Грязь на девятой могиле - Даринда Джонс

- Похоже, нас теперь осталось трое, - проговорил он, и на него накатила очередная волна боли, эхом отразившейся во мне.

Этим мужчиной был тот самый призрак. Мой отец. Он пожертвовал нашим будущим общением, только чтобы я смогла, черт возьми, все вспомнить. Чтобы я наконец пришла в себя, чтобы вспомнила, кто я такая. Перед глазами мелькала вся моя жизнь, словно кто-то поставил фильм на быструю перемотку вперед. В одну роковую ночь мой отец потерял жену и обрел дочь. В его воспоминаниях я видела себя его же глазами. Видела, как я росла, какими обладала способностями, сколько сделала добра, помогая ему раскрывать преступления, когда он служил детективом, и садить за решетку всяких козлов. Я видела каждую его ошибку и все то, что он сделал очень, очень правильно.

Он показал мне, как учил меня кататься на велосипеде, притворяясь, будто я еду сама, а на самом деле он придерживал велосипед за сиденье и бежал рядом, подбадривая меня изо всех сил.

Показал, как обнимал меня в тот день, когда я проплакала несколько часов. Мальчик, с которым я дружила, перешел через меня, и я увидела, как его убил отчим. Не просто увидела, но и почувствовала. Еще несколько недель я ощущала боль от кулаков того ужасного человека. От ударов ногами. Вместе с папой мы посадили его за решетку, но тот случай стал важным уроком для моего отца. Он понял, через что мне приходится проходить, когда я помогаю ему с делами. Увидел, что со мной могут сделать чужие воспоминания.

Он показал мне, как часто жалел о том, что женился на женщине, которая, как ни старалась, не смогла меня полюбить. Несмотря ни на что я росла нормальным ребенком. Не идеальным, конечно, но папа бесконечно меня любил.

А потом, в один страшный день, он умер. Его убили. И тогда он впервые увидел ту часть меня, что не имеет с человеком ничего общего. Мой свет его заворожил. Я сияла, будто меня сделали из кристально чистого стекла, чтобы однажды я стала ослепительным маяком надежды.

Ни о чем таком папа даже не подозревал. Знал, конечно, что у меня есть какие-то таланты, но теперь все стало по-другому. Весь мир навсегда для него изменился.

Еще папа впервые по-настоящему тогда разглядел Рейеса. Заметил бесконечную тьму. Страшную угрозу. Но к тому времени уже достаточно знал обо мне и моем мире, чтобы увидеть в Рейесе защитника. Воина, который ради меня готов пожертвовать собственной жизнью. И наконец моего мужа.

А еще, с расстояния в световые годы, папа видел, как родилась Пип.

Пип…

Я замерла и мысленно поставила калейдоскоп воспоминаний на паузу.

Пип. У меня есть ребенок! У нас с Рейесом есть дочь, созданная из звездной пыли, света и тепла. Из-за меня и моего света, из-за того, кто я такая и из чего меня сделали, нам пришлось расстаться с дочерью и отправить ее к хорошим людям. Потому что на нее открыли охоту, и мой свет может привести охотников прямо к ней.

Папа показал мне, как я сломалась, когда увозили Пип. Он был рядом, когда мои силы скопились в один ядерный сгусток, и я, взорвавшись, исчезла, чтобы потом очнуться в Сонной Лощине. Теперь я знала почему.

Эрл Джеймс Уокер, или Куур, отыскал божественное стекло и знал, как им пользоваться. Монахи собирались доплыть до другой стороны мира и сбросить там ящик на дно океана, но их корабли затонули у берегов того, что позже станет огромным городом под названием Нью-Йорк. Не отчаиваясь, монахи спасли ящик и вышли на берег, где долгие часы и дни пытались забраться как можно глубже в леса, но истощение и болезни взяли верх. Целый месяц монахи копали ящику могилу в одном крошечном местечке над рекой Гудзон.

Папа поклялся сделать все, что в его силах, чтобы помочь нам уберечь Пип. До последней секунды оставаясь копом в душе, он тайно пробрался в ряды армии Сатаны и стал по крупицам собирать информацию. И сейчас передавал все, что узнал, мне калейдоскопом красок и образов.

Рейес поручил ему выслеживать эмиссаров, и папа пытался выяснить, где находятся все двенадцать. Но он пожертвовал собой, своей миссией и временем, которое мы могли бы провести вместе, чтобы я все вспомнила, спасла себя, а потом и Пип. Моей дочери суждено уничтожить самого Сатану. И ее, это крошечное создание, эмиссары Люцифера прозвали Разрушительницей.

А я назвала ее Элвин.

Элвин Александра.

Казалось, мое сердце вот-вот лопнет от переполняющих меня эмоций. Когда Элвин увозили, я не смогла этого вынести. Мы с Рейесом через столько прошли, столько препятствий преодолели, но разлука с дочерью стала последней каплей. Той самой, что привела меня в этот городок и не оставила ни единого воспоминания.

Фильм подошел к концу, а я сидела на том же стуле и постепенно осознавала реальность. Я больше никогда не увижу папу. Он столько для меня сделал, для всех нас, а теперь… его больше нет.

Джеймс недоуменно уставился на меня, не понимая, почему этот призрак ни с того, ни с сего решил перейти, а потом кивнул своим подчиненным. Нехотя они продолжили свое дело, которое заключалось в основном в том, чтобы держать меня за руку, чтобы Джеймс мог добыть мою кровь. Сделать оставалось всего ничего. Капнуть кровью на кулон, произнести имя несчастного, и душа отправится в ад на вечные муки.

Пристально посмотрев на меня, Джеймс решил, что его прихвостни держат меня достаточно крепко и опустил кулон. Один из подчиненных разрезал мне палец. Мгновение спустя я выдернула руку и треснула Джеймса по лицу, расцарапав ему щеку.

- Я сказал, держите ее! – рявкнул он, перекрикивая шум и впервые за весь вечер по-настоящему разозлившись.

Прихвостни вывернули мне руку, а Джеймс выдавил из моего пальца каплю крови на кулон. Стекло полыхнуло молнией, но я даже не шелохнулась.

На лице Джеймса тревога сменилась ликованием. Он поднял медальон к небу и произнес мое имя:

- Эль-Рин-Алитхиа.

Естественно, ему пришлось использовать мое неземное имя. И произнес он его мягко, словно с любовью. А потом стал ждать.

Однако ничего не произошло.

Взглянув на кровь на стекле, Джеймс повторил мое имя, на этот раз громче:

- Эль-Рин-Алитхиа!

И опять ничего не изменилось.

Он потряс кулон, задумчиво осмотрел своих подчиненных, а потом уставился на меня и замер. Что ж, должна признать, он умен. Понял все раньше, чем я ожидала. Джеймс сложил руки, чтобы закрыть медальон, но за долю секунды до этого я успела сказать:

- Куур.

Слава богу, имя у него недлинное. Замочек на медальоне щелкнул, закрываясь, и склад окутало тишиной. Затаив дыхание, Джеймс молча ждал, прекрасно понимая, что, ударив по щеке, я украла у него каплю крови. Именно она попала на кулон вместо моей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});