Темные воды. Тайна Иерихонской розы - Дороти Иден

не похоронят. Вообще-то…

Громко зазвенел колокольчик, и Клэппи вздохнула.

— Это миссис Мария, Полли. Поторопись.

Мне хотелось расспросить Клэппи, о ком она сейчас говорила, но она поднялась, и, решив, что это может подождать, я отправилась наверх вместе с Полли. Я почти уже добралась до своей двери, когда услышала крик из комнаты Пити. Я повернулась и ускорила шаг. Коррин подошла к двери одновременно со мной и кивнула мне головой, чтобы я отошла и дала ей пройти. Я уже готова была высказаться, когда появился мистер Джон.

— Коррин, — его голос звучал тихо, но убедительно, — пропусти мисс Стюарт.

— Но Джон, — мягко сказала она. На ее лице был написан протест, но вдруг он исчез, и она легко кивнула головой. — Конечно, мисс Гэби. Надо же вам с чего-то начинать. Простите меня.

Оказалось, что Пити просто приснился страшный сон. Я успокоила его, тихо с ним поговорила, потрепала его волосы и спела ему, как отец часто пел мне. Скоро он уже крепко спал.

Я отправилась в свою комнату, написала мистеру Пэпнисайклу, который был сначала распорядителем отца, а теперь — моим, заверив его, что я благополучно добралась и что все у меня в порядке. Я не смогла ему написать о записке или о попытке задушить меня, ведь тогда бы он поднял ужасный шум и заставил бы меня все бросить и вернуться немедленно.

Я запечатала письмо, поднялась и потянулась, открыла ящик, чтобы достать ночнушку. С минуту я смотрела на ящик в изумлении, потом быстро проверила остальные. Кто-то просмотрел мои вещи! Конечно же, это была не шутка. Пити? Я сразу же подумала о нем, ведь это очень было похоже на злую выходку ребенка. Да, он вполне мог сделать это. Я долго была внизу, очень долго, и так много было в нем такого, чего я не понимала… И в этом доме тоже. Я раньше об этом никогда не думала, но, даже зная Пити так мало, можно было догадаться, что, как и отца, его что-то тревожит.

Но, правда и то, что Пити не мог душить меня подушкой. Я имела дело далеко не с ребенком.

В кромешной тьме я сунула руку под подушку. Напряжение спало — я не услышала шуршания бумаги.

ГЛАВА 3

Когда я проснулась, тонкий луч солнца падал на мое лицо. Тихонько я вышла за дверь и сбегала за горячей водой вниз, вернувшись обратно незамеченной.

Я медленно, с удовольствием приводила себя в порядок, решив забрать волосы наверх и оставить их падать мягкими локонами (но случаю поездки в город). Я решила, что платье лавандового цвета, которое я купила в Нью-Йорке перед отъездом, как раз подойдет — пыль не так будет видна. Потом я достала одно из моих самых удачных приобретений — белые лайковые ботинки. Кожа была очень мягкой и приятной, а па верхней части ботинок синей тесемкой был выложен узор из квадратиков. Я бросила последний взгляд па свое отражение в зеркале и спустилась вниз.

Я застала Пити почти одетым и подумала, есть ли у него еще какая-нибудь одежда, кроме вечных черных брюк и белой рубашки, которые и сейчас были на нем. Он был сегодня дружелюбно настроен и даже согласился спуститься по лестнице со мной под руку. Коррин встретила нас веселой улыбкой, и Пити убрал свою руку, снова становясь угрюмым.

От Коррин невозможно было отвести глаз, настолько очаровательно она выглядела, освещенная дневным светом, в рубинового цвета платье с утянутой талией, что выглядело очень элегантно. «Ну, по крайней мере, я могу с ней соревноваться хотя бы в стройности», — думала я, занимая свое место. Конечно, таких очаровательных черт лица у меня никогда не будет, но это меня не расстраивает.

— Какой сейчас чистый и прозрачный воздух, — обратилась я к ней. — Я заметила, он был таким пыльным раньше — из окна на шесть футов не было ничего видно.

— Это все Сан-Франциско, — ответила она. — Увидите, здесь многое по-другому. Не забудьте, вскоре после завтрака мы отправляемся.

— Не забуду. Так хочется все увидеть.

Коррин повернулась к Пити и легонько дотронулась до его подбородка тонким пальцем.

— Дорогой, сбегай, скажи папе, что завтрак ждет. Она подождала, пока он уйдет, и потом снова заговорила со мной:

— Думаю, вы скоро поймете, мисс Гэби, что Пити уже не помочь. По крайней мере, он нуждается в специальной помощи, — сказала она дружеским тоном. — Это грустное обстоятельство, но, к сожалению, этого уже не изменить. Мы делали для него все, что могли, но боюсь, ничего другого не осталось, кроме как посмотреть правде в глаза. Во всяком случае, я хочу, чтобы вы взглянули на наш город перед тем, как решите уехать.

Я слегка наклонила голову.

— Я собираюсь приложить все усилия с Пити. Я понимаю, что вы должны чувствовать… — я не избегала ее взгляда. — Должно быть, все выглядит так, словно я бесцеремонно вмешалась.

— Чепуха! — ее напряжение нашло выход в смехе. — Я действительно очень рада, что вы с нами. Этот дом ведь иногда бывает скучным и одиноким. Вы скоро сами увидите. — Она откусила немного от яйца и утерлась салфеткой. — Честно говоря, не могу понять, почему Эмиль хочет жить здесь. У, соня! — она подставила щеку мужу для поцелуя.

Миссис Мария, миссис Беатрис и мистер Джон вошли в комнату и прервали наш разговор.

Во время обеда миссис Мария напомнила Коррин забрать у Хокерна ее коричневый материал, и миссис Беатрис быстро взглянула на дочь.

— Ты едешь в город, Коррин? — в ее голосе слышался яд.

— Я же говорила тебе, мама. Еще на прошлой неделе. Миссис Беатрис с укором на нее посмотрела.

— Странно, что я этого не припоминаю. Если ты не хотела, чтобы я поехала с тобой, могла бы просто сказать.

— Боже мой, мама! — Коррин нетерпеливо тряхнула головой. — Если хочешь — поезжай. Мне все равно.

— Корри, солнышко, пей кофе, — успокоил жену мистер Эмиль, ласково глядя на нее. — Конечно, поезжайте, миссис Беатрис.

Миссис Беатрис не ответила. Она в молчании доела свой завтрак и быстро покинула комнату, не потеряв при этом своего достоинства. Интересно, что вызвало такое противостояние между матерью и дочерью?

Через каких-нибудь пятнадцать минут мы выехали, и, к моему величайшему удовольствию, я сидела напротив мистера Джона. Полная приятных ожиданий, я расслабилась и постаралась забыть обо всем, что случилось.

Был яркий чудесный день, и белые облака кидали тени вниз, на зеленые поля, колышущиеся от легкого ветерка. Коррин рассказала мне, что эти зеленые окрестности