Страна багровых туч. Глиняный бог - Аркадий Стругацкий

С этими словами Шварц, а с ним и Фрелих, с которым я так и не познакомился, вышли из лаборатории. Выходя, немец продолжал зажимать окровавленной рукой разбитый рот. Мне показалось, что он посмотрел на меня с удивлением.

Когда они вышли, я несколько минут стоял перед столом, залитым кровью. В голове все перемешалось. Я слышал дикую брань доктора Шварца, робкий и удивленный голос Фрелиха, автоматически повторял про себя: “Изольда-два”, “Изольда-два”… Затем я погасил свет и ушел в спальню. Мне совершенно не хотелось спать. Лежа на спине, я уставился в темноту и продолжал думать о всем случившемся. Неужели виной всему плохое настроение Шварца? Или, может быть, что-нибудь другое? Почему он так набросился на Фрелиха? Почему он вдруг так внезапно остыл? Что ему наговорил Ганс?

Я повернулся на другой бок. В пустыне поднимался ветер, и крупинки песка яростно ударяли о стекла моего окна. В соседней комнате в трубе вытяжного шкафа завывал порывистый ветер… Он крепчал с каждой минутой, и вскоре окна лаборатории задрожали и зазвенели. Песок шипел на все лады, стараясь, казалось, процарапать себе щель в лабораторию, ворваться в нее и засыпать все. Я поднялся на локти и посмотрел в окно. Ночь была кромешная. Песчаная пыль плотной пеленой заволокла небо. Начинался ураган, песчаная буря, которая в эту ночь была второй за время моей жизни здесь. Во время этих страшных бурь в воздух взвиваются тысячи тонн песка. Песчаные смерчи, как обезумевшие, носятся по пустыне, вовлекают в движение новые массы, превращая ночь в ад, день в ночь…

Вдруг среди свиста и шипения до моего слуха донеслись какие-то странные звуки… Это было какое-то царапанье, скрежет, потрескивание… Скрежет доносился откуда-то издалека, из-за плотной песчаной завесы, отделявшей меня от всего остального мира. С каждой секундой он становился все более и более явственным. Я встал с постели, подошел к окну и прислушался. Царапанье звучало совсем близко, где-то рядом с окном. Я вглядывался в беспросветную темноту, силясь увидеть то, что было для меня непонятным, таинственным, что вызывало у меня одновременно и чувство страха и чувство любопытства. Я ждал, что вот-вот на той стороне окна появится кто-то… И вдруг я внезапно осознал, что скрипение и царапанье исходят не снаружи, а изнутри, что звук рождается здесь, в лаборатории, в соседней комнате!

Молниеносно я подбежал к двери и широко ее распахнул. В этот момент скрежет был особенно громким. Казалось, будто в темноте кто-то пытается вставить ключ в замочную скважину.

Я пошарил по стене и повернул выключатель. Спектрофотометрическая сразу наполнилась светом. Здесь было все так же, как несколько десятков минут назад. И только странный звук теперь наполнял эту комнату. Откуда он шел? Я медленно стал ходить между столами и приборами, подошел к вытяжному шкафу и, наконец, приблизился к большой металлической двери, которая закрывала понижающий трансформатор, который, как я думал, применялся для спектрографа. На серой чугунной двери был нарисован белый череп и две кости, перечеркнутые красной молнией. По-немецки было написано:

“Внимание! Высокое напряжение!”

Я подошел к этой двери. Да, это было здесь! Кто-то пытался открыть ее с противоположной стороны. Но кто? Разве там не трансформатор?

Так я стоял долго возле двери с изображением человеческого черепа, пока скрежет металла о металл не прекратился. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась.

Вначале в темноте щели я ничего не увидел. А затем из нее показалась голова человека. Я чуть было не вскрикнул, узнав в нем Мориса Пуассона.

Когда наши глаза встретились, он сделал мне знак, чтобы я погасил свет. Я щелкнул выключателем и вернулся к двери. Она тяжело открылась. Я не видел его, но слышал, как тяжело он дышал. Затем он прошептал:

— У вас никого нет?

— Нет.

— Поверьте мне, я честный человек, и я не могу здесь больше оставаться.

— Что вы хотите делать?

— Бежать.

— Куда?

— Бежать отсюда во Францию. Рассказать всем все…

— А разве отсюда нельзя уйти просто так?

— Нет.

— Как же вы собираетесь бежать?

— Это мое дело. У меня нет времени на объяснения. Который час?

Я глянул на светящийся циферблат ручных часов:

— Без четверти два.

— Через семь минут они будут далеко…

— Кто?

— Часовые. Вот что. Возьмите этот ключ. Он позволит вам кое-что узнать. Только не ходите по правой галерее. Идите прямо. Подниметесь по ступенькам вверх и откроете такую же дверь, как эта. Я думаю, на мое место они найдут человека не раньше, чем через месяц. За это время вы успеете все узнать.

— Чем я могу вам помочь?

— Три вещи: очки, бутылку воды и стакан спирта. Спирт я выпью сейчас.

— У меня нет очков против пыли. У меня рабочие очки. Кстати, почему вы не входите в комнату?

— Подождите. Так просто войти к вам нельзя. Давайте очки. Сейчас без них мне не обойтись. Песок.

Я вернулся в свою комнату и взял со стола свои очки. Затем я ощупью нашел бутылку с завинчивающейся крышкой и наполнил ее водой. Пуассон выпил стакан спирта и запил водой из бутылки.

— Так, кажется, все. А сейчас берите меня на руки и несите до наружной двери. Если там все спокойно, я выйду.

— На руки? Вас? — изумился я.

— Да. Берите меня на руки. Иначе они узнают, что я у вас.

Он вылез из ящика, и я понес его к выходу. Когда я открыл наружную дверь, облако песка яростно набросилось на нас. Несколько секунд мы вслушивались в воющий ветер. Морис тронул меня за плечо.

— Пора. Прощайте… Не забывайте, что вы француз и человек. Заприте дверь в трансформаторный ящик. Прощайте. Скоро и вам все станет понятным…

Он наклонился и нырнул в стонущую темноту.

Я возвратился в лабораторию, зажег свет и запер дверь “трансформаторного ящика”.

В эту страшную ночь я не мог уснуть. Только под утро я забылся тяжелым, переполненным кошмарами сном. Меня разбудил яростный телефонный звонок.

— Мюрдаль, вы спите, как мертвец! — услышал я резкий голос фрау Айнциг. — Почему вы еще не на работе? То, что вы не спите по ночам и, как лунатик, бродите по лаборатории, еще не дает вам права просыпать на работу.

— Боже, а сколько сейчас времени?

— Сейчас две минуты десятого.

— Да, но ведь такая темень…

— Хотя это в мои обязанности и не входит, могу вам сообщить, что на дворе ураган, — ответила она язвительным тоном и повесила трубку.

Я быстро оделся и пошел умываться.

КРЫСА

Странное появление Пуассона в моей лаборатории среди ночи и его бегство вызвали в моей душе смятение. Все произошло так неожиданно, что в течение нескольких дней я не мог прийти в себя, постоянно вспоминая все детали этого события.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});