Спасти Брэда - Шивон Дэвис

висит на его пугающе худом теле. Папа каждое утро перед работой фанатично ходил в спортзал и всегда был в отличной форме. Этот человек совсем не похож на моего отца.

Мама тянет меня за локоть, я и не заметил, что замер. Я стою как вкопанный, с недоверием глядя на человека, на которого смотрел когда-то снизу вверх. На которого хотел произвести впечатление. На которого хотел стать похожим, когда вырасту.

– Брэдли… – Низкий голос и пронзительно голубые глаза – единственное, что знакомо в нем. Он встает, умоляюще глядя на меня. Я подхожу к пустующим стульям напротив него и выдвигаю один для матери. Когда она садится, я опускаюсь на стул рядом, положив руки на стол ладонями вниз.

Адамово яблоко прыгает у него в горле, и он снова садится, выглядя несколько удрученным.

– Рад тебя видеть.

– Неужто? – Мой голос звучит резко.

– Да. Я скучал по тебе. Рад, что ты хорошо выглядишь. Агент сказал мне, что ты в Гарварде и играешь за Crimsons?

– Я в Гарварде, но в футбольной команде больше не состою.

– Не состоишь, милый? – Мама озадаченно смотрит на меня.

– Тренер не согласовал мою поездку с Рэйчел в Ирландию. Сказал, что вышвырнет меня из команды, если я поеду.

– Ты бросил футбол ради какой-то девчонки? – В тоне отца слышно неприкрытое разочарование.

– Первое: она не какая-то девчонка. Второе: я предпочел защитить ее, а не следовать своим эгоистичным интересам. Но ты вряд ли поймешь. Вместо того чтобы признать свое преступление, ты потащил мою мать и сестер через полмира и бросил меня, не задумываясь. Ты разрушил нашу семью, потому что был слишком глуп, чтобы поступить правильно.

Я почти ожидаю, что мама встанет на защиту отца, и очень удивлен, когда этого не происходит. Папа сглатывает.

– Ты прав. Я был трусом, и мне не следовало так поступать. Если бы мог, я бы во многом поступил иначе, но я запаниковал и сделал неверный выбор.

Мама говорила, что он раскаялся, но это еще ничего не объясняет.

– Если ты говоришь правду, почему не вернулся вместе с мамой? Ты оставил их, и они были вынуждены ехать одни. С ними могло случиться все что угодно! – Мой голос повышается на октаву.

Отец качает головой.

– На всем пути за ними приглядывали нанятые мной люди. Им не угрожала опасность ни в какой момент времени.

– Правда? – спрашивает мама.

– Конечно, милая. Я бы никогда себя не простил, если бы с тобой или девочками что-то случилось.

– Я не поведусь на это. – Я откидываюсь на спинку стула.

– Я не виню тебя, сынок. Я ошибся и буду расплачиваться за это остаток жизни, но надеюсь, что ты сможешь простить меня.

– Ты бросил меня.

– Понимаю, но ты был непреклонен в намерении остаться, а твои доводы звучали здраво.

– Это неважно! – Я злюсь из-за того, что мой голос дрожит, и замолкаю, чтобы собраться с мыслями. – Ты даже не попытался убедить меня уехать.

– А ты бы предпочел, чтобы попытался?

Самая сложная часть. Та, где на первый план выходит мой эгоизм. Я мог бы солгать, но тогда я был бы не лучше его.

– Нет, – спокойно признаю я. – Но это не значит, что я не чувствую себя виноватым или обиженным из-за того, что меня оставили.

– Ох, милый, – мама кладет руку мне на щеку, – тебе не из-за чего чувствовать себя виноватым. Ты не сделал ничего плохого. Не было ничего дурного в том, чтобы остаться и попытаться чего-то добиться в своей жизни. Если бы ты не поступил так, тебя бы не было здесь, чтобы помочь мне. Я не смогла бы пережить последние несколько недель без твоей поддержки.

– Как бы то ни было, прости, Брэдли. Прости, что я подвел тебя. – Папа смотрит мне прямо в глаза, извиняясь. – За то, что подвел всю семью. Сейчас я стараюсь поступить правильно.

– Это не вернет людям их деньги.

Он опускает голову.

– Я знаю, я ужасно чувствую себя из-за этого. Я передал содержимое офшорных счетов, которые у меня были, – признается он, морщась.

– Каких счетов? – спрашиваю я сквозь зубы.

– У меня оставались деньги, припрятанные за границей. А как еще мы должны были жить?

Всякое сочувствие, которое только начало появляться у меня, мгновенно улетучивается.

– Это были не твои деньги, чтобы припрятывать! – шиплю я. – Ты украл их!

– Ну, я их вернул. Их недостаточно, но они могут составить некоторую компенсацию клиентам, потерявшим средства. – Он смотрит на маму. – Я умолял выделить какую-то часть для вас, но они забрали все. Прости.

– Я бы их не взяла, ты же знаешь, – отвечает она. – Бог знает, сколько споров у нас было по поводу этих денег, пока мы были за границей. Справимся без них.

Папа снова опускает голову, бормоча:

– Прости.

Я встаю. С меня хватит. Я сказал все, что хотел и зачем пришел. Я бросаю последнюю прощальную фразу.

– Я рад, что ты сдался, папа, но тебя ждет долгий путь, чтобы убедить меня, что ты действительно сожалеешь. – Я отворачиваюсь и смотрю на маму. – Ты идешь?

Она качает головой.

– Иди. Мне нужно поговорить с твоим отцом наедине.

Я не оглядываюсь, а он ничего не говорит, когда я выхожу из комнаты.

Рэйчел мгновенно вскакивает на ноги, берет меня за руку и тянет на стул рядом с собой.

– Ну? Как все прошло?

– В точности как я и ожидал.

– Мне жаль. – Она кладет голову мне на плечо.

– Не стоит. Было приятно избавиться от этого камня на душе, но мне трудно видеть его таким и понимать, что он сам во всем виноват. Раньше, когда я был ребенком, думал, что он очень сильный. Но по факту я не видел никого слабее его. – Агент Кендалл смотрит в пол, изо всех сил притворяясь, будто не слушает, но мне все равно. – Больше всего на свете я боюсь, что в конечном итоге стану таким же.

Рэйчел резко вскидывает голову