На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер

видите, что ребенок на руках у своего отца. Упало только кресло.

Он одаривает меня скупой улыбкой, которую, я просто уверена, приберегает для самых тупых туристов, с которыми надо быть вежливым.

– Мост будет перекрыт, пока инцидент не объявят исчерпанным, – гнет свое пограничник, протягивая руку, чтобы направить меня на путь истинный.

Я машинально отталкиваю его руку и, не отдавая себе отчета, бросаюсь в американскую таможенную зону и стучу в стекло женщине, которая терпеливо сидит на своей стороне.

Откуда ни возьмись появляется вооруженный эскорт и препровождает меня на канадскую сторону. К счастью, это не настоящая полиция, а парковая охрана. Пока меня ведут, я с жаром объясняю им, что опаздываю на поезд, а мой дядя вынужден продать свой любимый книжный магазин, и мне совершенно необходимо быть сегодня в Нью-Йорке. Охранники, со своей стороны, перечисляют основания, на которых они должны меня арестовать.

К тому времени когда мы вновь ступаем на твердую почву, достигнуто важное соглашение: они не станут меня задерживать, если я пообещаю до конца дня не делать попыток форсировать Радужный мост.

У меня хватает остатков здравого смысла, чтобы повиноваться. Я спешу прочь от полицейских мигалок на краю моста. Начинает моросить противный мелкий дождик. От реки дует ледяным холодом, и я моментально замерзаю. Не похоже на весну. Буквально вчера я истекала потом в знойном Сингапуре.

Оставшиеся в городе туристы приняли разумное решение и отправились смотреть на водопад в кинотеатре. Там тепло. Стоя в одиночестве на берегу, я устремляю хмурый взгляд на грохочущий водяной занавес, отделяющий меня от родного штата, и разражаюсь слезами.

Я не из тех, кто выражает свои эмоции на публике. Каждый раз, когда происходит какая-нибудь фигня, а в этом путешествии такое случается сплошь и рядом, я стараюсь найти укромный уголок, чтобы прийти в чувство, не привлекая внимания окружающих.

Но сейчас, под дождем, никто не поймет, что по моему лицу текут слезы. К тому же я единственная идиотка, оставшаяся в такую погоду возле водопада. Удрученная и промокшая, я перехожу через дорогу и ступаю под укрытие: зеленый навес «Старбакса». Край тента прогибается, и меня окатывает ледяной водой. Роясь в карманах в поисках салфетки, я роняю кошелек, который, по закону подлости, шлепается в лужу. Промокнув лицо, я последней салфеткой вытираю кошелек и заглядываю в него – проверить, в порядке ли паспорт. Американские деньги остались сухими, намокла только карточка с запиской Доминика. Его послание смыло водой.

От меня не укрывается горький символизм этого факта, и я уже хочу выбросить листочек, но зачем-то переворачиваю карточку и вижу имя Ганеша. Доминик писал записку шариковой ручкой, а телефон Ганеша напечатан фабричным способом. Сжимая в руке то, что осталось от карточки, я вспоминаю слова моряка. «Если понадобится помощь, звоните. У меня вся семья в море. Везде есть связи».

Я стряхиваю дождевые капли и изучаю телефонный номер. До поезда, который отправляется с вокзала на той стороне реки, осталось два часа. Вокзал практически видно отсюда. Два часа. Пристроившись возле мокрого окна «Старбакса», я пишу сообщение.

Вполне возможно, что я застала Ганеша среди ночи, но отвечает он практически мгновенно. Причем не пишет, а звонит.

– Тебе это обойдется в целое состояние, – выдыхаю я вместо приветствия и слышу в его сонном голосе улыбку.

– Мы стоим в порту, и я звоню по фейстайму. По-моему, твое дело слишком срочное для переписки.

Он прав, и я сбивчиво рассказываю ему о своих злоключениях.

– Я уже не знаю, кому звонить, Ганеш. Когда я нашла твою карточку, то вспомнила…

– Всегда есть выход, – обрывает он меня. – Летом я бы просто набрал своего дядю, который работает капитаном на «Туманной деве», а сейчас…

Он замолкает, и на секунду мне кажется, что связь пропала.

– Алло! – кричу я.

– Ладно, я что-то придумаю, – говорит моряк. – Самолет не подходит, правильно?

– Да, такое условие.

– Хорошо, через пять минут перезвоню.

– Спасибо, – кричу я, но он уже отключился.

Я пользуюсь моментом, чтобы сбегать в уборную. Не успеваю выйти из кабинки, как раздается звонок.

– Где ты находишься? – вопит Ганеш.

– В «Старбаксе», – шепчу я. Не говорить же, что в туалете. – Возле… Не знаю, как это называется. Променад, наверное. Он выходит на водопад.

– Американский или канадский?

– Ну, я ведь на канадской стороне… – начинаю я.

– А вода куда падает? – перебивает Ганеш.

– На американскую, – быстро говорю я и сливаю воду, от всей души надеясь, что это звучит как Ниагара.

– Перейди дорогу и посмотри вниз, – командует Ганеш. – И скажи, что видишь.

Я подтягиваю просторные штаны, выскакиваю на улицу и перебегаю дорогу прямо посреди квартала. Господи, в кого я превратилась? Запыхавшись от марш-броска, я роняю чемодан и наклоняюсь над поручнем.

– Там вагончики ползают вверх-вниз…

– Фуникулер, – поясняет Ганеш. – А ниже?

– Какие-то люди в желтых костюмах, бегают вокруг двух серых плотов. Ты их имеешь в виду?

– Отлично! – радостно говорит Ганеш. – Теперь, Роми, надо действовать быстро. Ты должна подойти к месту, где начинаются экскурсии, поняла?

– Ага.

– Там кто-нибудь есть?

– Никого.

– Хорошо. Перелезь через ограду и спустись по ступенькам рядом с фуникулером. Тебе нужен «Зодиак».

– Плот? Что…

– Иди! Дядя говорит, они и так задержались. Это твой последний шанс.

Он не успевает договорить, а я уже перепрыгнула через забор и несусь по лестнице.

– А в котором из них твой дядя? – уточняю я на бегу.

Железные ступеньки покрыты слоем наледи.

– Его там нет, но его друг Уинстон работает в службе спасения, и они должны выловить детское кресло, которое… упало в водопад, что ли?

– Точно, – пыхчу я, выбегая на галечный пляж и нацеливаясь на группу с плотами.

Один «Зодиак» уже отошел, а второй задерживается. Кто-то в желтом машет мне рукой.

– Спасибо, Ганеш! Он меня видит! Будешь в следующий раз в Нью-Йорке – с меня ресторан!

– Ха! – отвечает он. – Пусть лучше твой парень испечет мне тот ромовый кекс!

Я не успеваю объяснить, что никакого парня у меня нет: Ганеш прерывает звонок.

Оказывается, дядя Ганеша, капитан экскурсионного кораблика, дружит с начальником морской службы спасения. Его зовут Уинстон Таббс, о чем он мне и сообщает, бесцеремонно втаскивая в лодку.

– Обычно мы вылавливаем тела, – говорит он, вручая мне гигантский желтый плащ. – Я согласился захватить тебя только потому, что сегодня наша добыча – детское кресло, надеюсь, пустое. Плевое дело.

Он с улыбкой застегивает молнию на своем плаще.

– Ну, и за мной должок Шиву. Так что тебе повезло, малышка. Надевай жилет и садись.

Я послушно усаживаюсь на пол в задней части лодки.