Охота на Лис (СИ) - Адамов Марк

— На первый вопрос тоже отвечай, — Хлыст набрал воздуха и расправил плечи. — Кто ты, мать твою, такой?

— Это Шелор, главарь Верных, — сам пояснил Крысолов.

— Верных, которые из Басселя? — не понял Вийм. — Он каким хреном тут оказался?

— Видимо, вы теперь с Альхиором, да? — Ладаим тоже вышел вперёд, вровень с Калачом и Хлыстом.

— Какой бы он ни был, в двух вещах он хорош, — Шелор оттопырил указательный и средний пальцы. — Альхиор умеет удивлять, а ещё он умеет давать людям то, чего они сильно хотят. Даже с тем следопытом ему это удалось, представляете?

— Каддар тоже здесь? — выпалил Вийм.

— Что, надеешься сделку свою вернуть? — фыркнул Полоз.

— Так, народ, хватит трепаться, — Пастушка выпрыгнула перед Шелором и раскинула руки. — Мы сюда драться пришли, или что?

— Будет тебе драка, пакля, — пообещал Калач. — Я сейчас столько гребенников положил, что у меня аж в штанах туго!

Граус бросился в бой, Лисы последовали за ним. Верные стояли выше и хорошо знали местность, но их было меньше. Ладаим вдруг вспомнил тот страх, который охватил его осенью, пока он сидел на цепи перед Шелором. Тогда он впервые решил, что заслуживает сойти в Бездну, но теперь Святое Солнце дало ему шанс на отмщение. Разве с потерянными душами так поступают?

Безнадёга держала тивалийца крепче, чем цепь Верных, во время первой встречи. Но теперь не было ни того, ни другого. Да кто такой этот Шелор? Подвальный бандит, мелкий головорез из города, которого больше не было. В былые Приютские времена заказ на такую падаль не стоил бы и лишнего слова госпожи Гадюки.

Крысолов забыл о чудовищных гребенниках и вивернах. Даже о Ним. Сейчас на этом острове были лишь он, его кинжал и Верные. Всё остальное на время потеряло всякий смысл.

Ладаим первым бросился на Шелора. Тот изящно поменял стойку и выставил широкий, чуть изогнутый у конца клинок. Но тивалиец просто обошёл главаря бандитов и оставил того наедине с Хлыстом и Полозом. Нет, ему была нужна она.

Пастушка чувствовала, что Крысолов придёт за ней. Она спрыгнула с тропинки на скалистый склон и выхватила меч. Ладаим вбежал дальше на холм и прыгнул на неё с острого выступа. Верная не успела перевести клинок, но встретила атаку предплечьем, и остриё не добралось до ухмыляющегося лица.

Не размыкая рук, Крысолов перекинул кинжал в левую ладонь и уколол врага сверху. Клинок пронзил плечо Пастушки. Ни тени боли не мелькнуло в её глазах. Женщина подалась назад и оттолкнула Лиса.

Мокрые ботинки скользили по камням, и Крысолову пришлось хвататься за ближайший куст, оказавшийся терновником. Шипы прошили перчатку и, казалось, добрались до костей в его ладони. Ладаим вскрикнул, но отбил атаку Пастушки.

— Ух, Лисёнок, да у тебя кровь, — Верная облизнулась. — Не стесняйся, у меня — тоже.

— То ли ещё будет.

Даже три ложных выпада не помогли Крысолову выбить её из равновесия. Пастушка была дамой грузной и впечатления умелой фехтовальщицы не производила. Должно быть, Альхиор накачал её своим мерзким колдовством, прямо как тех головорезов на площади.

Но Ладаимом двигало нечто куда мощнее какой-то магии. Он жаждал отмщения. Каждая капля крови, что сочилась из проткнутой ладони, будто делала его тело легче. Тивалиец двигался всё быстрее, а силы всё не кончались. Он бил вновь и вновь. Пастушка уворачивалась, но и сама ответить не успевала. Лишь пятилась по плоской скале к тропинке, где один из её товарищей уже лишился головы в сражении с Калачом и Котелком.

А Ладаим всё бил. Каждый раз он чувствовал, что может пронзить дразнящую рожу Пастушки. Срезать улыбку с её лица, испещрённого глубокими складками. Но она опять ускользала. И ускользнула бы вновь, если бы за её спиной не мелькнула широкая доска, некогда принадлежавшая палубе корабля.

Вийм подкрался незаметно и вложил в удар всю недюжинную мощь. Доска врезалась Пастушке в затылок с такой силой, что её подбородок воткнулся в грудь. Она отлетела вперёд и не успела отбить следующую атаку Лиса.

Ладаим эфесом выбил меч из руки Верной, раскроил её лицо локтем и отправил на землю ударом ноги в живот. Пастушка рухнула навзничь, раскинув руки. Крысолов много чего хотел ей сказать, но едва ли смог бы придумать достаточно изящный укол на ходу. Потом, спустя дни, он придумает целый набор подходящих реплик для этого момента. И сполна им насладится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ни один заказ, ни одна победа в кости не принесли Ладаиму такой же пьяней услады как тот миг, когда его кинжал вошёл в горло Пастушки. Майна захрипела и замолкла навсегда.

— Вот тебе и Лисёнок, — Вийм звучно сплюнул. — В порядке?

— В полном, — Ладаим кивнул. — Спасибо тебе.

Магия Альхиора вела Верных и усиливала их атаки. С её помощью они могли забыть о защите и не бояться ран, пока тело совсем не откажет. Но перед ними стояли не беспомощные горожане с площади. Не скованный ржавой цепью Ладаим.

Это были Лисы, окрылённые победой над целой ордой чудищ. Лисы, потерявшие товарища в пасти виверны, насланной новым хозяином Верных.

Вдова опомнилась после встречи с гребенниками и уверенно шла на знакомого врага. Её круглолицый противник напоминал сломанную мельницу, когда взмахивал секирой, но опытная Лиса подогнулась под очередную атаку и вонзила кинжал в его грудь по самую рукоять. Тогда на помощь ей пришла Таделия, выкрутила секиру из ослабшей руки и наполовину перерубила его шею.

Оставался лишь Шелор. Главарь банды наверняка ощутил всю безнадёгу своего незавидного положения. Он бился один против всех Лис. Но те не вступали в бой: они дали Хлысту и Полозу завершить начатое.

Шелор отбивался умело, то парируя прямые атаки Полоза, то заводя меч за спину и встречая новые выпады Инелая. Тогда караульный вложил всю силу в следующий удар и вынудил врага соединить клинки на несколько долгих мгновений. Полоз отпустил свой меч и протаранил Шелора плечом. Верный подался назад, где Хлыст уже выставил стилет на уровне его шеи.

Захлёбываясь потемневшей от магии кровью, Шелор осел наземь и полуприкрытыми глазами посмотрел на Лис.

— Из-за вас я потерял всё, — пролепетал он сквозь багровые пузыри изо рта.

— Не нам об этом рассказывать, — сказал в ответ Полоз и перерубил шею Шелора.

Грохот зародился в небе и ударил по ушам Ладаима. Раскат прокатился по острову. Всплеск чёрной энергии разорвал вершину маяка, разбросал камни по округе.

— Надо спешить! — воскликнул Крысолов. — Химера сейчас там!

Лисы оставили трупы верных истекать последними ручьями крови на склоне. Даже после череды сражений ноги Ладаима не ощутили подъём, и он легко взлетел на верхнюю точку острова. Тропинка виляла меж камней, приближая Лис к зловещему маяку.

Ветер усиливался, отдельные порывы едва не сбивали Крысолова с ног. Шквал вырывал булыжники из стен и швырял их так далеко, что те долетали до штормящего озера.

И тут всё затихло. Тёмный вихрь быстро опал, а его ошмётки растворились в светлеющем воздухе. Будто кто-то сорвал плотный занавес, солнце вновь осветило остров и обезглавленный остов маяка.

У входа ничком лежал человек в белых одеяниях, запачканных кровью и пылью. Он почти не двигался: лишь пальцы правой руки судорожно ковыряли землю. В таком виде опознать хвалёного следопыта не смогла бы и собственная мать.

— Каддар! — прокричал Крысолов. — Что произошло?

— Так это тот самый? — Хлыст оскалился и занёс стилет.

— Подожди, он же что-то может знать, — одёрнул его Бертольд.

— Где Химера? — Ладаим поднял следопыта за плечи и хорошенько тряхнул. — Что с ним?

Каддар с трудом приподнял руку и направил дрожащий палец на разрушенный маяк. Слов связать он не смог и лишь что-то тихо просипел. Крысолов кивнул и небрежно вернул следопыта на землю. Он взлетел на крыльцо, перелетая засыпавшие его камни. Внутри маяка зависло облако пыли, от которого пришлось закрыть лицо.

Химера был здесь, но первым тивалиец увидел Альхиора. В прошлую встречу в поместье Яголл маг показался ему худым, но устрашающим. Тогда он нависал над каждым в комнате, как мрачная башня, одним движением бил стёкла и будто бы вытягивал душу сквозь зияющие провалы глаз. Теперь от него остался лишь хрупкий скелет, туго обтянутый почти прозрачной кожей. В горле чародея зияла дыра, а рядом лежал широкий меч, что оставил её.