Симулятор. Задача: выжить - Виталий Сертаков

Где они теперь, где наш бодрый блондинчик Нильс, а? Червей кормит сержант, а правда — на стороне гадского Жана Сергеевича. Да не, я вовсе на него зуб не точу, как считают многие. Плевать я хотел, нехай протоколы пишет, если ишо жив...

Хреново тут одному. Як мудак, жду с моря погоды...

Дело как было? Мне власть их до балды, особенно над дебилами всякими, вроде Комарова. Я уродам этим сразу предложил — двигаем до автостанции, вдоль границы рыжей фигни, что за ночь наросла. На автостанции ловим тачку и жмем до Питера. Кому по кайфу тут лапу сосать — дышат свежим воздухом, блин!

— Может, вы, Жан Сергеевич, не заметили, но весь автотранспорт вышел из строя, — скорчил умную харю художник этот сраный, от слова «худо».

— Как твоя фамилия, земляк? — спросил я.

— Моя фамилия Ливен. — Он гордо так помахал дебильной челкой. Видать, думал, мы сразу в истерику впадем от его великой фамилии. Айвазовский блин! — А какое это имеет значение?

— А такое, — говорю. — Чтобы знать, шо на твоей могилке накарябать.

Моментом он завял, художник. Сидел бы лучше в подвале, со своей маменькой слепошарой, так нет, полез за взрослыми! Честно говоря, хрен его знает, кто из них толковее был, Ливен этот тихий или ментяра Комаров. Вот у кого точно чайник набекрень! Он же всех и сгоношил, а не я... Я так прикинул, шо Комар на напарника, на блондинчика, зуб точил. Блондинчик Саша склонялся к идее Деда, чтобы, значит, вокруг озера топать. Типа, к Белому озеру; хрен его знает, шо мы там позабыли... Вот и раздухарился Комаров, штоб назло. Стал слюни пускать, што выйдем, как два пальца обделать. Ну и вышли, как все пальцы, уродец...

— Никакого Питера, — уперся Комаров. — Мы же обо всем договорились — идем в райотдел, в Новые Поляны...

— Погоди-ка, — сказал я. — Ты шо пургу гонишь, сержант? На кой ляд нам сдался твой райотдел?

А мы уже вдоль озера шагали, поздно отступать. И у мудака этого — пушка.

— Там телефон, там крепкие стены, там сотовая связь, — тупо, в сотый раз, повторил Комаров.

— Я тоже хочу в город, — завелась блондинка. — Тогда я с Жаном в Питер! — и ко мне жмется.

Нужна она мне больно, дешевка!

— Прекратите немедленно, — вступил в общий хор депутат. — Среди нас есть представитель власти, он вооружен и отвечает за соблюдение порядка!

— А ты вообще заткнись! — посоветовала Мартынюку Тамарка, чем меня шибко порадовала. Приятно было поглядеть на его трясущуюся бульдожью харю.

— Что вы себе позволяете! — загундосил наш партайгеноссе. — И не смейте мне тыкать!

— Смею, смею! — уверила его Маркеловна. — И не плюйся тут, ишь нашелся герой! От таких, как ты, все дерьмо в нашей стране и происходит...

— Перестаньте же, нас заметят... — зашипел на них голубок Ливен. Он втянул башку в плечи, даже стал меньше ростом от страха.

— От такой, как ты, еще больше дерьма! — оригинально откликнулся Мартынюк. — Разворовали родину, а? Вот, при милиции скажу. Товарищ сержант, послушайте. Эта вот, с позволения сказать, бизнесвумен... Спросите ее, откуда у директора вшивой фабрики-кухни деньги на строительство?

— Мы идем в Новые Поляны, — тупо гнул свое Комаров и щурился в небо.

— Заткнитесь оба, — сказал я. — Заткнитесь и ступайте, куда хотите...

Они мне мешали думать. Вместо того чтобы заткнуться, продолжали топать рядом и поливать друг дружку помоями. Я подумывал грохнуть Комарова по кумполу каменюкой, отобрать ствол и вернуть нашу экспедицию в русло, блин, дисциплины. Эти уроды, блин, все они ни хрена не желали признавать порядок. Они могли только орать друг на друга.

— Неврастеничка! — шепотом кричал депутат.

Я слышал девчонку. Когда придурки не орали, я ее вообще хорошо слышал. Я ее близко не знал, да и на хрена мне знакомиться с чужими детьми? Корки, короче... Слушал, как она писклявым голоском с кем-то переговаривается, и даже, мне казалось иногда, что вижу ее глазами.

Ну, полный атас...

Я, в натуре, стал бояться, что схожу с ума. Пытался, блин, проморгаться, тряс башкой, даже остановился пару раз. Вроде помогло, а потом по новой.

— Сам психопат! — грызлась с депутатом Маркеловна. — Домостроевец, хапуга! Запугал секретаршу она из-за тебя, подонка, погибла...

— Врешь, при чем тут я?

— Заткнитесь же, уроды! — по-хорошему попросил я.

Я придумал хитрый ход. Вместо того чтобы ждать безумия, я сам побежал, блин, к нему навстречу. Я позвал инвалидку. Она не ответила, но вроде как слегка примолкла. А то, до этого, соловьем разливалась. Мне до того занятно сделалось, даже перестал за кустами вокруг следить...

— Сержант, нельзя же так, давайте посовещаемся, — взывал художник. — Вы видите, большинство склоняется к...

— Я тебя сейчас склоню, пидор! — не оборачиваясь, отрезал Комаров. Он топал первый, по середине дороги, но глядел не под ноги, а вверх.

Злые все стали, жутко злые и нервные, я прям обалдевал. И с каждой минутой все злее. Ни хрена себе, рассудил я, это шо же дальше будет, если отойти не успели, а такая лажа прет? Они просто не замечали, как у них крыша едет. Просто ни хрена не замечали! Неужто и я такой же злыдень?

Когда свернули в лесочек, я оглянулся. Что-то сердце екнуло. Как ни крути, я в сраную эту дачу немало бабок и здоровья вбил. Дом отсюда было не видать, да я и не надеялся. Скорее всего, на месте дома давно уж цементная плесень бесновалась... Побачил я на поселок и одним махом уверился, шо все в последний раз. Не вернусь сюда более, да и некуда возвертаться будет. Там маленько виднелась полоса асфальта, это то, шо от Березовой аллеи сохранилось, и штук пять домов. Очень вовремя мы свалили, гадом буду... Слева, с горы, проволока комьями лезла, забор проломила, по кирпичикам растаскивала, а справа, среди поганок, я видел мельтешащие тушки моих любимых дикторов».

Аж передернуло всего, как усы их вспомнил.

— Слышь, сержант, — сказал я в спину Комарову. — Ты базар-то фильтруй, мы тебе не алкаши в обезьяннике, штоб так относиться...

— А тебя, бандита, вообще изолировать следует! — переключилась на меня Маркеловна, как только мы свернули в лес. Я аж обалдел от такой наглости.

— Не имеете права обзывать человека бандитом! — заслонил меня узкой грудью голубок Ливен.

— А что, по-твоему, он не педик? — показал мне зубы Комаров.

Художник стушевался.

Я приглядывал за обочиной. Черных люков пока не предвиделось, зато выросла несусветная какая-то трава, я такой в жизни не встречал; вроде лопухов, но листья круглые и почти прозрачные. Жирные стебли стлались по земле, переплетались промеж себя, полный кабздец, как ковер. Короче, ногу там некуда поставить. Захочешь отойти, отлить, как пить дать, зацепишься и навернешься! Из стеблей вверх торчали отростки с листьями, а на листиках, по краям, свисали белые ягодки, точь-в-точь малинка, только в два раза крупнее. Вроде как не нашенское, но ничего особенного, да? Я в том смысле, что мало ли дряни на земле водится, в Индии там, или Бирме...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});