что-нибудь серьёзное? — вырвалось у Кирилла.

— Боюсь, что да. Его увезли в больницу с острым приступом стенокардии. А вы, собственно, кто?

— Моя фамилия Ланской. Мы ещё были у вас вместе с Анастасией Михайловной и Ларисой Антоновной Постор. Помните, Дмитрий Васильевич? — Кириллу было неприятно напоминать о себе.

— Ах да, конечно! — Северьянов выключил мешавшую смотреть вдаль лампу. — Я давно собирался с вами поговорить. Присаживайтесь, пожалуйста.

Кирилл без особой охоты придвинул стул.

— Игнатий Сергеевич очень хорошо о вас отзывался, — начал Северьянов издалека. — Лично для меня это имеет большое значение. Поэтому скажу вам всё как есть, чтобы с самого начала была полная ясность. Согласны?

— Конечно, — кивнул Кирилл, ничего хорошего от такого начала не ожидая.

— Тут у нас произошли некоторые события, — Северьянов поморщился, как от зубной боли. — Собственно, вам вовсе не обязательно знать подробности. Подобные истории никому не делают чести. Даже рассказывать противно — невольно сам обмараешься… Короче говоря, Игнатий Сергеевич, человек очень впечатлительный, с обострённым, я бы даже сказал немножечко старомодным, чувством порядочности, написал заявление об отставке.

— Так, — с оборвавшимся сердцем вымолвил Кирилл.

— Министерство сперва воспротивилось, но вы знаете Корвата, он и слушать ничего не захотел. Насилу уговорили его остаться научным руководителем на общественных началах. Оно бы ещё ничего, если бы не этот приступ… Не уберегли мы Игнатия Сергеевича! — Северьянов разжал собранные в кулак пальцы.

— И как же теперь?

— Будем молиться на медицину! Но даже если всё, стучу по дереву, чтоб не сглазить, обойдётся, Игнатий Сергеевич не скоро приступит к работе. Поэтому надо думать, как жить дальше. Для этого я вас и пригласил, — сказал Дмитрий Васильевич, позабыв, очевидно, что Ланской пришёл по собственному почину. Кирилл не стал уточнять. Он вообще мало чем интересовался, кроме собственных увлечений, и плохо представлял себе, какую роль играет Северьянов в институтской иерархии. Очевидно, важную, напрашивался вывод, иначе бы он вряд ли сидел в директорском кабинете.

Последние сомнения на сей счет рассеял сам Дмитрий Васильевич.

— Мне поручено принять институт, — объяснил он, слегка дрогнув голосом. — Не скажу, что я безумно рад, но нас, как говорится, не спрашивают. Тем более что Игнатий Сергеевич одобрил решение. Не знаю, как сумею управиться с такой махиной. Страшно даже подумать. Однако глаза боятся, а руки делают. Будем продолжать работу, дорогой товарищ Ланской. Она у нас с вами важная, и, в случае чего, по головке нас не погладят. В любом качестве — здесь ли, там ли — монгольская тема остаётся за мной. И я серьёзно рассчитываю на вашу помощь.

— Буду рад, если сумею.

— Должны суметь. Глядите, что у нас получается, — он порывисто обернулся к висевшей за спиной карте. — Сколько разведочных скважин, и ни одна, подчеркиваю, не дала пока промышленного газа. Вы хоть знаете, во что обходится скважина?

— Примерно догадываюсь.

— То-то и оно! До несколько миллионов рублей. Мы обязаны оправдать оказанное нам доверие. Вас, кажется, Кириллом зовут? Какие будут соображения, Кирилл?

— Извините, Дмитрий Васильевич, но я не совсем в курсе.

— Знаю. — Северьянов задумчиво уставился в облупившийся потолок. — Но вы же помогаете Анастасии Михайловне в изучении красноцветов?

— С физико-химической стороны. Я совершенно не представляю себе, где это можно применить.

— По вашему мнению, процесс реален? При невысоких температурах?

— Вполне. Это доказано теоретически и экспериментально.

— А в природе?

— Раньше я думал, что и в природе. Однако теперь появились сомнения. К сожалению, я был абсолютно стерилен в геологическом отношении и не учёл химического воздействия воды, а в природных условиях от него никуда не денешься.

— Поточнее, пожалуйста, — напрягся Северьянов, стараясь уловить главное.

— В реакциях восстановления вода резко сдвигает равновесие влево.

— И что это значит?

— Реакция попросту не идёт, — пожал плечами Кирилл, дивясь тому, как это люди не помнят школьной химии.

— Не идёт совсем? — Дмитрий Васильевич сделал нажим на последнем слове.

— Практически. Какие-то крохи, конечно, могут прореагировать.

— Но за миллионы лет из крох вырастают горы!

— С такой точки зрения я не рассматривал, — виновато потупился Кирилл, коря себя за узость кругозора. Только теперь он окончательно понял, что геологи, абстрагируясь от второстепенных мелочей, гораздо шире смотрели на мир. В применении к Земле, вообще к мирозданию такой их подход был во многом правилен.

— Подумайте в этом направлении, — сказал Северьянов. — Причём в пожарном порядке. В природе много чего происходит.

— Я понимаю, что нужен системный подход. Одно дело колба, другое — Вселенная. Постараюсь быстро выдать прогноз с возможным участием водной фазы.

— Совсем другой разговор! — обрадовался Северьянов. — Но на данном этапе мне этого мало. Вы бы не могли попытаться определить направление миграции? На конкретном анализе образцов.

— Попытаться можно, не знаю, получится ли.

— Когда предполагаете вылететь? — Северьянов придвинул перекидной календарь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});