Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Коваль Алекс

– Куда? Подожди! Давай еще чуть-чуть постоим, классно же!

– Ты вся промокла, Тони. Идем.

– Ерунда!

– Замерзнешь, простынешь. В твоем вероятном положении нельзя, конфетка, – оказался непреклонен мой мужчина. – Не будем рисковать.

– Моем положении? Каком таком положении? О чем ты?

Не отвечает. На руки подхватывает и затаскивает следом в подъезд. Под удивленный взгляд вахтерши заносит в раскрытые двери лифта. Опускает только у квартиры, куда я гостеприимно пропускаю его первым. Свет не включаю, меня вполне устраивает эротичный полумрак.

– Тебе надо в душ, – заходит, тут же снимает с моих плеч промокший пиджак.

– Мне? А тебе? – скидываю ткань на пол, слышится звонкий "чвяк". Крутанувшись, следом за пиджаком стягиваю мокрое платье. Шелк ползет вниз по бедрам и опадает к моим ногам. Упс…

Взгляд Волкова жадно ощупывает мое тело. Вмиг темнеет. Дыхание его учащается. По спине пробегает ток, пересчитывая позвонки. Бюстгальтера на мне нет, только стринги. И вполне очевидно, куда оказывается устремлено все внимание Волкова. Грудь тяжелеет, соски набухают. Мой крепкий опер тяжело сглатывает. Но все твердит, как попугай:

– Замерзла совсем.

– Согрей.

– Тони… я серьезно.

– А я, по-твоему, шучу?

Сбрасываю туфли и подхожу к Вику. Расстегиваю пуговки на его рубашке. Одна, вторая… Привстав на носочки, тянусь к его губам, язычком облизываю. Касаюсь ладонями его живота, опускаясь пальчиками ниже. Торможу у пояса брюк. Когда-то же у него должно закончиться терпение?

– Это месть? За такси?

– Нет. Это – я. Тебя. Хочу. А ты меня?

– Разумеется.

– Тогда за чем дело встало? Нельзя же быть таким железным, Волков!

– Я далеко не железный. Но, конфетка, нам надо поговорить. Серьезно о важном.

– Поговорим. Обязательно. И серьезно, и о важном, но не сейчас, хорошо? – тяну за руку в сторону ванной. – Давай, Вик. Идем со мной… – и пусть только попробует мне отказать. Я его утоплю! Хм… в слезах.

– Стой-стой-стой! – хохочу, отбиваясь от Волковских рук. – Вик! Ну, прекрати, я уже согрелась, Вик!

Душ у меня в квартире не то, чтобы большой, но отбежать на добрый метр, рванув в сторону дверей, успеваю. Прежде чем Волков меня ловит. Сжимает рукой за талию и по скользкому полу “катит” обратно. К себе.

– Стоять.

– Пусти-и-и…

– Ты сама меня в душ потащила. Терпи.

– Я тебя не для этого тащила. Имей совесть!

– Ты же просила согреть, – издевается Виктор.

– Но я же не знала, что ты под кипятком моешься! У-у-у, толстокожая зверюга! – толкаюсь, отбиваюсь, хохоча во весь голос, извиваясь, как уж, в руках Виктора. Абсолютно каждый раз позорно проигрывая в этой неравной схватке.

Пена от шампуня летит во все стороны. Мыльная кожа проскальзывает при соприкосновении с кожей. Битва получается недолгой. Я снова прижата спиной к холодному кафелю. А Вик вновь запускает пальцы мне в волосы, продолжая вспенивать шампунь. Мне остается только улыбаться и жмуриться, чтобы пена не попала в глаза, крепко цепляясь за его плечи в попытке не поскользнуться на мокрой плитке.

– Нет, ты мне скажи, ты вообще нормальный мужик, а?

– Не болтай, а то шампунь в рот попадет.

– Я тут задницей перед тобой кручу-верчу, а ты что?

– Я оценил.

– Да, я вижу, – стреляю глазами ниже пояса мужчины, довольно улыбаясь. Одного «захода» оказалось мало. Мне так точно! А Волков – терпеливая ледышка. У самого стоит, как флагшток, а он продолжает сопротивляться. Кому делает лучше, спрашивается?

Закрывает мои глаза мыльной ладонью, и командует:

– Стой смирно.

– Может, еще честь отдать?

Улыбается.

– Так уже. Еще давно.

Щиплю Волкова за бок. Получаю шлепок по заднице в ответ.

– Я уже чище и стерильней любой операционной, Волков. Может, еще антисептиком протрешь, обеззараживая?

– Конфетка, ты можешь не портить момент?

– Да какой тут момент?! Максимально не романтичный.

– Может, мне просто нравится?

– Что? Пытать меня?

– Лапать. Везде. Совершенно обоснованно и безнаказанно, кстати.

– Ах ты, хитрый засранец! – охаю, вздрагивая, когда мне снова прилетает по ягодице. Мой рот затыкают поцелуем, явно намекая, что я сильно много и не по делу болтаю. Руки Виктора ползут по мыльной коже, по плечам, талии, добираются до бедер и подхватывают под попу.

– Доигралась? – ухмыляется Волков, зажимая меня между собой и стеной. Неторопливо зацеловывая везде, куда добираются его губы. Шарит руками по разгоряченной коже, пощипывая, поглаживая, лаская. За мгновения зажигая огонечек и с одного толчка проникая в меня на всю длину. Я захожусь в истошном дыхании, не сдерживая своих стонов, когда Вик начинает двигаться…

В душе мы провозились час. Кажется. А может, и больше. Не знаю. Счастливые часов не наблюдают – истина, что стара, как мир.

– Все-все-все, я сбегаю из этой парилки! Жду тебя на кухне. Вина?

– Глоток. Пять минут, конфетка. И не вздумай уснуть. У нас еще есть разговор.

– Боже, ты невыносим! Помню я, помню. Важный!

Чмокаю Вика в губы и первая выныриваю из душной ванной. Намытая и отлюбленная настолько, что колени подгибаются.

Пара вокруг столько, что дверь нахожу едва ли не на ощупь. Кутаясь в полотенце, топаю мокрыми босыми ногами на кухню, оставляя за собой влажные следы на паркете. В теле легкость, на губах улыбка. Мне непозволительно хорошо! Нет, не так – я сияю, как светлячок в ночи!

Включаю небольшой светильник над барной стойкой и достаю из мини-бара бутылку красного вина. Хорошее, Французское. Мне его коллеги в прошлом году на день варенья подарили. До сих пор не находила повода, чтобы распить ее. Волкова ждала? Возможно.

Пошарившись по ящикам, нахожу штопор и, пританцовывая между кухонными шкафами, мастерски разбираюсь с пробкой, которая вылетает из горлышка со вкусным "плюмс". Клянусь, у меня аж рот слюной наполнился! Разливаю бордовую жидкость по бокалам и хватаюсь за свой, собираясь, честное слово, просто пригубить. Жадно облизываю губы и подношу к ним бокал, когда на ушко слышу:

– По-моему, тебе на сегодня хватит.

Я аж подавилась. Увы, не вином. Попробовать его я так не успела. Слюной и негодованием поперхнулась. Закашлялась, нахмурилась, крутанувшись, устремила грозный взгляд снизу-вверх на своего опера:

– В каком это смысле, хватит?

– Врачи рекомендуют пить не больше одного бокала, – хватает посудину за ножку Вик, потянув на себя. Фиг-то там! Я держу крепко и отпускать не намерена.

– Ч…чего? Волков, что происходит? Ты какой-то странный. То про "положение" твердишь, то в сексе осторожничаешь, то вот это вот. Что за фигня? Думаешь, я не замечаю?

Смотрит на меня, как на несмышленыша. Снисходительно. Взгляд такой серьезный, тяжелый, до самого нутра пробирает. Губы поджимает, мнется, будто не знает, с чего начать. В моей мнительной голове просыпается тревожность. Я не выдерживаю и выхватив бокал, делаю смачный глоток. Потом еще. Ну, и еще. Короче, залпом допиваю остатки вина и, хлопнув стекляшку на стойку, командую:

– Рассказывай.

– То есть ты реально не прикалываешься?

– Я не понимаю, Вик! Ни-че-го не понимаю! В чем я прикалываюсь?

Вик отступает. Упирает руки в бока и проходит вдоль окна. Напряжен, волнуется.

– Я сейчас начну рыдать! Кто-то умер? Умрет? Судя по тому, как ты со мной носишься – это я? – хохочу. – Кони двину?

– Дурочка. Что, блть, за шутки такие?!

– Тогда объясни по-человечески, а не мнись, как баба, Виктор!

– Я думал, что ты просто не знаешь, как мне сказать. Что молчишь и подбираешь момент. Но, походу, мы реально влипли, конфетка…