Искусство обмана. Популярная энциклопедия - Юрий Щербатых

В свете вышесказанного не стоит снисходительно посмеиваться над обещаниями Никиты Хрущева «показать им кузькину мать» и угрозами в случае развязывания американцами войны закидать их сверхмощными водородными бомбами. Как бы то ни было — этот блеф сработал, и Карибский кризис удалось разрешить мирно.

В результате «из ничего», создания видимости нашей силы, возникло «нечто» — реальные уступки американцев по поводу Кубы.

Китайская стратагема номер восемь звучит так: «Для виду восстанавливать деревянные мостки и тайно выступать в Ченьцан». Это стратагема усыпления и отвлечения внимания.

История ее возникновения связана с событиями, происходившими в Китае 2200 лет назад. Полководец Лю Бан, отступая под натиском превосходящих сил противника, сжигал за собой деревянные мостки через горные ущелья. Через некоторое время он собрал силы и приказал готовиться к походу на восток, чтобы взять реванш за свое поражение. Он послал отряд воинов, чтобы они начали починку сожженных мостков.

Когда об этом узнал его противник, военачальник Чжан Дань, он только рассмеялся — для починки всех разрушенных мостов требовалось более года. Чжан Дань, зная, что у него в запасе много времени, расслабился и не принял необходимых мер к обороне. Но оказывается, Лю Бан только для виду приказал чинить мостки, а сам направил свое войско по окружной Гудаоской дороге в тыл врага. Внезапный удар решил исход сражения, и Чжан Дань покончил с собой, чтобы не попасть в плен.

Вполне в духе этой древней китайской стратагемы действовали и союзники во время операции в Нормандии в 1944 году.

По всем законам англо-американский десант должен был высаживаться в Кале, а не в Нормандии — это было ближе, да и пути подвоза боеприпасов там были более удобными. Так считали немцы, а союзники приложили немало сил, чтобы они продолжали так думать и далее. В гаванях на юго-востоке Англии были сооружены ложные муляжи десантных судов, авиация союзников усиленно бомбила район Кале, в британском Кенте, лежащем по ходу ожидаемого немцами наступления, англичане возвели муляжи штаб-квартир и железнодорожных объектов. В результате десант союзников в Нормандии во многом оказался для немцев неожиданностью.

Десятая стратагема гласит: «Скрывать за улыбкой кинжал» и является стратагемой двуличия, или, как писал Харро фон Зенгер, «стратагемой поцелуя Иуды». Когда военачальник идет на переговоры с врагом, это не значит, что в нем вдруг проснулось стремление к миру.

Возможно, он просто хочет усыпить бдительность противника, чтобы нанести ему смертельный удар.

Тринадцатая стратагема звучит следующим образом: «Бить по траве, чтобы спугнуть змею» и является стратагемой провокации. Она не обязательно содержит в себе элементы обмана, хотя в некоторых случаях требует применения ложных сведений для вызывания необходимой ответной реакции противника. Харро фон Зенгер для иллюстрации такого развития событий приводит эпизод из истории Китая.

Более двух с половиной тысяч лет назад царь Чжу объявил своим наследником принца Шанченя, а потом, рассердившись на него, изменил свое решение, решив назначить наследником другого своего сына, Чжи. До Шаньченя дошли слухи о немилости царя, но точно он ничего не мог узнать. Тогда он спросил совета у своего учителя, и тот ответил: «Пригласи на пир сестру царя и обращайся с ней непочтительно».

Принц так и сделал. Дама, с которой он был недостаточно обходителен, разгневалась и закричала: «Ах ты, грубиян, не зря царь хочет тебя убить и назначить наследником Чжи!»

Тогда Шаньчень устроил дворцовый переворот, убил царя и сам занял его место.

Читателей, интересующихся системой «стратагем» — китайских стратегических правил поведения, мы отсылаем к замечательной книге Харро фон Зенгера «Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать». Здесь же следует отметить, что не все из 36 стратагем несут в себе элемент обмана. Такие стратагемы, как «Грабить во время пожара», «Увести овцу легкой рукой», или знаменитая тридцать шестая — «Бегство при полной безнадежности» практически не являются обманными.

Зато такие стратагемы, как «Тайно подкладывать хворост под котел другого», «Объявить, что только собираешься пройти сквозь государство Го, и захватить его» или «Заманить на крышу и убрать лестницу», полностью сотканы из лжи и обмана.

Из вышеприведенных иллюстраций видно, что не только китайцы использовали искусство интриги в своей жизни, другие народы были не лучше. Однако именно китайцам принадлежит честь создания полного свода стратегических правил, используемых в военном деле и политике управления другими людьми.

Шпионаж

Мюллер неожиданно возвращается в свой кабинет и застает там Штирлица.

— Вы что тут делаете? — удивленно спрашивает он.

— Трамвая жду, — невозмутимо отвечает наш раз ведчик.

Гестаповец недоуменно пожимает плечами и выходит из своего кабинета. Но в коридоре его осеняет: — «Какой же трамвай в моем кабинете»?! Он быстро возвращается, но Штирлица уже нет.

«Значит, все-таки уехал», — подумал Мюллер.

Анекдот

Некоторые исследователи полагают, что одним из наиболее выдающихся шпионов XIX века был Карл Шульмейстер, которому Наполеон во многом обязан своими победами в Европе.

Когда Са-вари представлял Наполеону своего протеже, он так охарактеризовал его императору: «Вот, ваше величество, человек, составленный сплошь из мозгов, без сердца».

Как характеризует его Ричард Уил-мер Роуан, автор книги «Очерки секретной службы», «крайне беззастенчивый, как и сам Бонапарт, он сочетал находчивость и наглость — качества, присущие всем агентам секретной службы, с такими специфическими качествами, как физическая выносливость, энергия, мужество и ум со склонностью к шутовству».

Похожую характеристику дал ему и Каде де Гассикур, личный аптекарь Наполеона:

«Нынче утром я встретился с французским комиссаром полиции в Вене, человеком редкого бесстрашия, непоколебимого присутствия духа и поразительной проницательности. Его наружность соответствует его репутации. У него сверкающие глаза, пронзительный взор, суровая и решительная физиономия, жесты порывистые, голос сильный и звучный; у него полнокровный холерический темперамент».

Помимо беззастенчивости, наглости, находчивости и бесстрашия, Каде де Гассикур обращает внимание на редкую проницательность Шульмейстера и его способность быстро определять в людях наиболее характерные личные качества и слабости. Так, именно используя состояние сильной влюбленности герцога Энгиенского, Шуль-мейстеру удалось заманить его в Бельфор, где он был схвачен секретными агентами и вывезен во Францию.

В 1805 году ему удалось обвести вокруг пальца австрийского маршала Макка, используя его иллюзии и ненависть к Наполеону. Пожалуй, эта история заслуживает особого внимания как образец точно рассчитанного обмана, в котором были грамотно учтены особенности психологии противника. В этом эпизоде своей биографии Шульмейстер применил целый ряд обманных приемов. Если бы он первым предложил Макку свои услуги в качестве шпиона, то сразу же вызвал бы подозрение. Поэтому он сделал так, что Макк сам попросил Шульмейстера работать в австрийской разведке. Для этого, зная маршала в качестве закоренелого монархиста и хранителя аристократических традиций, обманщик выдал себя за представителя знатного венгерского рода, пострадавшего во Франции от узурпатора Бонапарта. Наполеон, видите ли, заподозрил в нем австрийского шпиона. При этом Шульмейстер выдал пораженному Макку Целый ряд ценнейших сведений о французской армии и заявил, что, к сожалению, он не имел чести шпионить против Наполеона, но он готов сообщить австрийцам все, что он знает.

Очарованный «аристократом-изгнанником», его ясным умом и Цепкой памятью, маршал ввел Шульмейстера в высший свет Вены, выхлопотал «пылающему местью к узурпатору венгерцу» офицерский чин и уговорил его служить в австрийской разведке.

Маршал Макк, будучи убежденным монархистом, считал, что Французы, как и он сам, видят в Наполеоне только «корсиканского узурпатора», позиции которого в обществе весьма шатки. На самом деле все было совсем не так, но Шульмейстер не собирался разуверять Макка. Наоборот, он укреплял у маршала иллюзию в непрочности положения Наполеона, подбрасывая ему сведения о всевозрастающем недовольстве среди армии и мирного населения. Специально для маршала Макка печаталась «подпольная газета», которую Шульмейстеру якобы тайно доставляли из-за границы. Макк не был дураком, он был опытным пятидесятилетним военачальником, но он слишком охотно верил тому, чему хотел верить, и потому стал легкой добычей короля шпионов, как называли позже Шульмейс-тера. Тому в конце концов удалось убедить Макка, что Франция аоит на пороге восстания, а войска маршала Нея отступают к рейнской границе.