«Скорпион» нападает первым - Алексей Атеев

– А если бы меня в другой лес повезли?

– Что ты все дурацкие вопросы задаешь? Повезли, не повезли. Ты жив, здоров, чему я искренне рад! А потом, нестыковки бывают только у дилетантов, а я профессионал!

– Но зачем им было меня убивать?

– Ты – свидетель. Причем нежелательный. А так – концы в воду, и привет! Сейчас нужно сделать еще один ход, надеюсь, последний.

– И какой же?

– Погоди, расскажу…

Тем временем они вышли к «Волге», одиноко притулившейся возле избы. Егор мельком глянул на нее, но не замедлил шаг.

– А с машиной как же? – спросил Костя.

– Пускай себе стоит. Мешает тебе она, что ли?

– Но до Москвы…

– Все предусмотрено, мой друг. Не нужно горячиться и размахивать руками. Значит, так, рассказываю дальнейший план действий. Сейчас мы едем на телевидение.

– Куда?! – изумился Костя.

– Ты не ослышался, именно в Останкино. – Егор взглянул на часы. – Поздновато, конечно, но тебя должны ждать. Есть договоренность. Ты выступишь в передаче «Час быка».

– Какого быка?!

– Не важно какого. Быка, и все! Дурацкое, конечно, название, но нам-то какое дело? Это такая телепередача… – Егор покрутил пальцами в воздухе. – Ну, словом, в ней рассказывают о разном криминале. Так вот, ты должен поведать стране о своих приключениях…

Костя опешил:

– Ты это серьезно?

– Серьезнее не бывает. Расскажешь, что и как.

– И про тебя тоже?

– Про меня? – Егор почесал нос. – Можешь упомянуть, но вскользь, мол, кто он такой, не знаю, видимо, иностранный разведчик, в общем, говори все, что в голову взбредет. Главное, чтоб ты засветился. Тогда тебя тронуть не посмеют.

– И про этих двух тоже говорить?

– Конечно, только о заключительной части не стоит, поведай, как гоняли тебя по лесу, как стреляли… Ну и обмолвишься, мол, удалось убежать…

– Но как же я буду выступать по телевизору? Я же грязный как свинья.

– Самое то! Наглядное доказательство твоих перипетий. К тому же, если телевизионщики сочтут нужным, умоют и почистят. Им за это деньги платят.

Тем временем миновали шлагбаум, Егор нырнул в кусты, выволок оттуда мотоцикл, вручил Косте шлем.

– Вот наш стальной конь, – иронически произнес он, – зовут его «Харлей», фамилия «Дэвидсон», садись сзади, держись за меня, и мы мигом домчимся до столицы.

Мотор взревел. «Харлей» рванул с места, да так, что Костю едва не сбросило. Он обхватил Егора обеими руками, вжался щекой в его каменное плечо. Оцарапанное пулей ухо слегка саднило, но Костя не обращал на это внимания, он был захвачен скоростью, с которой несся мотоцикл. Что и говорить, водил Егор классно, так же, как делал и все остальное. Через сорок минут они въехали в Москву. Егор притормозил у обочины и обернулся к Косте.

– Сейчас пересядешь в машину, и тебя отвезут в Останкино. Давай-ка еще раз обговорим твое телеинтервью. Значит, так…

Через несколько минут Костя пересел в еще одну «Волгу», рядом с водителем расположился очень высокий, осанистый старик. Он мельком глянул на Костю, поздоровался почти детским писклявым голосом, но вопросов не задавал, а достал телефон и, набрав номер, сообщил: «Мы едем».

Было почти темно, когда машина остановилась возле одного из подъездов телецентра. Здесь их уже ждали. Высокий плотный парень, лицо которого показалось Косте смутно знакомым, провел его в вестибюль, критически оглядел, зачем-то сковырнул присохшую к рукаву тину, хмыкнул:

– Н-да, ну и видок у тебя. Кажется, Костя?.. Ты откуда такой явился?

– Не поверишь, из болота! – бойко откликнулся Костя. – Убивали меня… – Он ткнул пальцем в запекшуюся на мочке уха кровь.

– Почему же не убили? – как о чем-то вполне естественном, буднично спросил парень.

– Удалось сбежать, – сообщил Костя.

Парень усмехнулся:

– Ну-ну. Пойдем покороче, время позднее… Не хочу группу задерживать. Ты, значит, из Чечни сбежал…

Субботним вечерком Костина матушка тетя Паша парилась в бане. Жизнь у родственников в деревне казалась ей раем, лишь одно не давало покоя, грызло душу – от сына до сих пор не поступало никаких известий. Где он, что с ним, кровинушка родная, что с ним? Тетя Паша думала день и ночь, не находила себе места, несколько раз собиралась уехать в город, но вспоминала наказ – сидеть безвылазно у родни, и откладывала отъезд. Сначала родственники отнеслись к ее визиту с прохладцей, но когда выяснилось, что у Павлины Михайловны имеются деньги, отношение переменилось. Тут уж она стала любимой и желанной…

Руки несчастной матери методично орудовали березовым веником, а мысли были целиком поглощены судьбой ненаглядного сыночка. И вдруг в дверь бани забухали кулаком, а потом ногой.

– Павлина, отворяй скорее! – услышала она взволнованный голос сестры.

«От Кости известие, – ударило в голову. – А то с чего бы такая спешка».

– Там Костика показывают! – закричала сестра, как только тетя Паша откинула крючок.

– Где показывают?

– Да по телеку! Беги скорее!

Тетя Паша кое-как натянула халат на мокрое распаренное тело, криво застегнула пару пуговиц и, не разбирая дороги, помчалась в избу. У телевизора сгрудилась родня. Все пораженно замерли, таращась в экран. Телевизор в доме был хоть и цветной, но показывал отвратительно, на экране доминировал красный цвет, тем не менее тетя Паша тут же узрела своего сынулю, беседующего на равных с каким-то видным мужчиной. Она вся превратилась вслух.

– …так я оказался дома, – сказал Костя.

– Скажи, а в Чечне? Как там?

Тетя Паша ловила каждое слово сына.

– Там?.. – Костя замолчал, обдумывая ответ. – Там хреново, – наконец нашел он подходящее слово.

Ведущий чуть заметно ухмыльнулся.

– Хреново! – закричала тетя Паша. – Какое там хреново! Там… – далее она произнесла тираду, состоящую в основном из непечатных слов. – Уж я насмотрелась…

– Тише, Павлина! – одернул ее зять. – Дай послушать!

– Никому не понятно, – продолжил Костя, – зачем нас туда пригнали, чего мы добиваемся… Ребята гибнут каждый день под пулями, а бывает, их просто воруют.

– Что значит воруют? – спросил ведущий.

– Ну отойдет солдатик в кусты или еще куда, так его подкарауливают, хватают…

– А потом?

– Кто его знает. Говорят, увозят в горы, заставляют работать или пытаются обменять на своих, которые в России по тюрьмам сидят.

– Из тех, кто с тобой рядом был, кого-нибудь похитили?

– С нашего блокпоста никого, а вот на соседнем было.

– Хорошо, оставим пока Чечню. Итак, ты дезертировал, или, если выразиться более мягко, самовольно оставил службу. Что приключилось потом?

– Вернулся домой.

– И как отнеслись к твоему появлению знакомые?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});