Любимая женщина Кэссиди; Медвежатник; Ночной патруль - Дэвид Гудис

Кори заставил себя подняться со стула и подошел к окну. Он стоял и смотрел на дождь.

– Сколько времени ты замужем за ним? – спросил он.

– Семь месяцев.

– А до этого?

– Ну, мы недолго были знакомы.

– Как недолго?

– Несколько недель, – ответила она.

Окно запотело. Кори вытер его рукой и стал вглядываться в окружающий пейзаж. Ливень стих, и шел медленный, спокойный моросящий дождик, словно пальцы тихо бьют в барабаны.

«Ничего джазового в этом звуке нет, – подумал он. – От этого звука ноет сердце. Он подходит к цвету здешнего неба. Темно–серое небо делает темно–серым все внизу».

И сквозь безотрадный стук дождя он услышал, как Лилиан говорит:

– …Познакомилась с ним в ресторанчике напротив кожзавода Чатворта. Тогда я там работала. Я сидела у стойки и пила кофе, он усаживается рядом и говорит…

– Опустим это, – бросил Кори. – Я не спрашивал, как вы познакомились.

– Я подумала, что, возможно, тебе это будет небезынтересно.

– Зачем? – буркнул он. – Какая мне разница, где ты познакомилась с ним или как, черт возьми? Я не хочу об этом знать!

– Почему?

Кори не нашелся что ответить. Он продолжал смотреть на дождь.

– Почему? – повторила Лилиан. – Разве ты не за этим пришел? Не для того, чтобы навести справки о нем?

Кори поморщился.

«Попала прямо в точку», – сказал он себе.

Отвернувшись от окна, он хотел было посмотреть на нее, но понял, что не сможет. Не желая показывать своих чувств, Кори напустил на себя беспристрастно–серьезный вид и сказал:

– Я проверяю лишь то, что, по моему мнению, важно.

– Для муниципалитета.

– Верно.

– Для протокола.

– Точно.

– Для официального отчета о расследовании…

– Совершенно верно, – подтвердил он и, оглянувшись на Лилиан, увидел, что она ехидно улыбается.

Ее взгляд просветил его насквозь. Он быстро отвернулся и снова уставился в окно.

И услышал свои слова:

– Хорошо, продолжай.

– Ну, как я уже сказала, мы познакомились, когда я работала на кожзаводе Чатворта…

– Погоди, – прервал он. – Как так получилось, что ты больше там не работаешь?

– Он не захотел, чтобы я работала.

– И на то есть причина?

– Например?

– К примеру, может быть, ты беременна?

– Кто бы спрашивал!

– Я, – сказал он, – я тебя спрашиваю. Ты беременна?

– Нет, – отрезала она и добавила: – Хочешь зафиксировать эти сведения?

– Для чего?

– Для муниципалитета. Для протокола. Для официального отчета о расследовании.

Кори снова поморщился. Потом медленно обернулся и показал ей свою ленивую ухмылку.

– Хочешь, я скажу тебе, почему он не хочет, чтобы ты работала? – буркнул он. – Ему так спокойнее. Всегда лучше, когда жена сидит дома. Ей там самое место.

Лилиан подошла к стулу и тяжело опустилась на него. Ленивая ухмылка слегка поугасла, когда Кори спросил:

– И давно он освободился?

Она не ответила.

– Давно он освободился?

– Чуть больше года.

– За что сидел?

– За убийство. – Она опустила голову, а потом, подняв глаза, добавила: – Но он не виноват…

– Ну конечно!

– Он поклялся мне…

– Естественно!

– Он просто защищался.

– Конечно, конечно, – прожурчал Кори. Потом его голос стал резче. – И каким оружием было совершено убийство?

– Голыми руками. Он никогда не носил при себе оружия. Он не бандит.

Кори издал тихий смешок.

– Черт тебя побери! – процедила Лилиан сквозь зубы. – Я же говорю, он – честный, порядочный…

– Ты действительно так думаешь? – вопрошала его ленивая ухмылка. – Неужели ты и в самом деле так думаешь?

Лилиан хотела было встать со стула, но передумала и осталась сидеть, глядя в пол. Ее глаза говорили: «Не знаю, что и думать». Наконец она собралась с силами и поднялась. Выпустив воздух сквозь сжатые зубы, она проговорила:

– Фабричный рабочий, человек, который кровью и потом добывает каждый пенни, который трудится как проклятый с девяти до пяти на кожзаводе…

– Это днем, – уточнил Кори. А потом, чуть кивнув, спросил: – А что происходит ночью?

Лилиан стояла, тяжело дыша.

– Можешь мне не отвечать, – разрешил Кори. – Да ты и не знаешь ответа. Ты понятия не имеешь, куда он ходит по ночам. И ночь за ночью сидишь тут и размышляешь об этом. Смотришь в пол, в стены и думаешь, думаешь, думаешь.

– Прекрати!

– Ты думаешь, что происходит, смотря на часы. Уже скоро полночь, а его все нет. Потом два часа, три…

– Прекрати!

– В половине четвертого или в четыре он заявляется домой. А ты его ждешь. Ты спрашиваешь, где он был. Скорей всего, ответа ты не получаешь. А если и получаешь, то очень немногословный – например он просто ходил прогуляться или заигрался в домино и потерял счет времени. А может быть, он говорит тебе, что…

– Какое твое дело, что он мне говорит?! Все в порядке.

– Она стоит тут и заявляет, что у нее все в порядке. А потом идет в «Забегаловку», сидит одна и пьет пиво.

– Черт бы тебя подрал! – прошипела Лилиан. – Убирайся! Убирайся отсюда!

Кори подошел к двери и открыл ее. В дом ворвался шум дождя.

– Еще увидимся, – бросил Кори.

Через миг он был уже на заднем дворе и, перешагивая через лужи, шел сквозь дождь к проулку, выходящему на Ингерсолл–стрит.

Кори увидел их в проулке. Их было трое. Казалось, они возникли из ниоткуда. Но он знал, что они поджидали у выхода, пока он пройдет половину пути.

Они подходили медленно. Кори щурился в полутьме, стараясь сквозь завесу дождя разглядеть их лица. Он сказал себе, что не знает этих троих. Он никогда не встречался с ними прежде.

Когда они приблизились, один из них достал револьвер. Он не прицеливался, просто демонстрировал наличие оружия. Кори вздохнул, потом оглянулся. Естественно, с другого конца проулка к нему направлялись еще двое. И у одного из них тоже был револьвер.

«Кажется, ты влип», – сказал Кори себе.

Он поднял руки вверх, показав пустые ладони. Потом развернулся и пошел навстречу тем двоим. Они замерли на месте и ждали, пока он к ним подойдет. Тот, что с пушкой, был высоким и крепким, на вид ему можно было дать лет двадцать пять. Кори никогда раньше его не видел. Тот, что стоял рядом, был черным, тоже высоким, но не таким мощным. Кори внимательно посмотрел на негра и заключил, что и этот тип ему незнаком.

Приближаясь к этим двоим, Кори услышал шаги тех троих, что шли за ним следом. Он не стал торопиться, но слегка прибавил шаг, чтобы иметь чуть побольше времени до того, как подвалит эта троица. Подойдя к поджидавшим его бандитам, он изобразил на лице холодную ярость и набросился на негра.

– Я искал тебя, Крейтон, – рявкнул он.

– Меня зовут вовсе не Крейтон, – отвечал негр.

– Рассказывай!

– Он говорит, что его зовут не Крейтон, – спокойно сказал тот, что держал револьвер, и приподнял оружие так, что дуло оказалось в нескольких дюймах от груди Кори.

Казалось, Кори не заметил пушки. Он криво ухмыльнулся негру и заявил:

– Ты – Крейтон, и нам с тобой нужно поговорить…

Он сделал движение в сторону негра, и тот, что с пушкой, вытянул руку, чтобы оттолкнуть его. Кори увернулся, по–прежнему глядя на негра, делая вид, что весь поглощен навязчивой идеей отомстить человеку по имени Крейтон. Все произошло очень быстро. Трое, подходившие сзади, все еще неспешно двигались вперед и находились на расстоянии около двадцати футов, когда Кори бросился к негру. Тот, что был с револьвером, завопил:

– Что ты делаешь? Ты что, спятил, что ли?

В этот момент Кори развернулся и ударил гангстера кулаком в горло, а свободной рукой сильно выкрутил его руку, держащую револьвер. Бандит издал булькающий звук и выронил револьвер. Негр метнулся к Кори, хотел его схватить, но промахнулся и крикнул тем троим, которые уже бежали к ним:

– Не надо! Не стреляйте!

Стрельбы не было: бандиты боялись, стреляя в Кори, попасть в двух своих. Те вдвоем вцепились в Кори, но он вывернулся и бросился вперед по проулку.

«Нужно бежать к Ингерсолл–стрит, – думал он, – нужно найти другой проулок и добраться по нему до Ингерсолл, пока они не…»

В этот момент он услышал, как среди шума и брани гангстеров чей–то громкий голос возвестил:

– Делайте, как я говорю. Расходимся. Вы двое отправляйтесь на Ингерсолл. Увидите, как он выходит из проулка, – сразу ловите.

«Разумно», – одобрил Кори.

Он перестал думать о Ингерсолл и посмотрел в другую сторону, где начинались болота.

«Туда идти нельзя, – подумал он. – Забредешь в болота, и шансы один к ста, что выберешься оттуда. Ты же знаешь! Ты знаешь эти болота, ясно понимаешь, что там может произойти. Особенно когда стемнеет и ты не будешь разбирать дороги. И еще дождь. Это настоящий дождь, а не легкая изморось. Льет как из ведра, а болота расположены в низине, значит, вся вода из всех сточных канав вместе с водами вышедшей из берегов речки соберется в их скользких топях. Помнишь тот случай несколько лет назад, когда на болотах играли дети и вдруг пошел дождь, который потом превратился в ливень, и стемнело. Несколько дней спустя на поиски выслали специальный отряд. Розыски велись несколько недель, но все без толку. После этого несколько мужчин, которые могли бы вести себя разумнее, чем те детишки, и вели бы, будь они потрезвее, отправились порезвиться. И по какой–то идиотской случайности забрели в эти самые места. Их было, кажется, шестеро или семеро. Но не важно, как ты помнишь, тогда тоже полил дождь, и очередная поисковая партия вышла на розыски, и опять безрезультатно. Судя по этим случаям…»