Всем, кому должна, – прощаю, или От любви страховки нет! - Франциска Вудворт

разводя руками.

– Я хочу их увидеть, – сказал мне Максимилиан.

– Зачем? Ты мне не веришь?

– Она тебя водит за нос, – подлила масла в огонь тетушка.

– Макс, нет! – воскликнула я, вцепившись в него мертвой хваткой.

Со вздохом он обнял меня, и нас окутала тьма. Вот только уже через миг рассеялась, мы никуда не переместились.

– Здесь защита, экранирование от выхода тьмы, – проинформировал Дарион, но глаза его победно блеснули.

– Я не могу так больше, смотри! – Зоргана быстро сократила расстояние и ткнула письма Максу под нос, отвлекая. Он хоть и взял их, но второй рукой отодвинул меня на шаг от себя, увеличивая расстояние между мной и тетушкой.

Макс развернул письмо, а она сместилась вбок, тыча пальцем:

– Ты вот это прочитай!

Сама же в этот момент замахнулась и метнула второй рукой в меня кинжал. С такого расстояния не промахнулся бы даже слепой. Увернуться у меня не было возможности. Но тут меня закрыл материализовавшийся князь… И привалился ко мне спиной.

– Макс?!

Я обняла его, и под моими пальцами, на груди мужа, было влажно и тепло.

Зоргана выругалась и, подлетев к нам, провернула кинжал в груди племянника.

Ноги Макса подогнулись, и мы рухнули на пол.

– Макс, нет! – сдавленно шептала я, придавленная его телом.

– Дарион, помоги! – услышала Зоргану. – Ничего, скажем, что это она его убила.

У меня перед глазами заплясали черные точки. Понимая, что у нас остаются мгновения, я старалась вырваться из западни. Но от недостатка кислорода темнело в глазах, и, проваливаясь во тьму, я изо всех сил прижимала к себе Макса.

Глава 26

Не сразу сообразила, что сознание я не теряю. Тьма была вязкая и осязаемая! Как было в моем сне. Но тогда я вроде шла, а тут просто ухнула во тьму с головой. Или меня заключили в плотные объятия. Как посмотреть… Все длилось недолго. Я толком не смогла сообразить, а когда поняла, что меня уже окружает совсем не тьма, а вода, испугалась. Забарахталась, выпуская из рук князя. Рывком поднялась вверх, выплюнула соленую воду и жадно вдохнула. Всего миг, который отрезвил. Я снова нырнула, пытаясь достать Макса.

Мне повезло дважды – было неглубоко, и муж не успел уйти на дно.

Страх за его жизнь, страх за свою жизнь и просто животный бесконтрольный ужас помогли не только затащить его на маленький островок из камня, но и так треснуть по грудине, что князь закашлялся, выплескивая воду, которой успел наглотаться. Вот только в себя он не пришел. Зоргана, тварь, успела выдернуть стилет, и теперь из раны хлестала кровь, пугая меня до черных мушек в глазах. Не знаю, как у Макса так вышло, но он переместил нас. Спас из последних сил. А теперь умирал. На моих руках.

– Не позволю! – рыкнула я и рванула его рубашку, желая видеть рану.

Конечно, моих силенок не могло хватить для того, чтобы разорвать мокрую ткань. Но вот то, что последовало дальше, повергло меня в настоящий шок. От моих пальцев заклубилась непроглядная чернота, устремилась к рубашке и в считаные минуты превратила ее в труху. Что это было?! Это сейчас я сделала?

Словно отвечая на мой невысказанный вопрос, тьма заклубилась с новой силой, объяла меня и выстрелила вверх. Я повела руками, и тьма послушно последовала за ними, как будто руки направляли ее. А почему как будто? Так и было! Тьма слушалась меня. Не просто слушалась… была со мной заодно.

– Помоги, – прошептала я, склоняясь над глубокой раной.

Живая она там, эта тьма, не живая, но ведь понимает меня!

Я не лекарь, мои познания в медицине минимальны. Как остановить кровь – знаю. Но в реалиях современного земного мира! Здесь же все может быть иначе.

Тьма уплотнялась и собиралась вокруг раны князя. Ее было так много, что хоть в руки бери и лепи фигурки. Пластилин, не иначе. Но в саму рану она не забивалась, словно ожидала от меня еще каких-то действий. Но что я должна сделать?!

Кровь. Точно же! Макс говорил, что им для восстановления она необходима, когда сильные ранения. Кровь! И где взять кровь человека? Я хлопнула себя по лбу. Идиотка, ты что, не человек?

Оставалось понять, как себя ранить. Я огляделась и с удивлением выдохнула. Мы уже были здесь. Это же та самая пещера, где кучковались морские коньки! Вот оно что, князь перенес нас в пещеру, зная, что кристаллы помогут ему восстановиться. Стоп! А князь ли перенес? Что-то сомнительно. Он без сознания, и явно его потерял в момент ранения, а не из-за резкого погружения в воду. Подумаю об этом потом!

Я зашарила по каменному островку, надеясь найти острый скол или, может, камешек какой острый… Повезло, нашла часть ракушки и недолго думая полоснула по ладони. Боль оказалась отрезвляющей. Я окончательно перестала бояться. Мы в безопасности. Вряд ли это тайное место известно кому-то из родных и близких мужа. А даже если известно, они сюда попасть не смогут. Макс сам говорил, что мама его эксплуатировала для перехода. Сама перемещаться не могла. А вплавь… Ну-ну… Пусть только попробуют к нам сунуться!

Я только подумала об этом, как сгустилась тьма, яростным пламенем объяла воду и сплела вокруг нас чернильный кокон. Если бы не багрониты, выделявшие яркий красноватый свет, наверное, я бы испугалась обрушившейся на нас темноты.

Но что делать дальше? Я подползла к мужу. На рану капать или поить?

Мои сомнения разрешил сам Макс.

Нет, он не очнулся, а вот его инстинкты – да.

Сама не знаю, как не заверещала, поняв, что меня схватили за раненую руку. И Макс поднес ее к своему рту. Все же архивампир, как ни крути, – это страшно. Он ведь без сознания, а инстинкт выживания ого-го какой!

Я чувствовала себя двояко. С одной стороны, мне было неприятно, словно пиявка присосалась, с другой – надо. Ведь я же хочу, чтобы рана затянулась и Макс ожил? Хочу!

А еще очень хочу, чтобы он Горгоне и Дариону по кумполу надавал! Больше всего хочу! Вот ведь сволочи!..

Я едва уловила момент, когда Макс не просто присосался к ладони, а прокусил запястье. Только охнула, вдруг сообразив, что меня самым наглым образом уложили на камни. И теперь это Макс надо мной навис. Вот только разума в открытых глазах не было. Там плескалась тьма.

– Макс? – неуверенно протянула я. – Перестань!

Вообще-то мне было больно, и неудобно, и страшно, если быть честной до конца.

Куда там! Ни руку вырвать