Лакомые кусочки - Марго Ланаган

— Но у других желания неправильные и жестокие!

— Не всегда, сестричка. И даже если это так, то пара девушек вряд ли в силах что-то исправить — остается только огорчаться и идти своей дорогой. Пойми, ты больше не можешь приводить все в порядок, как привыкла, не можешь потихоньку хоронить карликов и держать все в секрете.

— Что стряслось? — На шум из мастерской вышла Лига. — Эдда, в чем дело?

— Бранза, давай мне свою корзинку и ступай с мамой. Я уберу припасы в кладовку и принесу разведенного вина, чтобы немного успокоиться.

Эдда препоручила сестру заботам Лиги, в объятиях которой Бранза утешилась тем, что поведала свою грустную историю такой же невинной душе, недавно покинувшей рай.

Бранза яростно ковыряла палкой землю у крыльца. Лига вырыла ямки для драгоценных камней голыми руками, но тогда на этом месте, заросшем сорняками, был сад, а теперь оно превратилось в пустырь, и земля совершенно окаменела.

Бранза с размаху ткнула палкой в твердую корку, увесистый ком земли отлетел вверх.

— Вот ты как? — пробормотала она. — Заколдовали тебя, что ли?

Она вспотела от быстрой ходьбы и чувствовала себя неловко из-за того, что принесла с собой тайну, а дома слукавила и замаскировала свое прощание так, как если бы совсем не прощалась.

— Одна? — удивилась Эдда. — Это неразумно.

«Я пойду прямо на рынок, — сказала ей Бранза. — Там полно женщин. Мне нужно прогуляться, размять ноги и дать глазам отдохнуть от шитья, а то в них уже щиплет». Эдда поверила, и тень сомнения исчезла с ее лица.

Мелкие комья летели в разные стороны.

— Ты ведь та самая, старая земля, — горячо шептала Бранза. — Чего же ты так упрямишься? — При помощи палки ей удалось отколупать еще немного земли. — Ма копала тебя почти что во сне! — Она попробовала пустить в ход ногти: осыпался камень величиной с горошину и маленькая горсточка пыли.

«Мамочка, а закапывать нужно глубоко? Лунный Младенец тебе не говорил? — приставала Бранза к матери накануне. — Ну, знаешь, как в сказках: «Вырой яму глубиной в локоть и оставь в ней сокровище». Или: «Выкопай ямку размером с голову и положи туда волшебный камень».

«Не помню, — отвечала Лига. — Я просто присыпала камни землей, и все».

Глупая девчонка, выругала себя Бранза. Не надо было расспрашивать Ма и привлекать ее внимание. Теперь стоит ей вспомнить тот разговор, и она сразу поймет, где искать дочку.

Может, надо смочить землю — принести в ведре воды из ручья, полить и размягчить ее? Наверняка в избушке-развалюшке осталось ведро, ведь Ма ходила по воду! Сидя на корточках, Бранза разглядывала серую солому, гниющую в дверном проеме, расплющенную и склеенную многолетними непогодами, дождями и снегами, которые шли здесь всю жизнь Бранзы, то есть по здешнему времени, в ее сжатом варианте. Нет, она, пожалуй, не рискнет взяться за разбухшую гнилую солому. Скорее всего городские мальчишки или цыгане побывали тут задолго до того, как рухнула крыша, и вынесли все мало-мальски пригодное.

Просто присыпала камни землей. Значит, не глубоко. Бранза вернулась к своему занятию и в результате упорного труда выкопала ямку достаточной, по ее мнению, глубины. Достала из-за пазухи тряпицу и развернула алый камень. Надо ли при этом что-нибудь произносить, обращаться к бесплотным силам, о которых упоминала Энни? Наверное, нет. Ма с ног валилась от усталости и уж точно ничего не говорила; молча закопала камни в землю.

Она, Бранза, тоже была на этом месте! Почему ты не посмотрела? — упрекнула она свое младенческое «я». — Почему не выпростала головку из пеленок и не запомнила, как и что нужно делать?

Бранза стиснула массивный камень в руке и постаралась выбросить из головы пустые мысли. Во всяком случае, надо держаться серьезно. Часть успеха, собственно, заключается в сильном желании — или нежелании — найти приют, убежище, свой сердечный рай. Бранза вспомнила город из райского мира матери: тихие улочки, пустые участки между рядами домов, заросшие зеленой травой и залитые солнечным светом; вспомнила Волка, запах его шерсти, прохладный след от языка на тыльной стороне ладони, на щеке; мысленно покрошила на дорожку хлеб, и воображаемые птицы слетелись на угощение, и она каждую из них называла по имени, а Ма сидела у окна и плела циновки.

Ну пожалуйста, — думала она, опуская рубин в теплую сухую землю. — Пожалуйста, пусти меня обратно, — произнесла Бранза вслух на тот случай, если Лунный Младенец замер в ожидании где-нибудь на границе между мирами, как говорила Ма, и для того, чтобы сотворить чудо, нужно что-то особенное: молодая девушка должна решиться на самоубийство, Медведь — спрыгнуть с обрыва, карлик — топнуть ножкой.

Бранза аккуратно зарыла ямку, обошла крыльцо с другой стороны и начала все заново. Вообще-то этим следовало заниматься ночью, лучше всего в полночь, если верить Энни, а не при ярком свете дня, когда все вокруг кажется отнюдь не волшебным, а убогим, облезлым, напрочь лишенным таинственности и колдовской силы. К сожалению, прийти сюда ночью она не могла. Ей могло помешать многое: и чересчур любопытная сестрица, и заботливая мать, и зоркая вдова, которая все замечает, хотя не всегда говорит об этом. Кроме того, есть еще городская стража; в том, другом мире стражники разрешили бы ей покинуть город, взяв с нее обещание вернуться до рассвета, чтобы не волновать маму; даже нет, не так: в последние годы они совсем ничего не говорили и ограничивались молчаливым кивком. Здесь все иначе: суровые стражи ворот преградят ей путь и потребуют ответа, куда она направляется. И что скажет Бранза? «Я иду в старый дом моей матери, чтобы оттуда при помощи волшебных сил перенестись в мир ее сердечных желаний». Вне всяких сомнений, услышав это, стражники с улыбкой переглянутся, крепко возьмут ее за руки и отведут домой, а по дороге еще и вызовут лекаря. Так что придется делать все сейчас.

Бранза вонзила палку в твердую землю с южной стороны крыльца. Удар отдался болью в костяшках пальцев, в локтях, в плечах, заставил клацнуть зубы. Ох, нет, все бесполезно…

Бесполезно или нет, надо продолжать! Возможно, как только эта часть работы будет выполнена, дальше все окажется легче легкого. Ма, например, вообще проспала магическое перемещение; малютка Бранза вместе с ней заснула в одном мире, а проснулась в другом. А вот Рамстронг просто прыгнул в пустоту и взлетел; Эдда прошла сквозь стену силой желания, а этот Тизел, по словам Эдды, провалился в райское место случайно, когда убегал от Бранзы, счастливицы, которая тогда не понимала своего счастья — беззаботной Бранзы, на которую никто не косился, не говорил дурного слова, не заставлял вести себя «как положено».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});