Огни большого города - Натали Гарр

– Что? – Он застенчиво улыбается.

– Ты уже спрашивал, когда пришел.

– Да? – Он на секунду задумывается. – Да, верно. Так почему же?

– Не знаю, просто. Расплакалась и уснула.

Он мрачнеет и виновато отводит глаза.

– Я не должен был… не знаю, что на меня нашло… запереть тебя… бред какой то, – сбивчиво говорит он.

Похоже, ему и впрямь стыдно.

– Ты ревновал?

Он кивает.

– Безумно ревновал.

– Напрасно, – поднимаю руку и касаюсь его колючей щеки. – Пойми, я не предам тебя. Я хочу только тебя.

Роберт устало прикрывает глаза. Думаю, он мне не верит.

– Он просто друг… вернее, был им. – Уместнее говорить о Торне в прошедшем времени.

– Был? – изумленно переспрашивает Роберт.

– Кажется, да.

– Тупой урод. – Он фыркает и стискивает меня крепче. – Этот придурок даже не представляет, что потерял.

* * *

После позднего ужина, повторного секса на диване в гостиной и теплого, расслабляющего душа я забираюсь в уютную постель и жду Роберта. Он предупредил, что должен отправить несколько писем, и сразу в кровать.

Айфон снова со мной.

Покопавшись в Интернете, я задумчиво вожу пальцем по списку контактов и натыкаюсь на самый важный.

«Мама».

Мы даже не попрощались… впервые мы расстались вот так. Она наверно с ума сходит.

Делаю глубокий вдох и откидываюсь на подушку.

В дверях появляется Роберт.

На нем только синие джинсы и выглядывающие из-под пояса трусы.

– Я думал, ты уже десятый сон видишь, – ворчит он.

Пожимаю плечами, мол, как видишь, нет.

Он осуждающе качает головой, снимает джинсы и устраивается рядом.

М-м-м, он такой теплый, такой родной. Я довольно мычу.

– Расскажи мне о своем детстве, – лаково прошу я, перебирая волоски на его груди.

Он усмехается.

– О чем именно?

– Каким ты был ребенком? Что ты любил?

– Я был белокурым и довольно артистичным ребенком.

– Белокурым? – пытаюсь представить себе Роберта-блондина.

– Ага. Они потемнели со временем. – Он гладит меня по загривку.

Хм, интересно. Я определенно хочу увидеть его детский фотоальбом. При мысли об альбоме в подсознании всплывает девушка, о которой мне до сих пор ничего не известно, кроме того, что она была его невестой. Уместно ли вообще заводить подобные разговоры в постели? И хочу ли я лишний раз напоминать ему о ней? Ни в коем случае!

– Ты успокоилась? – спрашивает Роберт, прерывая мой мыслительный процесс.

– Успокоилась?

– Я об этом сопляке. – Он напрягается.

– Не совсем… – вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать о последствиях.

Однако Роберт не подскакивает, как ужаленный, а спокойно интересуется:

– Что не так?

О-о-о, если я начну… ладно.

– Я беспокоюсь за него. Когда я появилась в компании, он поддерживал меня, мы подружились, – делаю ударение на последнем слове.

– И что?

– Я знаю, это все из-за наркотиков. Он больше не принадлежит себе, пойми.

– Кэтрин, ты ему не мамочка. Раз идиот хочет превратиться в живой труп, то туда ему и дорога.

Как он может быть таким бессердечным?

Вскидываю голову и гляжу на него с осуждением.

– Он уже не в состоянии бросить. Ему требуется помощь…

– Помощь? – Он скептически хмыкает.

По-моему, нам пора раз и навсегда расставить все точки над i.

Приподнимаюсь на локте и набираю в легкие воздух:

– Послушай, Джейсон Торн не интересовал, не интересует и никогда не заинтересует меня как мужчина.

Роберт недоверчиво щурится.

– И я его тоже. – продолжаю я. – За время нашего знакомства он ни разу ко мне не приставал. Мы просто друзья, неужели ты не понимаешь?

Он заводит руки за голову и выгибает бровь.

– Во-первых, люди могут переспать и через десять лет дружбы, а во-вторых, переспать можно и с тем, кто тебе не нравится. Это порыв, физическая реакция, – сухо поясняет он, и я вижу, как ему неприятна сама мысль об этом.

Лично я даже не представляю себя с Торном. У меня к нему какие-то родственные чувства.

– Тебя невозможно переубедить, да?

– Зачем переубеждать? Просто забей на этого засранца, и я успокоюсь.

Цокаю языком и падаю обратно на подушку. Роберт усмехается и нависает надо мной.

– Я не хочу обсуждать какого-то хрена, когда мы можем заняться куда более важными делами.

Он раздвигает языком мои губы и, смахнув с меня одеяло, ложится на меня сверху.

Глава 22. Завеса тайны

Перед работой я вновь заезжаю в Сохо, чтобы переодеться.

Если бы не мистер «Похититель», которому вчера приспичило сперва запереть меня, а потом…

Я вздыхаю.

Ладно, о «потом» я нисколечко не жалею.

Улыбаюсь и, напевая древнюю, как плед моей бабушки, «I’d rather be blue over you»[45], достаю из шкафа чистую блузку.

Неужели Роберту никогда не надоедает дресс-код? Это ведь так скучно – постоянно носить одно и то же. Залезаю в свои единственные удобные туфли и слышу звонок в дверь.

– Кто? – спрашиваю я, поленившись заглянуть в глазок.

– Доставка, мэм!

«Не мэм, а мисс», думаю я и, открыв дверь, беззвучно разеваю рот, увидев перед собой огромный букет роз, за которым спрятался тощий посыльный.

С ума сойти!

– Поставьте… сюда, – ошарашенно бормочу я, указав в угол.

Парень переступает через порог, кладет букет (или лучше сказать – целую оранжерею!), куда я велела, и протягивает мне блокнот.

– Распишитесь здесь, – чиркаю ручкой, – и вот карточка. Хорошего вам дня, мисс! – весело звенит мальчишка, уносясь вниз по ступенькам.

Ага, все-таки мисс.

Пока не открыла, была мэм. Может, у меня старческий голос?

Воображая несусветную белиберду, хлопаю дверью и разворачиваю карточку:

«Еще раз прости за вчерашнее. Я слетел с катушек.

Твой старый и невозможный Р.;)»

Сияю, как последняя идиотка, и снова перевожу взгляд на розы. Они божественны! И их столько… кстати, сколько? Начинаю считать и, ни разу не сбившись, насчитываю 129.

Обалдеть!

Почему именно 129? Странно.

Красные, розовые, белые… здесь все-все, кроме желтых. О боже мой, он запомнил?

В спешке пытаюсь отыскать вазу, но ни одна не подходит. Наконец, в шкафчике под раковиной нахожу пластмассовое ведерко дурацкого лилового цвета, наливаю в него воду, ставлю букет и, выскочив из дома, пишу Роберту сообщение: