И сядет солнце на Востоке (СИ) - Ли Кристина

- Зачем тебе сюда? Это проклятое место, боярин! Всю семью Морана забрала за собой. Тут слуги её жили - мольфары из карпатского княжества.

- Останешься и дождешься меня. Поедем в твердыню и заплачу тебе золотом, боярин! - Даниил достал из внутреннего кармана мешочек с серебряными монетами и бросил мужчине.

Лаврентий опешил, а когда заметил выражение на лице молодого человека и вовсе насторожено сглотнул. Однако увесистый мешочек в его руке сделал своё дело, и сетующий на свою горькую долю мужчина кивнул, уже подумывая, что наконец получилось заработать хоть немного денег.

- Я дождусь, - уверенно, но с дрожью, ответил Лаврентий, на что Даниил лишь отрывисто произнес:

- Вот и славно!

"Как здесь тихо..." - Даниил только успел войти, толкнув не запертые кованые врата, как все звуки в этом месте исчезли.

Казалось всё осталось там - за забором высотой не меньше трёх метров. И только камень - огромный осколок чёрной скалы стоял в центре большого двора. Трава росла здесь островками, а деревьев и вовсе не было. Между растениями, еле пробившими себе путь сквозь сухую почву, лежал песок и пепел. Кажется само время остановилось в этом месте и у этого камня.

Пятнадцать имён... Пятнадцать людей, навсегда стёртых из этого мира. Именно их имена серебром отливали на отшлифованной стороне камня. Даниил поднял руку и медленно провел подушечками пальцев по холодному осколку его души.

Мольфар встал точно и сам обратившись в камень, пока перечитывал каждое имя про себя и вел пальцами вниз, чувствуя кожей рельеф букв высеченных на гладкой и сверкающей поверхности.

- Дедушка... - прошептал Даниил и провел по имени Зборислава Вершигоры, - И бабушка Радимира.

Он почти их не помнил, потому что чуждый мир унес их первыми. Только теплые прикосновения рук бабушки Даниил до сих пор отчётливо ощущал, как слышал и голос деда, учившего мужчину впервые держать в руках клинок.

- А остальных... - Даниил провел по всем именам рукой, прочитав их, -...остальных я и вовсе не знал.

Мольфар призвал силу и медленно достал меч из ножен. В небе над пустошью стали сгущаться тучи, а недалёкий Лаврентий поспешил закрыть окно салона со своей стороны, потому что приник взглядом к тому, что происходило буквально не моргая. Прохожие остановились, а немногочисленные машины замедлили движение. Однако когда из неба ударила молния, а гром так загрохотал, что затряслась сама земля, Лаврентий выскочил из автомобиля уже сетуя что отпустил боярина в то проклятое место.

Даниил скручивал силу вокруг своего тела, занося клинок всё выше. Его лицо обратилось в смазанную серую маску, по которой побежали черные мелкие жилы, как трещины по коже. Взгляд почернел, что самая глубокая бездна, в которой пространство рассекали лишь молнии. Точно как сейчас, они одна за другой били в камень перед мольфаром, заставляя осколок гудеть и нагреваться. Гром обрушался точно в землю на которой стоял старый монумент. Бил так, что звуковые волны поднимали вверх куски почвы и рыхлой земли. Они подпрыгивали и замирали в воздухе, образуя столб пыли вокруг фигуры Даниила. Гром бил, а крошка понималась всё выше, двигаясь только вверх. Молнии рассекали черный камень, всё чаще, да так, что вскоре послышался гул и треск породы.

Частицы почвы и пыли замерли, а гром умолк, чтобы через секунду ударить настолько мощно, что земля под ногами Даниила не просто задрожала, а взмыла в воздух и закружила вихрем, опутывая фигуру мольфара, который с гортанным рыком нанес удар клинком по камню.

Монумент разлетелся на тысячи осколков, а молния в последний раз ударила в место, где он стоял, оставив выжженный герб семьи карпатских князей.

- В день, когда нога моя вновь ступит на землю мою, я клялся отцу, что уничтожу могилу, которую возвели нашей семье при жизни! Я сдержал слово, исполнив волю твою отец! - Даниил выпрямился и опустил меч, а гроза развеялась за несколько мгновений.

Лаврентий не мог отвести взгляда от того, что происходило, а когда завидел трещины бегущие по автопокрытию и вовсе схватился за ручку дверцы, боясь что и он, и единственное средство его существования пойдет под землю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Прохожие спрятались под стенками зданий по другую сторону от старой посадки и места, где некогда стоял двор семьи Вершигора. Они с ужасом и в страхе наблюдали за тем, что происходило вокруг. Прикрывали руками лица, а некоторые взывали к богам о милости, боясь ступить и шаг, присев в стен домов.

Однако, как только всё вмиг исчезло, а врата отворились и в них показалась мужская фигура, облачённая в черный, расшитый серебряными узорами, камзол княжеской карпатской семьи, люд замер и вовсе не двигаясь и чуть дыша.

- Колдовство вернулось... - одна из женщин, стоявших ближе всего к машине Лаврентия, спешно спрятала внука за своими длинными одеждами, и запричитала, в ужасе осматривая того, кто появился из ворот проклятого богами места.

Высокий седоволосый мужчина, смотрел на всех зевак исподлобья, пока сжимал в руке ножны с мечом. Даниил знал, что получив наконец всю силу своего рода, ему никогда не стать прежним. И дорога обратно к матушке и отцу с этого дня закрыта.

- Это же карпатские одежды! Не уж то?!! - мужчина рядом с той самой женщиной и ребенком, попятился назад и переглянулся с толпой молодых бояр, которые снимала всё на свои идентификаторы.

Молодежь даже и не ведала, кто перед ними, но вот старшее поколение в ступоре наблюдало за тем, как мужчина пересекает автополотно, уверенным шагом направляясь прямо к Лаврентию.

- Боги ярые! Мольфары вернулись!!! - убито прошептал водитель Лаврентий и окаменел, когда над ним возвысилась фигура Даниила.

- Это мольфар!! Небеса да не прогневить бы, но это мольфар!! - послышался крик той самой старушки.

Даниил медленно поднял взгляд на женщину и учтиво ей поклонился, опять вернувшись к водителю.

- Взрослый мужик, а словно Навь увидел перед собой! Седлай своего жеребца! - пророкотал Даниил и открыл пассажирскую дверь, - Вези в твердыню, как и оговорено было!

Даниил уже видел перед собой высокие своды каменного форта - града княжеского, о котором так много ему рассказывал отец. Показывал изображения неприступного места, возведенного из тысячелетних камней, да кусков скал. Обрамленный водами глубокой и полноводной реки, форт стоял на величественном острове близ порогов Днепра.

Однако Даниил понимал, что лишь ступив ногой на каменную кладку твердыни, боль пронзит его ещё явственнее. Ведь слова его госпожи так и резали слух в воспоминаниях. Эта женщина должна была принадлежать ему. Эта княжна должна была стать женой ему и сесть на каменный карпатский трон подле него, а не рядом с Всеславом. Князь Руси Киевской - человек, и ежели когда-то к Стеже вернутся силы, покуда задумы богов не постичь никому, он не справится с такой женщиной. Это не княжна, готовая подчиняться. Это могущественная лесная ведьма, для кого-то нечисть убивающая, а для кого-то спасение из троп горных.

Подобное и пугало Даниила. Он боялся за Станиславу так, словно и не вышла она замуж за другого. Потому мольфара в спину гнала не обязанность перед своей госпожой, а страх за единственную женщину, которую он хотел, но потерял право обладать ею.

Страх мольфара стал будто вещим, и совершенно не беспочвенным. Ведь когда машина Лаврентия тронулась с места, в свои палаты в стенах дворца твердыни не просто вошла, а влетела матушка Мирослава. Женщина вышвырнула всех из гостиной, да так, что слуги боялись даже рот раскрыть, да и глаз не поднимали уходя прочь из палат старшей женщины.

- Вы только гляньте кака краса!! Вы только посмотрите какая спесь и гонору сколько в этой змее безродной! - женщина сняла парчовый платок и бросив его на спинку кресла, откинула седеющую косу на спину.

Мирослава стояла у камина перед огнём его, однако в глазах её тлел самый страшный грозовой холод. Женщина дышала глубоко, в попытке успокоиться даже закрывала глаза, дабы не прогневать богов и усмирить порыв свой убить тварь прямо сейчас, пока Князь лежит в беспамятстве. А в том, что Государь либо ранен, либо и вовсе мертв, Мирослава не сомневалась.