Драконы весеннего рассвета - Маргарет Уэйс

Голос ее при этом, однако, едва заметно переменился, а смех прозвучал чуть-чуть натянуто. Она нахмурилась и принялась крутить кубок в руках.

Танис ей ничего не ответил. А что он мог сказать? Ему только и оставалось, что стоять перед ней с неистово пылающими ушами… Китиара наконец опустила глаза.

– А что будет, если, предположим, я скажу «да»? – холодно спросила она наконец. – Что ты можешь дать мне взамен того, что я при этом потеряю?

Танис набрал полную грудь воздуха…

– У тебя погиб первый полководец, Бакарис, – произнес он, стараясь говорить ровным голосом. – Я знаю. Тас рассказал мне, как он убил его. Я занял бы его место.

– Поступил бы на службу… в наши войска?.. – Теперь в глазах Китиары было неподдельное изумление.

– Да. – Танис крепко сжал зубы и продолжал с горечью: – Мы и так и так проиграли. Я же видел ваши летучие цитадели. Нам не победить вас, даже если бы Драконы Белокамня остались. А они не останутся: люди им не доверяют… Что же до меня, мне, в сущности, все равно. Я хочу только одного – чтобы Лорана ушла отсюда живой и невредимой.

– А что, пожалуй, ты действительно способен на это, – поражаясь, тихо выговорила Китиара. Долго-долго она молча смотрела на него, потом сказала: – Надо подумать…

Что-то мешало ей. Тряхнув головой, она одним глотком допила вино, поставила кубок и поднялась.

– Я подумаю, – повторила она. – Но сейчас я должна оставить тебя, Танис. Сегодня вечером – большой сбор Повелителей. Они съехались со всех концов. Ансалона, чтобы присутствовать на нем. Кстати, ты совершенно прав – вы действительно проиграли войну, и сегодня мы будем решать, как сокрушить железным кулаком жалкие остатки сопротивления. Так вот, ты будешь сопровождать меня. Я представлю тебя Ее Темному Величеству…

– А Лорана? – настаивал Танис.

– Я сказала, что подумаю! – вертикальная морщинка прорезала чистый лоб между пушистыми бровями воительницы. Голос ее был резок: – Тебе принесут церемониальные латы. Одевайся и будь готов: начало примерно через час… – И она направилась к двери, но все-таки обернулась к нему еще раз. – Мое решение будет зависеть от твоего поведения нынче вечером, – негромко проговорила она. – И запомни, Полуэльф: с этого мгновения ты служишь мне!

Карие глаза горели холодным огнем, словно два золотистых самоцвета. Он почти физически ощутил волю этой женщины – казалось, могучая рука пыталась вдавить его в гладкий мраморный пол. За ней была вся мощь драконидских армий, за ее спиной угадывалась тень Владычицы Тьмы, сообщавшая ей странную силу, которую Танису приходилось уже замечать…

И внезапно он с удивительной ясностью осознал разделявшую их пропасть. Она была человеком – в высшей степени человеком. Только людям была присуща жажда власти, позволявшая так легко совращать эти неуемные, страстные души. Короткие жизни людей были подобны кострам. Одни из них горели чистым и ясным светом – как одинокая свеча Золотой Луны, как расколовшееся солнце Стурма. Другие… другие были пожаром, сжигающим все на своем пути. И этот пожар подстегивал его холодную, ленивую эльфийскую кровь, разжигая что-то и в нем самом. Танис вдруг увидел себя как бы со стороны и понял, во что может превратиться. Он видел сгоревших в страшном пламени Тарсиса. Обугленная плоть. Черное, неподвижное сердце…

Вот, значит, какую цену ему предстояло платить. Он принесет на алтарь этой женщины свою душу – точно так, как другие оставляли горстки серебра на подушках блудниц. Что ж, Лорана достаточно настрадалась из-за него. Его смерть не освободит ее, а жизнь – ТАКАЯ жизнь – может.

Танис медленно поднес руку к сердцу и поклонился.

– Я повинуюсь, мой Повелитель, – сказал он.

Китиара вихрем ворвалась в свои личные апартаменты. Она была не в силах навести порядок в собственных мыслях. Кровь в жилах так и кипела: неистовое возбуждение, восторг, торжествующее чувство победы – все это пьянило ее куда больше выпитого вина. И все же где-то на самом дне, в глухом углу разума затаилось сомнение, невероятно раздражавшее Темную Госпожу. Тщетно старалась она отрешиться от него и выкинуть из головы. Какое там! Когда она вошла к себе, отвратительное сомнение неожиданно обрело плоть.

Слуги, как выяснилось, не ждали ее так скоро. Факелы по стенам были не зажжены, камин полон дров, но не растоплен. Раздраженно потянулась она к шнуру звонка, намереваясь хорошенько взгреть лентяев, – небось сразу забегают…

Холодная костлявая рука сомкнулась у нее на запястье.

Прикосновение этой руки пронизало могильным холодом все ее существо, едва не остановив сердце. Ахнув от боли, Китиара попыталась вырваться, но рука держала крепко.

– Так ты не забыла нашего договора?..

– Нет! С чего ты взял? – ответила Китиара, не давая страху вырваться на поверхность. И властно приказала: – Пусти!

Холодные пальцы неторопливо разжались. Китиара тотчас отдернула руку, растирая запястье, успевшее побелеть.

– Эльфийка достанется тебе, как я и обещала, – сказала она. – Разумеется, только после того, как с ней покончит Владычица…

– Конечно. В ином случае она мне и ни к чему. Лживая женщина мне не нужна – как и тебе не нужен мертвый мужчина…

Порождение тьмы неприятно растягивало слова. Китиара скривила губы, глядя на бледное, прозрачное лицо и светящиеся глаза над черными рыцарскими латами.

– Что за глупости. Сот, – сказала она и дернула шнур. В эту минуту ей просто необходим был свет. – Я-то вполне способна отделять плотские удовольствия от нужд дела. В отличие от тебя, между прочим.

– Ну и на что тебе в таком случае полуэльф? – спросил государь Сот, и ей, как всегда, показалось, будто голос его доносился из подземных глубин.

– Он будет моим. Весь, с потрохами, – ответила Китиара, продолжая тереть помятую руку.

Влетевшие слуги опасливо косились на Темную Госпожу: о вспышках ее гнева слагались легенды. Но Китиаре, занятой своими мыслями, было не до них. Государь Сот, избегая свечей, отступил в тень.

– Единственный способ полностью подчинить его – это уничтожить Лорану у него на глазах, – продолжала Китиара.

– Чем ты, без сомнения, завоюешь его любовь, – хмыкнул государь Сот.

– Без его любви я как-нибудь обойдусь! – коротко рассмеялась Китиара. Стащила перчатки и принялась расстегивать латы. – Мне нужен только он сам. Если она останется жить – он до конца дней своих только и будет думать, что о ней и о той благородной жертве, которую он принес ради нее. Не-ет, я раздавлю его в пыль. В слизь. И тогда буду делать с ним, что захочу.

– Только вот долго ли? – ядовито поинтересовался Сот. – Его освободит смерть.

Китиара пожала плечами. Слуги, сделав свое дело, убрались вон. Темная Госпожа стояла посреди ярко освещенной комнаты и молча размышляла о чем-то. Она частью сняла с себя доспехи и держала за ремешок свой драконий шлем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});