Времена негодяев - Эдуард Геворкян

Насчет зверей Егор знал мало. Разведчики говорили неясно, будто туранцы привели из-за Урала медведей, да не простых, а сущих дьяволов. Егор чесал в затылке и рассуждал об уродах, что в обилии рожают за Уралом люди и звери. Потом решил, что речь идет о «мохнатых шайтанах», о которых рассказал ходок с яицких земель.

«Медведь в человеческий рост, а если на задние лапы встанет, то и в три. Быстро бегает, а когти… — Егор хмыкнул. — Может все врут, не видал я таких медведей…»

Щиты не успели развести. Они рухнули под напором изнутри, и один за другим в поле вырвались три… чудовища!

Виктор почувствовал, как волосы его становятся дыбом. Какой шутник назвал их медведями? Наверно, их бабушка и принадлежала к медвежьему роду. Но эти дьяволы в три человеческих роста, с чуть ли не полуметровыми когтями и жуткими клыками могли привидеться разве что в дурном сне.

Звери огромными прыжками уже преодолели половину расстояния до Сарматовой дружины. Навстречу полетели арбалетные стрелы, гроздья огненных шаров всплыли над руинами и упали на страшил. Но магический огонь только скользнул по черной блестящей шкуре.

«Смола!» — догадался Виктор. Очевидно, маги тоже сообразили, больше не пытались ударить огнем.

Медведи ворвались на позиции и, давя разбегающихся бойцов, принялись крушить уцелевшие местами стены.

— Где самострелы? — закричал Виктор.

Иван прижал кулаки к вискам, лицо его перекосилось, побледнело, глаза закатились.

«Есть!» — прошептал он и перевел дыхание.

Со стороны кирпичной невысокой башни, где стояли шатры Сармата, раздались крики, свист, ржанье. На открытое место выскочили повозки, запряженные четверками коней. Дуги самострелов выпирали далеко в стороны. Издали казалось, что кони сейчас взлетят, взмахнув длинными крыльями. Завидев их, медведи перестали ломать стены и заревели. Один из них поднялся на задние лапы, и Виктор почувствовал, как у него ослабли колени. В смотровую щель было видно, что голова медведя вровень с окнами третьего этажа.

Укрепления на холмах открыли пальбу. Стреляли по колесницам, но издали попасть не могли. Потом что-то зашумело, дымная полоса ткнулась в стену дома, вспышка, грохот, и стена рухнула. Медведи кинулись на повозки, те мгновенно развернулись — громко зазвенела тетива, вторая — и два тяжелых копья вонзились в зверя, который почти догнал повозку.

Чудовище взревело так, что заложило уши. Потом медведь вдруг сел и принялся сучить передними лапами, пытаясь выдернуть копья. За спиной Виктора кто-то истерически, с привизгом засмеялся, смех перешел в икоту. Виктор не мог оторвать глаз от побоища, учиняемого этими жуткими порождениями отравленных земель Зауралья.

Пока раненый зверь возился с копьями, два других набросились на боевые повозки. Снова запели стальные тросы, но в спешке или с перепугу самострельщики поторопились, и копье лишь задело плечо второго медведя. В тот же миг тяжелая лапа подбросила коней вверх, захрустели дуги, с треском разлетелись под ногами-тумбами доски. Возницы и самопальщики бросились в стороны, набежал третий медведь и посбивал их с ног, а кого и передавил. С наблюдательного пункта было видно, как несколько дружинников сбились у обломков стен, выставив перед собой пики и арбалеты, а с двух сторон на них надвигаются черные горы мяса, и бежать некуда.

Одна из тварей нависла над ними и распахнула пасть, обнажив неправдоподобные, почти с локоть, желтые клыки. Крики ужаса и стон пошел над позициями дружины. Многие закрыли в страхе глаза и не видели, как из щели поднялся маг в полосатом одеянии и вскинул руки. Огненный комок впился прямо в зев чудовища. Медведь издал громкий булькающий звук и рухнул, похоронив под собой смельчака. Рядом с повергнутой тушей оказался другой медведь, недоуменно обнюхал лежащего и помотал головой. Раненый зверь, выковырявший наконец копья, тоже замер. Со стороны города высоко запела труба, бухнул несколько раз барабан.

Медведи большими скачками понеслись обратно, оборачиваясь на бегу. Проход между домами снова закрыли щитами.

Прискакал тысяцкий Чуев, поднялся наверх, минуты две виртуозно обкладывал зверей, родителей зверей, создателя зверей и тех, кто всякую тварь на человека натаскивает. Затем перевел дыхание и доложил о потерях. Удар просмоленных тварей достался его тысяче. Насмерть убило десятка два и покалечило не меньше сотни. Если так дело пойдет…

— Дело еще и не начиналось! — перебил его Виктор. — Никто позиций не оставил?

Глаза Чуева налились кровью, и он набрал в грудь воздуха, чтобы достойно ответить, но Виктор рассмеялся, обнял его и, похлопав по спине, сказал, что в его молодцах не сомневался и чтоб прямо сейчас вынесли на позиции вина — каждому по чарке. Чуев успокоился, повеселел и сказал, что несколько отчаянных голов уже оттяпали заднюю ногу битого зверя и соорудили великолепный шашлык.

— Быстро они! — восхитился Виктор. — Неужели съели?

— С большого страха у них только аппетит разыгрался, — ответил Чуев и отправился к своим.

Виктор посмотрел ему вслед. Страх — всего лишь страх. Звери — они звери и есть, против человека им не устоять, будь ты хоть медведь трехметровый или дракон сказочный. Но если казанцы, смолой защищенные, выступят с повозками или на моторах, да с оружием старым — вот это будет катастрофа. Пройдут сквозь позиции, разрежут на клинья и перестреляют. Даже если захватить пулеметы, мало кто умеет с ними обращаться. Сегодня надо брать город или уходить. Сниматься ночью осторожно, оставив зажженные костры, и вдоль берега двойными переходами, обмотав копыта тряпками.

Он поймал себя на мысли, что уже прикидывает в деталях, как с малыми потерями отступить, как погоню отсечь, где засадные сотни оставить. И рассвирепел, озлился на себя. Только начни отступать, подумал он, так до порога своего и допятишься, сдерживая натиск. Лучше здесь лечь костьми.

Закрыв глаза, он расслабился. Когда не думаешь ни о чем, решение приходит само, будто подсказанное. Но сейчас отвлечься не удавалось, в голове возникали и пропадали лица сотников, выплыли сердитые глаза Сармата, лицо Мартына в обрамлении буйной русой с проседью шевелюры и бороды. Он задумался над планом ночного штурма — магов вперед, за ними штурмовые лестницы, пройти гуськом, цепочкой меж насыпей, а уж в городе как получится.

Да, единственная надежда — ночной штурм. Сейчас спешно выставить заслоны, как можно дальше от Казани. Пусть держат оборону, отходят при натиске на новый рубеж, снова сдерживают. Завалить дороги, чтобы моторы не прошли, а против пешего строя — засады, маленькими группами вдоль троп. И тянуть до ночи! Даже если враг в одном переходе — пять, шесть сотен вперед, всю тысячу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});