Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III - Кондратий Биркин

Нежные аркадские пастушки до брака — супруги Соммерсет оказались после него волками в овечьей коже. Ее сиятельство начала укорять мужа незнатностью его происхождения, а его сиятельство стал колоть глаза своей высокорожденной супруге ее злодействами, и зажили они, по нашему простонародному выражению, как кошка с собакою. Леди Соммерсет воображала, что после смерти Овербьюри она в королевском совете займет его место, но жестоко ошиблась в расчете. Способная на всякую подлость и злодейство, она была слишком тупа, чтобы уметь управлять государством и руководить тупоумным королем. Лорд Норфсгемптон умер в июне 1614 года, напутствуемый проклятьями сограждан, проклятьями, в которых не откажут ему и позднейшие потомки, как и всякому интригану, ставящему личные свои интересы выше интересов народа, имеющего несчастье подчиняться ему, как соучастнику в государственном управлении.

Смерть Норфсгемптона могла огорчить только подобных ему бездельников сатрапов; но о кончине Овербьюри сожалели, кроме друзей его, все честные и благомыслящие люди. Хотя смерть его была приписана воспалению в желудке, но это свидетельство доктора-отравителя не могло зажать ртов большинству, утверждавшему громогласно, что воспаление в желудке было следствием отравы. Поэма покойного Овербьюри «Жена» за несколько месяцев выдержала пять изданий; всеобщие похвалы автору были в то же время данью народного сочувствия к плачевной судьбе страдальца. Поэма была грозным memento mori, вопиявшим о мщении злодеям. Рив, ученик Лобеля, французского отравителя, и его сотрудник в гнусном убиении Овербьюри, терзаемый угрызениями совести, повинился во всем Трумбалю, английскому резиденту во Фландрии. Трумбаль сообщил о признании Рива государственному секретарю Винвуду, преемнику Овербьюри. Последний донес королю о злодействе и указал на Джервиса Гельвиса, выдал лорда и леди Соммерсет и всех их клевретов — убийц Овербьюри. Белая ведьма Анна Тюрнер показала на допросе, что покойный Генрих, принц Уэльский, был отравлен Карром, покушавшимся подвергнуть той же участи курфюрста Палатината Фридриха V и его супругу принцессу Елисавету, дочь короля Иакова. Соммерсет (еще не арестованный), чуть не издыхая от страха, заготовил акт всепрощения себе и своей супруге и без труда уговорил Иакова подписать его; но государственный канцлер лорд Элесмир отказался контрассигнировать этот документ, не желая, по собственным его словам, участвовать в государственной измене. Волей-неволей пришлось королю Иакову назначить особую следственную комиссию по делу об отравлении Овербьюри, и перед нею предстали на первый случай агенты Соммерсетов: Гельвис, Монсон, Уэстон, Франклин и Анна Тюрнер (белая ведьма). Уэстон рассказал о связи графини Эссекс с Карром, о постепенном отравлении несчастного Овербьюри и об умерщвлении его посредством промывательного. Анна Тюрнер и Франклин—т. е. колдунья, сводница, торговка ядами и знахарь-чернокнижник — рассказали о гаданиях и чародействах графини Эссекс и о их услугах, оказанных этой гнусной твари. Одним словом, все улики были налицо, а между тем Соммерсеты пользовались совершенной свободою и имели время уничтожить многие документы, проливавшие яркий свет на это черное дело. Наконец-то по настоянию следственной комиссии муж и жена были арестованы. Король Иаков, прощаясь со своим возлюбленным, нежно поцеловал его и прослезился… Еще бы! Легко ли было расставаться этому Юпитеру со своим прелестным Ганимедом.

По приговору следственной комиссии: Гельвис, Анна Тюрнер, Франклин и Уэстон были перевешены. Эта позорная казнь и доныне во всех благоустроенных государствах не одинакова: в одном государстве пациента притягивают на верхнюю оконечность виселицы по блоку; в другом — под его ногами проваливаются подмостки, в третьем — его книзу притягивает за ноги палач и т. д. Это зависит от вкуса судей и от мнения специалистов по своей части. В Англии, при Иакове Стюарте, вешали таким манером, что и волки были сыты, и овцы целы. Приговоренного к виселице подвозили под нее на высокой телеге и здесь же, надев ему петлю, ударяли по лошади: телега из-под ног преступника выскальзывала, и он оставался между небом и землею… Это было очень ловко, и удобно, и, может быть, даже самому преступнику приятно. Так были повешены агенты графа и графини Соммерсет, и, по здравому смыслу, точно той же участи следовало бы и их подвергнуть… Но разве королевского любимца и его прелестную супругу можно было казнить так, как казнили их лакеев? Если он сам выполз в люди из простых конюхов и из конюшни попал в королевскую спальню, то она, его Цирцея, была чистокровная аристократка, состояла в родстве с первейшими знатными фамилиями Англии и Шотландии. Что было нужды, что этой госпоже пестрый, раззолоченный герб служил ширмою для прикрытия дел, на которые не отваживалась бы и площадная камелия, что она — эта леди Соммерсет, по первому мужу графиня Эссекс — браталась со сводницами, сводниками, колдунами и отравителями. Вешать ее и ее прелестного супруга было нельзя! Noblesse oblige. Гнусен, отвратителен временщик на высоте величия, которой он достигает по черной лестнице или с заднего крыльца путем всяких мерзостей. Напоминает он, облепленный звездами и увешанный крестами, напоминает он сам ворону на вершине креста колокольни, на котором она силится удержаться несколько секунд, хлопая крыльями. Достаточно сильного порыва ветра, и ворона слетает на более ей приличное место, на груды навозу. Гнусен, повторяем, временщик, когда он в милости; но он же, подвергшийся опале — просто гадок! Тогда он гнется перед теми, которых сам гнул в дугу, смиряется, вспоминает о Боге и из шелков да бархатов, попав в рубище, а нравственном смысле сам делается шелковым.

24 мая 1616 года прелестная графиня Соммерсет и не менее ее прелестный супруг были приговорены к смертной казни, к величайшей радости всего Лондона. Его величество король Иаков I смягчил этот приговор, заменив его, во внимание к прежним будуарным заслугам графа Соммерсета, заточением его вместе с женою в Башню. Отсюда через несколько времени они были высланы в отдаленное поместье. Распространяться о дальнейшей участи этих двух зверей (чтобы не сказать — животных) — не стоит. Диксон[60] с умилением говорит о голубоглазой дочери Соммерсетов, леди Анне Карр, матери Уильяма Росселя, казненного за святое народное дело. За это Росселю честь и слава, но подвиг внука не изглаживает позора деда и бабки, а голубые глаза леди Анны Карр, как бы ни были прелестны, не снимут черного пятна с имени ее родителей Соммерсетов, равно и деда ее, Норфсгемптона, клеветника, сводника и отравителя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});