Шаги по земле - Любовь Овсянникова

— Что вы! — начала я отнекиваться. — Уже девять лет прошло с тех пор, как закончилась моя полноценная трудовая деятельность. Я разбаловалась и не смогу целый день бегать по этажам.

— Да работайте по любому графику! — воскликнул замдиректора. — Вы нам только покажите что и как, а уж мы подхватим и сами будем стараться.

Предложение, внезапно обрушившееся на меня, было горячим и настойчивым, чем неимоверно искушало. В этот день я не смогла им ответить. Мне надо было посоветоваться с мужем, а я увидеть его уже не успевала — уезжала на неделю к маме. К тому же по своему обыкновению нервничала перед дорогой. Хорошо или плохо, но этот факт заставил меня попросить у них время на раздумья. Однако и завтра и послезавтра я понимала, что работать в таком отдалении от дома не смогу, мне просто не под силу были ежедневные дальние поездки. Словом, собиралась с мыслями я слишком долго, чтобы это походило на истинное намерение работать, — с того ноябрьского дня по наступившего в следующем году марта. И все это время меня ждали. Ну как было не согласиться?

Так почти через десять лет я вновь оказалась на типографии, пусть не на той, но в новом коллективе работало много моих бывших сотрудников. Это создавало иллюзию, что отнятое у меня прошлое вернулось. Первую неделю работы я посвятила знакомству с производством и коллективом, с новым оборудованием и технологиями, появившимися совсем недавно. Волновалась — справлюсь ли, все ли осилю.

Начала с переплетного цеха. Я знала, что начальником тут работает Раиса Ивановна Петлюк — бывшая переплетчица с ДКТ. В свое время я ее выделила из остальных рабочих и, хоть она была уже не первой молодости, рекомендовала в партию, потом в депутаты районного совета, потом надоумила учиться заочно, даже делала ей контрольные по физике. Мне нравились ее человеческие качества, основными из которых были опрятность и любовь к порядку, проявляющиеся во всем — во внешности, в работе, в отношении к данному слову. Многое можно вспомнить из той жизни незаметного, что казалось само собой разумеющимся, ведь в этом состояли мои обязанности — заботиться о рабочих, помогать им совершенствоваться, тем более что это совпадало с доминантой моей души.

Ясное дело, придя на «Зорю», Раиса Ивановна перетащила следом многих сотрудников с предыдущего места. Едва я вошла в цех, как они увидели меня и разом подбежали, подняв переполох и волны воздуха: приветствовали, жали руки, говорили что-то радостное и подбадривающее. Почувствовав запахи клеев, краски и бумаги, встретив радушный прием, я расчувствовалась и поспешила уйти, а дальше не выдержала — в длиннющем безлюдном проходе из цехов в офис остановилась и жутко плакала.

Проработала я там два с половиной года. Конечно, я уже не была первым лицом предприятия, не располагала официальным доверием всего коллектива, не в моих обязанностях было влиять на его работу, как раньше в качестве секретаря партбюро на ДКТ, поэтому я не чувствовала себя на коне. Лишний раз жизнь продемонстрировала истину: надо продвигаться не только вперед, но и вверх, иначе опадают крылья и мир теряет краски. И все же я сделала то, чего от меня ждали.

Отсутствие энтузиазма вызывалось еще одним обстоятельством. Я понимала, что проект Анатолия Ильича Полишко, директора «Зори», для осуществления которого меня пригласили поработать, созрел поздно, он потерял актуальность. Спрос на книгу не просто падал — бумажная книга отмирала. Таким оказалось веление времени. Мир завоевывала цифровая печать с ее качеством, оперативностью и… дороговизной. Но это уже никого не отпугивало, не волновало. Менялась культура общества, падал спрос на духовные ценности, бурно развивалась индустрия развлечений и массовая бумажная книга как источник воспитания и познания оказалась невостребованной, заказов на нее поступало все меньше, и были они малотиражные, невыгодные. Вместе с массовой книгой умирала и старая полиграфия — огромное ответвление целлюлозно-бумажной промышленности с самыми сложными по своей механике печатными машинами.

А затем в «Зорю» пришли новые хозяева, распрощались с Полишко А. И., заменили его не одним, а двумя директорами с каким-то непривычным разделением обязанностей, и закрыли все неэффективные виды деятельности, такие как издательство, выпуск своих рекламных газет, канцтоваров, и ограничились деятельностью советских времен — изготовлением газет на заказ редакций.

В отличие от многих сотрудников, которых просто коварно перестали загружать работой и тем поджимали к уходу по собственному желанию, меня уволили в соответствии с законом — в связи с реорганизацией производства и сокращением кадров — и выплатили положенные компенсации и пособия. Не знаю, сказалось ли в этом уважительное отношение к возрасту, или к уровню профессионализма. Новые директора, два совсем молодых парня, необыкновенно заряженных энергией, по-новому деловых, напружиненных, не расположенных считаться с подчиненными, при собеседовании со мной испытывали смущение и долго извинялись, что не в состоянии оставить на работе. Да. Мне тоже было жаль. И все же они на деле доказали, что не лукавят, выпустив к моему 60-летию двумя небольшими тиражами мои книги.

Уже после увольнения с «Зори» пришло известие, что моя рукопись отобрана для издания за счет бюджета — по государственной программе поддержки национального книгоиздания «Украинская книга». Это известие было как разрыв бомбы — и по неожиданности, и по оплате — в проекте был оговорен гонорар в сумме 15 тысяч долларов. Изготовление тиража поручалось самой крупной типографии по месту проживания автора — все той же «Зоре», и мое сотрудничество с этим предприятием продолжилось, в новом качестве, в качестве автора. К тому же этим заказом я немного помогла типографии финансово.

В связи с этим эпизодом я уволилась из «Приватбанка». Там я начала работать ответственной за изготовление пластиковых карточек сразу за тем, как мы с мужем отпраздновали свои юбилеи, — не устояла перед приглашением замдиректора Жовтневого отделения Л. А. Перервы.

На доводку рукописи и подготовки ее к изданию ушло два месяца. Затем, как не бывает по-другому, — появились сложности. Во-первых, оказалось, что «Зоря» так обескровлена специалистами, что не в состоянии изготовить электронный макет книги. Пришлось и это делать мне самой. Во-вторых, такой гонорар, который был записан в издательском договоре, понравился многим, желающим от него немного «откусить»… В итоге на руки я получила лишь его треть, что никак не умаляло праздника — все равно это было много, больше чем платят сейчас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});