Одинокие боги - Луис Ламур

Дон Федерико. Страшно подумать!..

Я обратил свой взгляд к горам. Уйти бы туда, затеряться в них! Или вернуться назад, в пустыню Оставить Мегги ему. Забыть. Раз и навсегда.

Я горько вздохнул. Неожиданно вдруг ощутил, что почти загнал свою бедную лошадь. Замедлил бег. Незачем убивать доброе создание из-за того; что у меня идет все из рук вон плохо. Что я за человек? Убеждал себя, что я сильный, что могу стать отважным... Всегда думал о себе как о человеке с характером. А тут совершенно потерял себя из-за нескольких слов, сказанных девчонкой.

Пустив лошадь шагом, я огляделся: рядом шла старая индейская тропа.

Вдалеке завихрилось облако пыли, движущееся навстречу. Я схватился было за ружье в чехле, потом раздумал и вытащил из-за пояса пистолет. Моя осторожность оказалась напрасной: это оказался Монте с одним из парней с «Эль-Монте». Завидев меня, они ускорили бег своих коней.

— Ханни! — крикнул Монте в нетерпении. — Мы едем за тобой! Он убежал! Убежал!

— Кто убежал? Что случилось?

— На ранчо было совершено нападение. Мы вступили в схватку с бандитами, но им удалось угнать нескольких лошадей, другие же просто сбежали в открытую дверь загона. Среди них оказался и твой черный жеребец, — грустно закончил Монте. — Он смертельно ранил своим ударом пытавшегося поймать его бандита, а потом сбежал. Твой большой черный жеребец вернулся назад, на холмы.

Глава 42

Мой прекрасный черный жеребец! Он долго ждал этого момента, всегда настороженный, страстно жаждущий свободы и, может быть, дикая пустыня — самое лучшее для него место. Я скучал по нему, потому что верил, что мы понимали друг друга.

Мне и всегда казалось, что он принадлежал кому-то раньше, потому что был готов, я видел, идти на сближение, и, как мне казалось, был немного подготовлен к верховой езде. На его шкуре виднелись следы укусов зубами и ударов копыт, полученных, наверное, во время многочисленных драк с другими жеребцами. Но его формы оставались изумительно красивыми, мощными. Изгиб шеи, тонкие чувственные ноздри свидетельствовали о том, что в нем течет арабская кровь, а в глазах светился ум. Это был самый замечательный конь из когда-либо встреченных мною.

Итак, они снова попытались отбить наших лошадей. Поэтому первым делом мы должны были отправиться на ранчо и выяснить, как все случилось, а потом уже предпринимать какие-то действия. Сколько лошадей исчезло? Когда произошло нападение? Сколько в нем участвовало человек? Узнав все это, мы могли начинать поиски.

В общей сложности пропало, как оказалось, около сорока животных. Под вечер меня остановил Томас Мачердо, работавший на ранчо мисс Нессельрод.

— Твой черный жеребец не пошел с нами, он убежал. Забрал с собой двух или трех кобыл и вернулся назад в пустыню.

— Финней и Келсо уже здесь, — сообщил Монте. — Они приехали только что. Организуем погоню?

— Что еще удалось разузнать?

— Почти ничего. Они могут поджидать нас в засаде, как когда-то подстерегли шерифа Бартона, — высказал предположение Финней. — Плохо! Думаю, это были люди из банды Панчо Даниеля.

— Нам следует быть более осмотрительными. — Я сдвинул шляпу на затылок. — Могу поехать и один. Чем меньше нас, тем легче мы проскользнем мимо них и избежим засады.

— Мы специально прискакали с «Эль-Монте», потому что предположили, что будем участвовать в поимке бандитов, — обиделся Овен Хардин. — A ты стараешься отстранить нас...

Овен был невысоким плотным человеком с могучей шеей, успевший уже облысеть в свои двадцать два года.

— Монте сказал, что нас ждет борьба с похитителями, а ты хочешь все взять на себя, — разочарованно протянул он.

— Работы хватит на всех! Келсо! — позвал я, повернувшись к нему. — Мне бы хотелось, чтобы вы остались. Вдруг понадобитесь мисс Нессельрод — неизвестно, сколько времени мы будем отсутствовать.

— На сколько же вы уезжаете?

— Не знаю. Очевидно, пока не найдем наших лошадей.

— Поиски могут привести тебя в Сонору, — осторожно заметил Келсо.

— Вот и прекрасно! Я еще никогда не видел Coноры и Чихуахуа.

— Меня никто не ждет, — сказал Майрон Броди. — И я тоже никогда не был в Соноре. Хотя... — добавил он, — однажды проезжал мимо Чихуахуа.

— Значит, ты знаком с теми местами? — спросил Финней.

Броди пожал плечами.

— Не так, чтобы очень... Проезжал там в основном ночью.

— Завтра утром, — предупредил я, — еще до рассвета, мы тронемся в путь.

Дом на ранчо был длинным, невысоким и очень удобным. Стены были оштукатурены, крыша покрыта черепицей, изготовленной индейцами, жившими в миссиях. Этот вид ремесла быстро исчезал, когда святые отцы стали терять свою власть над индейцами. Несколько дверей из комнат выходили на тенистую, прохладную галерею. В самой большой комнате бил фонтан, тут же стояли стол, сундуки и несколько стульев, накрытых чехлами. Коврики на полу тоже были сплетены индейцами.

Я упал на стул и бросил свою шляпу на пол около ебя. Эльфего принес кофе. После двух-трех глотков в голове прояснилось, и я стал обдумывать случившееся.

Мне все это не нравилось. Конечно, нападения на близлежащие ранчо не были чем-то необычным, из ряда вон выходящим, но налет на наших лошадей, вскоре после первого, представлялся просто маловероятным. Ведь тогда, в первый раз, несколько грабителей были убиты; и странно, подумалось мне, что они повторили нападение через такой короткий промежуток времени. Полученный урок должен был бы сделать их более осторожными. И все же налет был совершен, несколько лошадей украдены. Что я должен предпринять в такой ситуации?

Что-то не давало мне покоя, тревожило. Поблизости находилось не менее дюжины других табунов, которые были более доступны, чем наши, и охранялись хуже. Так почему же опять наши? И почему так скоро?..

Воздух в комнате приятен и прохладен. Я закрыл глаза, и тотчас мысли мои вернулись к Мегги — я всячески старался гнать их от себя. Нет, она не предавала меня. Она самостоятельный, взрослый человек и может поступать так, как считает нужным. Несомненно, что и дон Федерико красивый и обаятельный мужчина. То, что он мой враг, вовсе не делало его врагом Мегги. Я опять оказался в дураках... Логика логикой, но, тем не менее, подобные мысли раздражали меня. Открыв глаза, я уставился на потолок, стараясь привести свои мысли в порядок. Глотнул кофе. Предположим...

Нет! Это маловероятно. Ну, а все-таки... Предположим, кража лошадей осуществлялась по заранее продуманному плану, конечная цель которого — разделаться со мной. Заманить меня, как Бартона, в ловушку и убить? Кто жаждал моей гибели? Единомышленники погибших во время последнего набега? Или дон Исидро? Или, может быть, дон Федерико? Предположим, Мегги упомянула обо мне в одном из разговоров, и теперь он решил уничтожить меня как соперника?