ВАМП. Практикум по целительству - Лана Ежова

Наша процессия идет по освещенной факелами дорожке — непривычно, что нет магических светильников, — и появление из темноты Ашшки немного пугает.

Прежде чем моя телохранительница успевает среагировать, бывшая зазноба шамана шипит:

— Говори: «Нет, во имя Ма»! — и едва ли не тыкает в лицо три пальца.

То есть нужно сказать: «Нет, во имя Ма» трижды?! А более понятно объяснить?.. Увы, Ашшку прогоняют, громко бранясь, подружки Охры.

— Молчи и кивай, — в очередной раз повторяет сестра Нгрна наставления своей матери. — Или умрешь.

Я покорно склоняю голову, твердо решив воспользоваться подсказкой соперницы. Велика вероятность, что ее совет может ухудшить ситуацию, но — не попробовав, не узнаешь.

Так называемое место силы племени встречает нас тишиной и ярким светом. Последнему отстраненно удивляюсь: все же не брезгуют степняки артефактами чужаков — в воздухе летает пара десятков «светляков», наверняка выпущенных из «световой шкатулки», которыми пользуются люди без дара.

Девушки уходят, и я остаюсь одна среди мужчин.

Четырехрукие воины наги по пояс, и ничто не мешает хорошо рассмотреть их татуировки и амулеты, если я захочу. Но я не хочу, не до любопытства. Страх постепенно, словно утренние лучи солнца через шторы, пробирается сквозь пелену апатии. Орохоро, сидящие на корточках, в своей неподвижности похожи на статуи из серого мрамора.

У костра стоят двое — жених и шаман, приглашенный из другого племени, ведь Нгрн не может провести церемонию для самого себя. Что так будет, поведала «свекровь», но я бы и сама догадалась — на голой груди гостя висит не клык, а косточка, изукрашенная орнаментом резьбы.

Шаман из другого племени говорит быстро, и я с трудом улавливаю суть речи.

— Пред ликом Ма… собрались скрепить, — произносит он торжественные малопонятные слова. И я боюсь пропустить вопрос, который все же звучит неожиданно: — Твое слово, пришлая дева?

— Нет, во имя Ма! — И уже на родном языке, все равно они меня не понимают, зачем-то, не иначе хмель в крови виноват, добавляю: — Я, кажется, люблю другого.

Судя по тому, как галдят воины, имя богини я ввернула вовремя.

— Твое слово, пришлая дева? — сурово повторяет шаман.

Нгрн пытается ухватить за руку, и я отпрыгиваю в сторону, за спину орохорского мага.

— Мне нравится мужчина моей расы, простите. — И на корявом орохорском: — Нет, во имя…

Договорить не позволяет человек, словно из воздуха соткавшийся возле нас:

— Молчите, адептка!

Каррай! Явись сюда святая Виржия, я бы так не удивилась ей, как поражена появлением боевика.

Искусник, запретив мне говорить, что-то быстро произносит Нгрну по-орохорски. Тот кивает и обращается к своим воинам. Несколько слов — и степняки сначала изумленно, затем радостно вопят:

— Союз с ядовитыми грызнями! Залог мира!

В круг, освещенный костром и «светляками», входит еще один шаман с посохом. Седой и морщинистый, он берет меня за руку и подводит к Карраю.

Я ничего не понимаю! Какие грызни? Какой залог мира? О чем они вообще?

Беспомощно ищу взгляд искусника, но натыкаюсь на стену холодности.

Маг не похож сам на себя. Отстраненный, хищный и настороженный. Взъерошенные волосы, голый торс. Запястья искусника обхватывают толстые браслеты, на груди болтается… знак племени?! Целый череп какого-то маленького зверька, судя по острым зубам, плотоядного, на втором шамане смотрится естественно, а на Каррае — странно. Может, потому что он меньше степняков и оттого амулет кажется слишком громоздким?

— Союз племен родством скрепить готовы… — Если я уцелею, обязательно выучу орохорский, чтобы бегло говорить как преподаватель. — Нгрн деву тебе вручает как продолжение или как половину?

Шаман пугает до полуобморочного состояния. Не поняла. Какая половина?.. Меня опять замуж выдают? Только на этот раз за Каррая?!

Сердце бьется громко-громко. Земля качается под ногами или это я шатаюсь?..

Боевик вопрошающе смотрит мне в глаза. В тишине слышны только мое взволнованное дыхание и рычание неподалеку.

Рычание?.. Повернувшись к зрителям, гадаю, кто привел разозленного зверя. Тщетные попытки — за пределом светового круга виднеются только силуэты.

Пока я оглядываюсь по сторонам, Каррай хрипло произносит:

— Нарекаю тебя дочерью.

— Да будет так! — Из шаманского посоха в небо вылетает сноп огненных искр.

— И-и-иху! — Грубые мужские глотки единогласно, как одна, издают победный клич.

Уши закладывает, и я не возражаю, когда искусник, крепко сжав мою руку, тащит прочь:

— Близард, кто надоумил вас согласиться на жертвоприношение?

— Простите?..

— Не прощу, — сердится он. — Жизнь — дар свыше, и от таких подарков не отказываются. Никогда! Даже в безвыходных ситуациях нужно бороться!

— Не пойму, о чем вы!

— «Нет, во имя Ма» — ритуальная фраза невесты, выбравшей вместо замужества смерть во славу богини.

Мне не хватает воздуха от потрясения, а Каррай все тащит и тащит куда-то в темноту.

— К-как — смерти?

— А вот так. Назовите имя мерзавца, посоветовавшего вам произнести древние слова.

Каррай не шутит, и я уныло поправляю его:

— Имя мерзавки… Это Ашшка, бывшая невеста Нгрна.

— Предательство? Что ж, шамана придется поставить в известность.

Мы стоим в степи, за пределами ограды из заточенных кольев. Где-то жутко хохочет гоготун — безобидная, но пугающая людей со слабыми нервами птица. Рыщут во тьме и страшные твари. К примеру, те же ядовитые грызни, но с Карраем я ничего и никого не боюсь.

— Племя Нгрна носит имя Черного Волка, а то, которое приняло вас, — Ядовитого Грызня?

— Да, адептка.

В голове роятся десятки вопросов и предположений, эмоции переполняют. А еще я счастлива, что избежала глупой свадьбы, что спас меня искусник, хоть до конца и не верю в это. Неужели о приключениях у степняков можно позабыть как о дурном сне?

— Я правильно поняла, что Нгрн, отдавая меня вам в качестве… дочери, заключает перемирие с племенем Ядовитых Грызней?

— Да.

А искусник сегодня весьма «разговорчив»! Вопрос, почему взял не в качестве жены, ведь все равно местные обряды законны лишь здесь, жжет мне язык.

Но я борюсь с собственной глупостью и бунтующим хмелем подсунутой шаманкой выпивки и спрашиваю совсем о другом:

— Я не совсем поняла, почему Нгрн решил жениться на мне? Ведь он и сам не радовался смене невесты?

Над головой холодно сияют крупные звезды, в буйной траве трещат ночные кузнечики, сладко пахнет лунными цветами, а мы все стоим. Кого-то ждем? Могли бы и поторопиться, холодно все-таки. Заглядываю в глаза искусника — в них отблески зависшего рядом «светляка», усталость и какая-то странная тоска.

— В катакомбах, приняв знак племени Черных Волков, вы поставили Нгрна в неловкое положение. Если женщина спасает жизнь холостому степняку, что именно вы и сделали, восстановив ток магии и подлечив, он обязан предложить ей замужество.

— Понятно, я стала заложницей чужих обычаев.

— Скорее собственной глупости, — поддевает маг. — Вам ведь говорили не трогать орохоро? Но вы, как всегда, поступили по-своему.

Оправдываться, что не могла иначе? Нет, не буду. К тому же есть более важная тема для разговора.

— Искусник, пока мы кого-то ждем и не ушли отсюда, скажите, можем ли мы помочь пленникам Черных Волков? Здесь парень и две девушки, все трое маги.

— Уже помогли, не беспокойтесь. — Голос Каррая теплеет, и грусть сменяется весельем. — Приятно все-таки, что моя дочь — альтруистка.

Я не успеваю толком понять, нравится мне его шутка или вызывает отчаяние, как из темноты раздается насмешливое:

— Но-но! Не засматривайся на чужих дочерей, Ларсер, делай и воспитывай своих!

Оборачиваюсь — и схожу с ума от радости.

— Папа! — Я прыгаю в объятия отца, не сдерживая слез. — Папка!..

Родные руки крепко обнимают, даря тепло и защиту.

— Тише, светлячок, тише, моя маленькая! Все плохое позади, не надо плакать.

Только после его просьбы осознаю, что рыдаю в три ручья. Отец гладит по голове, а я все никак не могу успокоиться.

— А мама? Мирнан? — озаряет меня внезапная мысль. — Где они?!

— Ждут нас, не переживай.

За слезами мало что могу разглядеть, но на ощупь чувствую, что отец похудел. Длинные волосы стянуты ремешком, щеки и подбородок заросли темной бородой.

Покашляв, Каррай смущенно произносит:

— Прости, Михал, но нам пора идти, не хочу больше никаких неожиданностей. Да и ребятам лучше скорее показаться Магдалене.

Слова искусника возвращают к действительности, и я замечаю, что мы не одни. Яника и ее товарищи по несчастью выглядят еще более утомленными, чем всегда. Страшно представить, что недавно и мои родные выглядели так же…