Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ - Симон Шноль

Владимир Николаевич сделал перевод на французский язык текста трех песен о Кветцаль верховной жрице народа майев. Это было в 1914 г. Десять лет спустя Дегтярев перевел сказания на русский язык и написал пролог и эпилог к театральной постановке этой легенды. За эти десять лет в его жизни произошло много самых неожиданных перемен. К сожалению многие события нам совершенно неизвестны, а отдельные эпизоды приходится связывать хронологически весьма произвольно. Мы знаем, что он побывал на островах Кубе и Ямайке, на реке Колорадо в Калифорнии. Был он и в Бразилии, где даже купил акр земли! В 1916 г. Дегтярев через Гавайи вернулся в Россию. Он должен был призываться в армию, но на военную службу его как инвалида, не приняли. Он опять поселился в Туапсе, намереваясь вскоре вернуться в Америку, чтобы обрабатывать «клочек тропической земли». Быть может, старожилы Туапсе до сих пор помнят чудака, разъезжавшего верхом на лошади в костюме ковбоя, или в обычно костюме на упряжке козлов. Тогда его звали «козий барин». Обуреваемый стремлением к необычайному, и полный жажды кипучей деятельности, Владимир Николаевич поставил себе странную задачу — обучить козлов ходить в упряжке. И он этого добился, надо полагать, ценою большого упорства. Его козлы научились возить тележку, и много тучного чернозема было перевезено в сад «козьего барина» рогато-бородатой упряжкой. - Мои козлы воняли на целую версту! Но это ничего! Запах не совсем приятный, но не вредный. Напоминает крепкие парижские духи - вот что сказал однажды Владимир Николаевич, когда ему снова пришлось использовать козла как вьючное животное. Но об этом будет сказано в своем месте... В те времена у Владимира Николаевича была невеста. Они вместе мечтали поселиться в Бразилии, обрабатывать землю и выращивать прекрасные растения. Но жестокая действительность разрушила все планы. Наступил 1918 г. и принес голод и разруху. О поездке в Америку нечего было и думать. Не было средств. Они перебираются на сытую Украину и живут где-то около Полтавы. В тревожные дни гражданской войны Владимир Николаевич настойчиво обрабатываег землю, вскапывает и перекапывает, сажает, ухаживает за молодыми всходами, охраняет огород от воровства и расхищения. Никакие лишения не могут сломить его энергию. На него обрушивается масса неудач. Печка сложенная наспех разваливается. Приходится складывать во второй раз. В жестоких условиях он строит оранжерею, сам сколачивает рамы, по кускам собирает стекло; сам вставляет, сам делает все, решительно все. Настойчиво преодолевает тысячи трудностей, препятствий и неполадок. Спокойно и пренебрежительно переносит и лишения. Мечта об акре земли в тропиках поддерживает его. Он строит планы фантастические для обывателя, но реальные для него самого. Он намерен в будущем много потрудиться на своей земле, чтобы снять много обильных урожаев. Понадобятся деньги для достижения еще одной цели. Надо объехать и осмотреть все места археологических памятников древних американских цивилизаций. Осмотреть, описать, сфотографировать все интересное. Для этого нужны средства. Земля и упорный труд дадут их... И новый беспощадный удар. — Невеста Владимира Николаевича умирает от тифа. Мы можем лишь догадываться, как тяжело было ему перенести эту утрату. Владимир Николаевич не принадлежал к числу людей, которые любят говорить о своих душевных переживаниях. Он предпочитал говорить о разных бытовых мелочах, незначительных но комических происшествиях и наконец на всевозможные экзотические темы. О происшествиях своей личной жизни он говорил вскользь, между прочим, по какому-нибудь поводу, наталкивающему на воспоминания. Этим отчасти объясняется отрывочность сведений о нем. Зато можно было бы написать целую книгу анекдотических историй, если бы только было мыслимо запомнить все, что он говорил. Владимир Николаевич очень смешно инсценировал в лицах анекдот о польском паниче и святом Антонии. О польской шляхте он отзывался неизменно насмешливо: — В них есть что-то опереточное: все эти «шабли», «усы», «полонез Огинского с выстрелом». Нелепое сочетание спеси, заносчивости, показного блеска и ограниченности, доходящей до глупости. Говорил он много и с такой энергией, как и работал. Вероятно, не малое число людей считало его пустым болтуном, не понимая романтической настроенности его души, не подозревая о его огромной трудоспособности и деятельном осуществлении «фантастических» планов. У него всегда было много недоброжелателей из числа людей настроенных подозрительно и враждебно ко всему превышающему их мысли и чувства. Эти люди почему-то считают, что именно они «соль земли» и на этом основании меряют все своим жалким аршином. Дегтярев их не переносил. В 1923 г. Владимир Николаевич оказался в Ленинграде. Он арендовал пустырь для устройства «японского декоративного сада-огорода». Он свозит мусор. Начинается война с соседними управдомами. Его обвиняют в устройстве свалки. Он раскладывает мусор причудливыми ступенями и начинает привозить навоз. Управдомы вопят о миазмах, заражающих воздух. Владимир Николаевич саркастически уверяет, что навоз всегда воняет. Управдомы апеллируют к санитарным органам. Дегтярев засыпает мусор землей, выравнивает уступы, закладывая доски. Явившаяся санитарная комиссия видит пустырь с необычайным рельефом и несколько куч еще не устроенного навоза. Составляется протокол. Дегтярев производит посадку семян и саженцев. В конце концов, управдомы подают на него в суд. Он получает повестку и является в судебное присутствие в костюме ковбоя. На нем сомбреро, рубаха адски красного цвета и меховые штаны бомбаччи. Судья, пораженный необычайным видом ответчика, спрашивает его о костюме. Дегтярев в изысканно вежливых выражениях сообщает, что раньше он жил в Мексике и что этот костюм ему нравится. Имеет ли гражданин судья, что-либо против его костюма? Судья отвечает, что удовлетворен данными объяснениями и приступает к разбору дела. Сначала дают показания управдомы. Они представляют суду целую стопу актов и протоколов, из которых явствует, что гражданин Дегтярев является злостным нарушителем правил санитарии, возмущает спокойствие и т. д. и т. п. Предоставляется слово ответчику. Дегтярев говорит: Гражданин судья и граждане народные заседатели! То, что сообщили здесь уважаемые управдомы в значительной степени верно. Действительно я свозил мусор и навоз. Действительно мусор не принадлежит к числу приятных материалов, а навоз, в силу естественных причин, действительно воняет. Но я свозил все это не для того, чтобы отравлять существование обитателей соседних домов. Действительно я ругался с управдомами, но они сами лезли ко мне, мешали мне. Я устроил сад-огород. Вы найдете в нем множество полезных растений, использованных в декоративном отношении и одновременно с этим дающие полезные плоды. Мой труд нашел положительную оценку общественности и я имею возможность противупоставить многим направленным против меня документам эту скромную заметку. — Дегтярев передал судье номер «Красной газеты» с заметкой «Вместо пустыря - цветущий сад». Секретарь суда огласил ее содержание. Управдомы поникли. Всеобщее сочувствие было на стороне их врага. Суд вынес решение в пользу их экстравагантного врага и дело было прекращено. Эту историю с «японским садом-огородом» мы описали несколько схематично так как неизвестны многие ее подробности. Не знаем, например, как долго Владимир Николаевич вел подготовительные работы. Из нашего описания можно вывести заключение, что кроме распри с управдомами все шло очень гладко и споро. Это не так. Декоративный сад-огород явился завершением очень упорного труда. В начале работ Владимир Николаевич имел компаньона. Но его товарищ не выдержал каторжного труда и сбежал. Дегтярев продолжал начатое дело один и успешно довел его до конца. Время от времени Владимир Николаевич устраивал «выезды». Он нанимал верховую лошадь и в костюме ковбоя разъезжал по Ленинграду. Можно себе представить какое оживление вносил необычайный всадник на улицы города. Обыватели недоумевали: Кто это? Иностранец? Рекламный трюк? Оригинал или сумасшедший? Что за фантазия кататься верхом в красной рубахе и меховых штанах? А шляпа то! Что за шляпа?! Зато мальчишки ликовали. Для них, чем необычней - тем лучше. Для чего Дегтярев предпринимал такие поездки? Конечно не из тщеславного и мелочного желания щегольнуть, обратить на себя внимание. Скорее это был вызов повседневности. Он не стеснялся пртивупоставить себя окружающему и не считался с чужим мнением. «Им не нравится а мне наплевать» - так говорил он. Его выезды являлись своеобразной формой «эпатирования» обывателя. Он жил в своем особом мире и время от времени напоминал об этом другим. Если хотите - это чудачество, но чудачество, требовавшее огромной силы сопротивления воздействию общественного мнения. Его не понимали, над ним открыто смеялись, нередко издевались и очень часто намекали на непорядок в мозгах. Он ненавидел людей, не имеющих своей заветной мечты, и пренебрежительно относился к насмешкам. Один знакомый художник написал портрет Дегтярева, изобразив его в ковбойском костюме. Владимир Николаевич так рассказывал об этом: - Он увековечил меня на холсте в образе злодея, которого линчуют в шестой части американской кинокартины. Другой художник изобразил его в аллегорической картине о войне. Всадники - воины разных национальностей скачут в пропасть... Итальянец был написан с Дегтярева. Я позировал — говорил он — сидя верхом на стуле. Японский сад-огород дал хороший урожай. Владимир Николаевич продал овощи и получил сумму вполне достаточную, для того чтобы прожить до следующего урожая. Он позаботился о нем; осенью тщательно перекопал землю, привез еще чернозема и навоза. Наконец все было сделано и можно было отдохнуть. Тогда Владимир Николаевич достал свои аргентинские рукописи и принялся за перевод пьесы о Кветцаль с французского на русский. И опять он работал воодушевлено и настойчиво. Перевод скоро был закончен. Дегтярев решил, во что бы то ни стало, поставить пьесу на сцене. Он написал пролог и эпилог. Но нужно было еще написать музыку, найти театр и артистов, изготовить декорации, выполнить тысячу самых разнообразных дел. Трудности только еще больше воодушевили Дегтярева. Он обращается к своим знакомым и старым знакомым своего отца. Его энтузиазм вдохновил многих. Нашлись и артисты и музыканты, художники и костюмеры, бутафоры и гримировщики. Владимир Николаевич создал своеобразный театральный коллектив. Большинство артистов были дети в возрасте от 12 до 14 лет. Самому старшему актеру, исполнявшему роль Куилькана (бога мысли) только что исполнилось 16 лет. Ребята с величайшим рвением делали все, что только было нужно для постановки. Они прекрасно разучили роли и слаженно вели ход действия на сцене. Они изготовили декорации, бутафорию, костюмы, они были рабочими сцены, светотехниками, «голосами за сценой». Увлекательные рассказы Владимира Николаевича о древних народах Америки и ее современных обитателях необычайно воодушевили артистов. Постановка превратилась в увлекательную интересную игру. Все настолько вошли в роли, что стали называть друг друга и вне сцены, только экзотическими именами пьесы. При активном содействии пианистки Н. была написана музыка. В основу ее были положены оригинальные мотивы мексиканских напевов, записанных испанцем доном Хименес де ля Эспада (из его сборника американских мотивов, изданных в Мадриде в 1881 г.) а также вывезенных из Мексики самим Дегтяревым. Музыкальным вступлением к пьесе был прекрасный вальс «Эль Юз де Чиапас». Не обошлось и без курьезов. Так, например, пианистка обработала мотив песни амазонок под кавалерийский марш, упустив из виду, что в древней Америке вообще не было лошадей. Декорации написали сами ребята под руководством художника, привлеченного Дегтяревым к постановке. Декорации изображали зал храма бога Мысли в городе Майкапане, покои Кветцаль верховной жрицы народа майев. Декорация пролога и эпилога к сказанию изображала развалины древнеамериканского города, заросшего тропической растительностью. Вдали видна горная цепь Кордильеров с дымящимися вулканами. Художник сам написал эту декорацию на большом холщовом полотнище. Эти дымящиеся огнедышащие вершины стали эмблемой театрального коллектива. С большим подъемом прошла генеральная репетиция, и уже был назначен день спектакля. Но случилось странное происшествие - после генеральной репетиции, декорация с вулканами оказалась разорванной пополам от самого верха до низа. Как это случилось, так и осталось невыясненным. Никто из участников не мог сделать это, посторонних не было. Загадочная история, словно какое-то зловещее предзнаменование. И действительно постановке так и не суждено было состояться. Японский сад-огород также остался невозделанным... Что случилось? — Дегтярев был арестован и направлен в Соловецкий концлагерь со сроком заключения на десять лет. Причиной для ареста явилось полученное из-за границы письмо. Владимир Николаевич мечтал о поездке в Центральную Америку. Один его знакомый, русский, эмигрировавший в Мексику еще задолго до революции, написал ему письмо, В конце которого сделал короткую приписку, обозначив название города Вера-Крус сокращенно начальными буквами «ВК». Письмо было прочитано и «ВК» расшифровали как «Великий князь». Владимир Николаевич не смог доказать истинное значение этих двух букв и вместо путешествия в тропическую Америку его привезли на Большой Соловецкий остров. Мы не знаем подробностей первого года его пребывания на острове. Вероятно он, как и все прошел «общие работы», потом работал в Сельхозе, заведуя парниками. В сборнике Соловецкого общества краеведения «материалы» вып. 8-й «Из работ по прикладной ботанике» Соловки, 1927, помещена статья Д.Н.Матвеева «Опыт акклиматизации цветочных культур (однолетних) в условиях соловецкого климата». Приводим здесь один абзац (С. 33) из этой небольшой статьи: «Основными отрицательными факторами соловецкого цветоводства нужно признать резкость термических амплитуд и наличие холодных ветров во время вегетации. Бороться с этим приходится выбором защищенных мест и отеплением почвы (закладкой дренажа, а равно паровых клумб и гряд). Противодействующим наличию указанных факторов условием нужно считать также подбор низкорослых культур (так называемый ковровый), составляемый по опыту В. Н. Дегтярева из следующих летних цветов: анютины глазки, карликовые астры, бархатцы, маргаритки, девица в зелени, просвирник, лжепросвирник, низкая настурция, ромашка, ноготки, портулак, резеда, скабиоза, душистый табак, хмель, пиретрум». Мы цитируем этот отрывок, как единственное имеющееся в наших руках, документальное подтверждение существования В.Н.Дегтярева, который, в 1927 г., пребывая на Соловецком острове, занимался акклиматизацией растений. Известно, что, обладая экспансивным характером, Владимир Николаевич был на плохом счету у агронома Матвеева, возглавлявшего на острове сельское хозяйство. Случались препирательства и споры. Матвеев грозил карцером. Но Дегтярев был «работяга» — его ценили за то, что он, в поте лица, с утра до ночи трудился в парниках. Такого работника поискать надо! Но, как человека, его «не принимали всерьез», считали вздорным фантазером и болтуном. В самом деле, он был какой-то «не такой как все». Он не курил, но в его каморке на чердаке здания Сельхоза для курящего гостя всегда находилась коробка папирос и не плохого сорта. Он сурово урезывал свои скудные потребности, но когда Сельхоз премировал его десятью рублями, он истратил их на «ковбойскую рубашку» - подыскал в УСЛОНовском магазине пламенно-красную гераниевого оттенка материю и заказал портному сшить блузу с белым отложным воротником и кожаными обшлагами. Портной работал в пошивочной мастерской, - заказ же был дан частным образом. Случилось так, что Инспекционно-следственный отдел Управления Соловецких Лагерей, узнав о каких-то хищениях в пошивочной мастерской, произвел расследование. Пламенно-красная блуза обратила внимание следователя. Портной показал, что это заказ заключенного Дегтярева. Владимира Николаевича вызвали в ИСО. Он доказал, что заказ выполнялся из материи, которую он купил. Необычайный цвет ткани также свидетельствовал, что это не казенный материал. Хищения не было. Портной выполнял частный заказ в сверхурочное время, состава преступления не было, но цвет!?.. Вот тут между следователем и Дегтяревым и произошел такой разговор: Следователь: Вы заказывали эту рубашку? Дегтярев: Да я. Следователь: Кто же носит красные рубашки? Дегтярев: Я буду носить. Следователь: А для чего именно красную? Дегтярев: Во первых: мне нравится. Во вторых: чтобы каждый дурак мог за версту меня узнать. И в третьих: в первый раз слышу, что кому-то не нравится красный цвет! Ответ был дерзкий, но все обошлось хорошо. Дегтярев получил свою ковбойскую блузу. Он носил ее не каждый день, а только по одному ему ведомым знаменательным дням. Вскоре он стал известен на острове, как «человек в красной рубашке». О ковбойском стиле одеяния знали только немногие. После работы в Сельхозе дальнейшая деятельность Владимира Николаевича была связана с дендрологическим питомником. Этот период жизни «мексиканца» нам известен даже с мелкими бытовыми подробностями. Как был основан на Большом Соловецком острове дендрологический питомник? Мы этого не знаем. Известно, что к организации питомника имел какое-то отношение ленинградский ботаник профессор Палибин. Но практическим основоположником питомника был Владимир Николаевич Дегтярев. В конце лета 1927 г. он получил задание организовать питомник в районе Зеленых озер. В помощь ему дали заключенного Сергея Кузнецова [3]. Именно такой человек и был нужен для работы на «пустом месте» и с «пустыми руками», то-есть в типичных условиях робинзонады. Немногословный и неторопливый, деятельный и выносливый молодой человек обладал редким упорством и хорошим чувством юмора. Уравновешенный спокойный характер, прямая противоположность бурному темпераменту Дегтярева. У них нередко случались разногласия, но никогда не было столкновений. Они отлично понимали друг друга и действовали слаженно. Обоих крепко объединяла врожденная склонность к романтизму. Дегтярев был вдвое старше Кузнецова и поэтому обращался к нему на «ты». А Кузнецов говорил Дегтяреву «вы». Но оба они были товарищами и друзьями. Вероятно потому, что оба они очень любили «Песнь о Гайявате» Владимир Николаевич называл Сергея «Квазиндом». При сухом телосложении он обладал недюжинной силой. Дегтярев часто, с полной серьезностью, говорил: «Квазинд, голубчик, пожалуйста, налей мне кружку чая» или что-нибудь в этом роде. Подчеркиваем, говорил это не с серьезным видом, а вполне серьезно. Для правильного понимания характеров и взаимоотношений двух отшельников с Зеленых озер это имеет значение. Для начала им предстояло обосноваться в лесной глуши, на берегу озера. Они могли рассчитывать только на силу своих рук и свою сообразительность. Приближалась осень. Вряд ли они успеют устроить к зиме землянку. Но они решили «начать строительство». Если не успеют, то продолжат на следующий год весной. Чтобы понять воодушевление двух энтузиастов надо принять во внимание обстановку их работы: они жили «сами по себе» вдали от людей и начальства. Работа освобождала их от присутствия на поверках, они избавлялись от многих тягот жизни заключенных, над ними не стоял надсмотрщик. Но они работали «как каторжные» с рассвета до сумерек. За продовольствием ходили в Кремль - это добрых двенадцать километров. Обратно возвращались с тяжелым грузом за плечами, да еще в руках что-нибудь нужное для землянки: доска, старый лист кровельного железа или кусок фанеры. В хозяйстве все пригодится! Много раз в заплечном мешке, вместе с буханками хлеба, лежали кирпичи для очага в землянке. Однажды Дегтярев принес железную флюгарку, изготовленную на механическом заводе... Представьте себе, что вы отправились в поход к Зеленым озерам. Вы выходите из ворот Соловецкого кремля у Северной башни, сложенной из громадных валунов. Прямо перед вами, на восток, тянется дорога. Справа от нее спокойная гладь Святого озера. Слева у дороги — строение Сельхоза и механического завода - небольшие деревянные здания. Вдали - лес, к нему и ведет вас дорога. По ее сторонам - огороды. Картошка растет здесь плохо — не хватает тепла. Но репа - отличная, крупная, сочная, вкусная. По дороге сухие места перемежаются сырыми низинами. У дороги вы увидите подорожник и щавель, пастушью сумку, лекарственную ромашку, гусиную лапку, одуванчик. По сырым местам растет лютик, трифоль, морошка. Растительность выглядит здесь не так, как в центральной полосе России. Задумчиво небо, печальны растения, сурова земля. Дорога приближается к лесу. Появляются заросли вереска и карликовой березы. На границе леса - низкорослые, искривленные ветрами, сосны, слабосильные осинки, ольха. Но дальше деревья набирают силу, становятся выше и крепче. Хвойных деревьев больше, чем лиственных. Много мхов и лишайников. Заросли черники, голубики, вереска, багульника. Много можжевеловых кустов. И то здесь то там камни - валуны, поросшие лишайником. Валуны выглядят загадочно. Много видели они в течение веков, тысячелетий, миллионов лет, но хранят молчание... Торжественная тишина вокруг. Свежий смолистый воздух. Дышится глубоко и легко. В начале лета, когда цветет багульник, приятный, горький аромат наполняет лес и кружит голову. Прогулка по лесу может окончиться головной болью. Не даром багульник называют болиголовом. Вот таков лес в состоянии покоя. Но представьте себе лес во время дождя, в яростных порывах бури... или летней ночью, когда в воздухе звенит чудовищный сонм комаров. А зимой деревья в сугробах снега. Иней на ветвях. Каждая веточка убрана чудесным убором. Во время снегопада слышится легкое шуршание снежинок. А слабые, чуть заметные, отсветы на снегу в мерцающих вспышках северного сияния. Различные состояния неба и условия освещения постоянно меняют картину. Только закоренелому горожанину, с душой опустошенной благами цивилизации, лес может показаться однообразным. Нет! Идите вперед и вперед. Смотрите внимательно, прислушивайтесь. Полной грудью вдыхайте воздух и помните, что у вас есть обоняние. Ощущайте оттенки благоуханий леса. Ступнями ног чувствуйте почву, по которой идете, твердую, каменистую или мягкую. По разному мягкую — от перегноя, от сырости, от мхов, от опавших листьев. Тысячи наблюдений и ощущений. Многие из них неуловимы. Но если вы способны оценить это, вам будет понятно очарование привольной жизни в лесу или в горах, на берегу моря, или в пустыне. Но ... продолжаем свой путь по лесной дороге. Идем все дальше и дальше. И вот — разветвление дорог, как в сказке, по трем направлениям. Дорога прямо приведет на Биостанцию. Дорога вправо - к Кирпичному заводу и дальше к дамбе, соединяющей Большой Соловецкий остров с островом Муксалма. Стоит посмотреть эту сооруженную монахами дамбу - настоящее циклопическое сооружение. Но мы идем к Зеленым озерам и поэтому должны свернуть на левое ответвление дороги, которое ведет к поселку Реболда. Идем вперед и вперед, дальше и дальше. То здесь, то там, справа и слева от дороги, в разрыве лесной чащи видны ясные озера; небольшие, но их много и камни, повсюду большие, замшелые валуны. Идем по старой Реболдовской дороге. Но не пропустите место, где надо свернуть влево на тропинку к Зеленым озерам. У дороги есть приметное дерево с причудливым стволом. От него и начинается чуть заметная тропинка к Малому Зеленому озеру. Водная поверхность этого озера по форме приближается к кругу. Южный берег - каменистый, поросший вековыми соснами. Здесь есть невысокий каменистый обрыв, где обитает множество ящериц. «Ящеричный каньон» - так назвали это место наши друзья и, надо сказать, многие из приведенных далее названий принадлежит им. Об этом нетрудно догадаться по экзотическому характеру этих «географических наименований».