Роковая красавица Наталья Гончарова - Ирина Ободовская

Наталья Николаевна познакомилась с Петром Петровичем Ланским, по-видимому, в начале зимы 1844 года. По воспоминаниям Араповой, осень 1843 года Ланской провел в Баден-Бадене, куда врачи послали его лечиться после длительной болезни. Там он постоянно встречался с Иваном Николаевичем Гончаровым, видимо, приехавшим вторично в Баден с больной женой. С Гончаровым его связывали давние дружеские отношения, и поэтому, когда Ланской возвращался на родину, Иван Николаевич попросил приятеля передать сестре посылку и письмо. Исполнив поручение и получив в благодарность радушное приглашение бывать в доме, Ланской, вероятно, не раз в течение зимы 1844 года посещал Наталью Николаевну.

Весной Наталья Николаевна собиралась ехать опять в Ревель, на этот раз ради здоровья детей; врачи советовали ей повезти их на морские купанья. Особенно беспокоил ее Саша, он часто болел, и тогда Наталья Николаевна приглашала врачей одного за другим: «Тут я денег не жалею, лишь бы дети здоровы были». Но неожиданно она вывихнула ногу, и поездка была отложена на неопределенное время, а потом и вовсе не состоялась. Очевидно, в мае Петр Петрович Ланской сделал Наталье Николаевне предложение, и на этот раз она дала согласие.

Генерал Ланской был уже немолод, ему шел 45 год, женат до этого он не был. По свидетельству современников, это был хороший добрый человек. Главным в решении Натальи Николаевны был, несомненно, вопрос об отношении будущего мужа к детям от первого брака. И она не ошиблась, как мы увидим далее.

Приведем недатированное письмо Александры Николаевны, относящееся к концу мая – началу июня 1844 года.

«Я начну свое письмо, дорогой Дмитрий, с того, чтобы сообщить тебе большую и радостную новость: Таша выходит замуж за генерала Ланского, командира конногвардейского полка. Он уже не очень молод, но и не стар, ему лет 40. Он вообще…[171] это можно сказать с полным основанием, так как у него благородное сердце и самые прекрасные достоинства. Его обожание Таши и интерес, который он выказывает к ее детям, являются большой гарантией их общего счастья. Но я никогда не кончу, если позволю себе хвалить его так, как он того заслуживает…»

Гончаровы-родители благожелательно отнеслись к этому браку. Наталья Ивановна писала Дмитрию Николаевичу и его жене 5 июня 1844 года:

«Дорогие Дмитрий и Лиза, на этот раз я пишу вам обоим вместе, уверенная, что Лиза меня поймет, чтобы сообщить вам счастливую новость. Таша выходит замуж за генерала Петра Ланского, друга Андрея Муравьева и Вани. Г-н Муравьев очень его хвалит с нравственной стороны, он его знает уже 14 лет; это самая лучшая рекомендация, которую я могу иметь в отношении его. Он не очень молод, ему 43 года, возраст подходящий для Таши, которая тоже уже не первой молодости. Да благословит бог их союз. Может быть, вы уже знаете об этой счастливой вести и я не сообщаю вам ничего нового. Я с большим удовольствием пишу вам о событии, которое, насколько я могу предвидеть, упрочивает благосостояние Таши и ее детей и может только послужить на пользу всей семье. Новый член, который в нее входит, со всеми его моральными качествами, как говорит Муравьев, может принести только счастье, а оно нам так нужно после стольких неприятностей и горя…»

Отец, Николай Афанасьевич, также тепло откликнулся на второе замужество дочери.

«…Поздравляю Вас и любезную Вашу Лизавету Егоровну с новым зятем генералом Петр Петровичем Ланским, – пишет он старшему сыну и невестке, – по какому случаю в исполнение требования письменного самой сестрицы Вашей Натальи Николаевны, дал я ей мое архипастырское (иноческое) благословение».[172]

Нет сомнения, что по поводу своего замужества писала Д. Н. Гончарову и Наталья Николаевна, но, к сожалению, эти письма нами в архиве не обнаружены.

Свадьба, очень скромная, состоялась 16 июля 1844 года в Стрельне, где стоял полк Ланского. Николай I пожелал быть посаженым отцом, но Наталья Николаевна, как пишет Арапова, уклонилась от этой «чести».

Однако, когда на другой день Ланской докладывал царю о состоявшейся свадьбе, Николай I сказал, что будет непременно крестить у него первого ребенка. Отказаться и от этой «чести» уже было нельзя, и, таким образом, крестным отцом Александры Ланской оказался сам император. Арапова пишет, что на свадьбе были братья и сестры с обеих сторон, мы полагаем, присутствовали и Строгановы, и Местры. Свадьба была отпразднована в тесном семейном кругу.

Александра Николаевна осталась жить у сестры. Тяжелый ее характер, несомненно, осложнил семейную жизнь Натальи Николаевны. Бесконечно любя сестру, Александра Николаевна ревновала ее к мужу, и Наталья Николаевна, как мы увидим по ее письмам, очень страдала от этого разлада. Однако уравновешенный и спокойный Ланской ради жены, видимо, вел себя сдержанно, и натянутые отношения не привели к разрыву.

По долгу службы Ланскому приходилось отсутствовать целыми месяцами. Но Наталья Николаевна, судя по имеющимся в нашем распоряжении письмам, неизменно оставалась с детьми и даже на короткий срок не соглашалась оставить их, чтобы поехать к мужу.

«Ты мне говоришь о рассудительности твоего довода, – пишет она 8 июля 1849 года. – Неужели ты думаешь, что я не восхищаюсь тем, что у тебя так мало эгоизма. Я знаю, что была бы тебе большой помощью, но ты приносишь жертву моей семье. Одна часть моего долга удерживает меня здесь, другая призывает к тебе; нужно как-то отозваться на эти оба зова сердца, бог даст мне возможность это сделать, я надеюсь».

Обратим внимание на слова «ты приносишь жертву моей семье», то есть детям Пушкина. Из-за них она не едет к Ланскому, и это часть долга для нее важнее. В письме от 24 июля Наталья Николаевна пишет мужу, что сейчас она не может приехать к нему, так как не на кого оставить детей; Александре Николаевне будет трудно одной справиться с домом, поэтому она ждет возвращения гувернантки и рассчитывает приехать к Ланскому в конце сентября, с тем чтобы вернуться в Петербург к ноябрю, когда ей нужно будет вывозить Машу в свет. Но, как нам кажется, не только отсутствие гувернантки мешало ей оставить семью. В июле – августе у мальчиков каникулы, и ей хотелось побыть с ними, а в сентябре Гриша должен был поступать в Пажеский корпус: Наталья Николаевна не могла, конечно, отсутствовать в такой важный для сына момент. И только когда он попривыкнет к новой для него жизни, она считала себя вправе ненадолго уехать. Интересно отметить, что ни разу Наталья Николаевна не приводит такого, казалось бы, веского довода, как маленькие девочки Ланские, которых она могла бы опасаться оставить на нянек и гувернантку. Она говорит или о детях Пушкиных, или о доме вообще.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});