Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна

　　 — Я не знаю, почему так, леди. Но, полагаю, я всё же не единственное исключение: вы были с ним гораздо дольше.

　　 — Ну, дольше двух ночей уж точно, но меньше, чем ты. Хотя, как видишь, он до сих пор никак не идёт у меня из головы, да и он, готова поспорить, частенько обо мне вспоминает.

　　 — И всё-таки вы расстались?

　　 Она на мгновение сморщила нос.

　　 — Ну да. Мы, знаешь ли, не лучшая пара. Он хотел меня полностью контролировать и бесился, поскольку я этого ему делать не позволяла. А я хотела, чтобы он хоть немного перестал быть таким придурком — и тоже, в общем, не получала желаемого. Мы оба слишком хотели власти друг над другом и в то же время не хотели ничем жертвовать. А отношения — это всегда компромисс, верно? Только вот… я сомневаюсь, что он на этот компромисс будет когда-либо способен.

　　 Сильвенио ощутил мимолётный прилив чего-то, подозрительно похожего на гордость, и сразу же заглушил этот порыв. Но всё же не удержался и заметил тихо:

　　 — Я научил его извиняться…

　　 Хенна издала недоверчивый горловой звук.

　　 — Серьёзно? А тапочки он тебе не приносит?

　　 — Серьёзно. Не приносит, разумеется. Но извиняется. Хотя и редко…

　　 — Ха! Если он извинился перед тобой хотя бы один раз — ты уже герой!

　　 — Я не думаю, что…

　　 — Знаешь, — перебила она. — Он выглядит с тобой счастливым. Со стороны, наверное, незаметно, но я-то не совсем "сторона". То, как он на тебя смотрит… это даже не смешно. Как будто ты — его сокровище. Он смотрел так на тебя ещё тогда, в день нашей с тобой первой встречи.

　　 — Что вы такое говорите, леди… Он тогда чуть не изнасиловал меня прямо там, на столе, вам ли не помнить… Я тогда хотел провалиться сквозь землю от стыда…

　　 — Ты стоял к нему спиной, разве нет? Поверь мне, Сио: так, как он смотрел на тебя — и смотрит до сих пор! — так он не смотрел ни на кого. Не сомневаюсь, что при этом он остаётся тем ещё ублюдком и не даёт тебе спокойной жизни, но с этим уже ничего не поделать. Тебе хоть нравилось с ним? Хоть немного? Или он, как дракон, только стережёт своё сокровище, ничего не давая взамен?

　　 Сильвенио задумался, глядя в пространство и плотнее кутаясь в покрывало. Он считал себя, вообще-то, довольно внимательным, однако вечно оказывалось вдруг, что он всё-таки что-то упустил. Особенно часто он ошибался с выводами насчёт Аргзы. Или это ошибались окружающие? Джерри говорил, что Аргза всегда относился к Сильвенио лучше, чем к остальным рабам, но Джерри был мёртв; разве это означает хорошее отношение — убивать чьего-то лучшего друга? Аргза почти не бил его, зато и к его словам он был гораздо более придирчив, и наказания его были тяжелее. Теперь Хенна заявила, что Аргза как-то по-особенному на него смотрит, и — да, он и сам помнил все те странные тёплые взгляды и улыбки, которые варвар посвящал одному ему, но… в свете многих его действий и поступков все эти улыбки и взгляды, честно говоря, немного обесценивались. Или же наоборот, их в таком случае следовало ценить ещё больше? Сильвенио так и не мог решить, какую систему ценностей здесь следует применять. Аргза определённо не был нормальным… или, напротив, он как раз и был нормален, а эрланские представления о том, что является для людей нормой, безнадёжно устарели, пока они жили в своём затворничестве? Столько вопросов — и ни одного точного ответа, который нельзя было бы оспорить.

　　 — Я… я не знаю, честно. Я не знаю, нравится ли мне с ним. Иногда он бывает таким… заботливым. Он защищает меня. От холода, от опасностей, от врагов, от всякого страшного… Тогда — да, нравится, пожалуй. Но потом он снова делает что-нибудь такое, что переворачивает всё с ног на голову, и тогда мне с ним очень трудно. Я очень редко могу его понять, несмотря на мою телепатию и несмотря на то, что наши разумы связаны.

　　 Хенна молчала, думая о чём-то своём. До рассвета было ещё далеко, а сегодня должна была состояться последняя большая битва, и если Сильвенио хотел принять в ней участие, то ему стоило выспаться. Он начал собирать по комнате свою разбросанную одежду и натягивать её на себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

　　 — Если у тебя есть с ним ментальная связь., - наконец произнесла Хенна задумчиво. — То лучше тебе её разорвать. Пойми меня правильно, эта связь только помешает. И тебе, и мне.

　　 Он кивнул, застёгивая куртку. Мысль об этом уже приходила ему в голову, но ему до сих пор трудно было принять окончательное решение. Однако Красный Скорпион, разумеется, была права, и ему следовало как можно скорее перекрыть мысленный канал, связывающий его с Аргзой. Существовала, правда, связь ещё и куда более глубокая, которую разорвать без посторонней помощи пока не представлялось возможным — та связь, которую заключил с ним сам Аргза посредством ритуала разделения боли. Теперь из-за этой связи у него что-то ныло внутри: пока ещё безболезненно, но с каждым днём всё ощутимее. Оставалось надеяться, что с этим помогут разобраться на его родине. Впрочем — впрочем, он не сомневался, что, когда он наконец-то вернётся домой, в сравнении с этим все мнимые тревоги покажутся ему сущей мелочью, полуреальными кошмарами из прошлого. В конце концов, он будет слишком счастлив, когда это случится, разве нет?

　　 — Да, — сказал он вслух. — Да, вы правы. Спасибо вам ещё раз… за оказанную мне честь сегодня. Увидимся утром, леди. Хороших снов вам…

　　 — И тебе, Сио, и тебе, — догнал его в дверях её голос.

　　 Этой ночью ему не снилось абсолютно ничего, и, тем не менее, проснулся он с тем самым нехорошим предчувствием, которое преследовало его ещё до судьбоносного звонка Хенны. Что-то определённо должно было случиться сегодня.

　　 Пираты, видимо, были целиком и полностью уверены в своих силах и в силах своего невероятного командира, потому что Сильвенио, проснувшийся на всякий случай даже раньше обычного, не увидел никаких приготовлений к предстоящей битве. Многие ещё спали, а больше половины бодрствующих лениво стягивались с кухни в комнату отдыха. Позавтракав вместе с откровенно зевающей Илаинарой, он отправился на поиски Хенны, надеясь, что хотя бы она не собирается сегодня вставать в последний момент — и обнаружил её вместе с Гишем, что-то обсуждающих. Завидев его, Хенна сделала приглашающий жест рукой, чтобы он подошёл ближе.

　　 — Не передумал, малыш? — спросила она сразу.

　　 — Нет, леди Хенна.

　　 — Отлично. Значит, поручаю тебя ему, — она кивнула на Гиша. — Он тебе расскажет, что и как. А я пойду будить своих солдат — через полтора часа надо бы потихоньку выдвигаться. К полудню мы не только должны уже быть у здания правительства, где теперь наш флаг, но и сделать к тому времени вид, будто мы оттуда и не вылезали.

　　 Гиш снова коснулся напоследок её запястья, и снова она ничего не заметила. Сильвенио проводил её задумчивым взглядом и некоторое время просто молча наблюдал, как Гиш, усевшись на подоконнике, чистит свою винтовку.

　　 — Ты хочешь у меня что-то спросить, прежде, чем я начну тебе что-либо объяснять, — констатировал тот, не поднимая от винтовки глаз. — Вперёд.

　　 Он сконфузился и тоже опустил взгляд.

　　 — Это не моё дело… я не должен в это лезть…

　　 — Не валяй дурака. Спрашивай, если уж приспичило.

　　 Сильвенио вздохнул и украдкой посмотрел на своего собеседника, убедившись прежде, что Хенна действительно ушла.

　　 — Почему вы не скажете ей?

　　 — О чём?

　　 — О том, как… как сильно вы её любите.

　　 Гиш приостановил своё занятие и тоже посмотрел на него. Тихая спокойная улыбка озарила его загорелое лицо, в морской бездне уцелевшего глаза плескался нерождённый ещё тайфун, которому суждено было высвободиться только позже, когда начнётся бой.

　　 — Мы все её любим. Все её подчинённые, со всех её шестидесяти кораблей. Она держит нас вместе. Хенна — центр нашего существования.

　　 — Да, но… вы любите её по-особенному… Сильнее всех. Больше, чем друга…

　　 Тот пожал плечами и вернулся к чистке своего оружия.