Секретарь старшего принца 4 (СИ) - Свадьбина Любовь

«Всего пять дней, – повторяла я про себя. – Он справится».

Элор казался совершенно необузданным, бешеным. Одно утешение – Линарэн его, похоже, и правда подлечил, раз Элору удаётся держать такой бешеный темп драки.

***

За четыре дня до возвращения принца Арендара из Башни порядка ко мне снова заглянул Дарион.

Солнце давно перевалило за горизонт, и кабинет озаряли магические сферы.

Дарион явился с большой стопкой папок, хлопнул её мне на стол и спокойно сообщил:

– Я восстановил все документы и написал затребованные тобой отчёты.

– Молодец, – только и могла сказать я.

– Злишься? – Дарион уселся в скрипнувшее от его веса кресло.

Ничего не ответив, я взяла верхнюю папку из его стопки и открыла. Не скажу, что меня интересовали эти статистические данные по студентам прошлых лет, но чтение было неплохим поводом молчать. Мне было неловко.

Дарион подпёр щёку кулаком и просто смотрел на меня.

Так мы и сидели молча. Я изучала данные по боевым магам, двое из которых уже проходили стажировку в ИСБ, а трое работали.

– Не злись на меня, пожалуйста, – попросил Дарион.

Искренне попросил. И эта искренность могла стать отличным рычагом давления. Отложив папку, я сцепила пальцы и заглянула в лицо Дариона. Рассмотрела его внимательнее. Похоже, ночами он не спал: усталость читалась в его тёмных глазах, в лёгких морщинках вокруг глаз, изломе губ и опущенных уголках.

Я предложила:

– Если расскажешь, что ты задумал, я не буду злиться, всё станет по-прежнему.

Он смотрел так пристально. Молчал.

– Ну что, расскажешь? – спросила я.

Глава 47

Не сводя с меня странного взгляда, Дарион потёр нижнюю губу. Кресло под ним опять скрипнуло, а я крепче сжала папку.

– Можешь гарантировать, что сохранишь сказанное в тайне? – спросил Дарион прямо. – Что будешь молчать, несмотря ни на что.

– Подданство империи обязывает меня сообщать о готовящихся преступлениях…

– Если речь идёт не о преступлении, ты точно будешь молчать?

Я хотела ответить «да», но Дарион вкрадчиво продолжал:

– Нет такого существа, которому ты всё расскажешь, считая, что этому существу можно доверять и делиться самым сокровенным, потому что оно желает только добра?

Леди Заранея желает только добра.

Ей я рассказала о чувствах Элора…

Но Заранея желает только добра, ей можно.

Дарион странно усмехнулся:

– Как видишь, ты не можешь обещать мне молчания.

– Да. Не могу, – признала я глухо. – Но…

Дарион вежливо ожидал ответа. Я могла бы сказать, что у него, всего лишь наставника в Академии драконов, не может быть настолько важных секретов, чтобы они заинтересовали императрицу, но уничижительное напоминание о его нынешнем положении только навредит.

– Я же не выведываю твои служебные секреты, – примирительно улыбнулся Дарион. – Но это не мешает мне тебя любить.

О несоизмеримости наших секретов я тоже промолчала, чтобы не накалять обстановку.

Я просто не знала, что делать, как общаться с Дарионом. Я же не рассказывала ему всё, имела ли право требовать от него полной откровенности? Решила попробовать с другой стороны:

– Ты втянул меня в какую-то интригу, а теперь отказываешься рассказать подробности, это нечестно.

– Нечестно, – согласился Дарион. – Но в данной ситуации у меня практически не было выбора.

Я поджала губы. Трудно его понять, а из-за того, что он медведеоборотень – невозможно заглянуть в сознание. И это раздражающее ощущение надвигающейся беды не отпускало, дёргало нервы, мешая сосредоточиться и здраво мыслить.

– Можешь поклясться, что не готовишь государственный переворот? – кажется, мне оставалось только это. Если смотреть на законные и мирные методы.

– Я клянусь, что не замышляю ничего дурного против Аранских, наоборот, стараюсь сделать всё, чтобы их правление было благополучным и долгим. И не замышляю ничего, вредящего тебе.

Он говорил правду, но с каким-то слабым оттенком горечи.

И что мне со всем этим делать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дарион нервно потёр подлокотник кресла и посмотрел на меня исподлобья:

– Скажи, пожалуйста… Безотносительно всех этих тайн, секретов и прочей политики… я хоть немного дорог тебе? Хоть чуть-чуть?

«Никто из нементалистов никогда нас не поймёт, не стоит даже надеяться на это и считать их своими друзьями».

«Самое дорогое – семья, остальные – разменные монеты и пешки».

«Никогда не привязывайся ни к кому просто так, особенно к тем, кто знает твои опасные тайны».

Все эти дедушкины наставления вихрем пронеслись в голове, прозвучали его голосом – и разбились о воспоминания о годах одиночества, когда только Дарион знал правду.

– Мне… – губы задрожали, но я нашла в себе силы признать, – больно не доверять тебе.

Лицо Дариона дрогнуло, взгляд смягчился. Во мне от самого сердца нарастала дрожь, и глаза защипало. Вдохнуть не получалось.

Дарион потянулся ко мне, но двери распахнулись, и у меня как-то сразу получилось взять себя в лапы: прямее стала спина, расправились плечи, и подбородок вздёрнулся вверх, а из глаз исчезли неприятные ощущения.

– Что-то, Дарион, ты слишком долго тут сидишь, – нелюбезно заметил Элор.

Вокруг него не сверкали молнии, он не скалился, ноздри трепетали лишь чуть, но атмосферам мгновенно накалилась.

– Мне попеняли за отсутствие отчётов за последние несколько лет, – совершенно искренне поведал Дарион. – Я исправляюсь.

Отличный образчик того, как можно лгать, говоря правду: отчёт я когда-то с Дариона спрашивала между делом, но явился он сюда явно не ради него.

– А-а, – протянул Элор. – Значит, ты тут недавно почти на колени падал из-за просроченных отчётов?

– Если обнаружишь недочёты или потребуются разъяснения, – глядя мне в глаза, Дарион поднялся, – ты знаешь, где меня искать.

– Я тоже знаю, где тебя искать, – многозначительно заметил Элор.

– Для соректора знать это вполне естественно, – отозвался Дарион. – Надеюсь, у вас не возникнет вопросов, ради которых вам захочется явиться ко мне, а у меня не возникнет необходимости оттаскивать вас от какой-нибудь студентки.

Золотые глаза Элора потемнели, но он справился с гневом и позволил Дариону выйти из кабинета. Взмахом руки заставил ветер захлопнуть створки и уставился на меня.

Я уткнулась в отчёт Дариона.

– Сердишься? – Элор подошёл и внаглую уселся на мой стол.

– Стол – это же вроде для работы, – вздёрнув бровь, заметила я, – а если бы я так к тебе уселся?

– Мне стало бы сложно работать.

– Почему?

– Боюсь, я слишком часто воображал, как нагибаю тебя на свой стол.

Лёгкий ступор закончился моим шумным:

– Пф!

И ещё одним лёгким ступором, после которого я всё же смогла прочитать пару строк отчёта, но тут Элор потянулся и вырвал у меня папку, отбросил её в кресло и заглянул мне в лицо.

– Мы на службе, – напомнила я, стараясь не вдыхать аромат корицы.

– Как твой непосредственный руководитель я приказываю тебе забыть об этой нудятине и пойти прогуляться.

– Вместе с тобой?

– Да.

– Альтернативное предложение: устроим спарринг?

– Глупое предложение: я не хочу тебя бить, а становиться грушей для битья – прости, но нет. Если только в обмен на что-нибудь.

– И на что же?

– Хочу искупаться с тобой, – Элор внимательно-внимательно смотрел мне в глаза, и под этим взглядом стало неловко, трудно анализировать его интонации. – Раздетыми, конечно.

И всё же я уловила сомнение в его голосе. Усмехнулась:

– Давай ограничимся чтением.

Неопределённо хмыкнув, Элор качнулся с носика на пятку и кивнул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он становился всё откровеннее… и значит, мне надо быть осторожнее.

***

Три дня… Кажется, я своего освобождения из Башни порядка не ждала так рьяно, как освобождения принца Арендара.