Войны и дружины древней Руси - Владимир Волков

Сигналом к началу боя послужил поединок русского воина-инока Александра Пересвета и татарского богатыря Челубея, прозванного «Темир-мурзой», обладавшего не только чудовищной силой, но и славой опытного и непобедимого воина. Готовясь к схватке, русский монах воин снял с себя доспехи и остался лишь в одной Великой схиме – монашеской накидке с изображением креста.

Оба поединщика погибли, поразив друг друга копьями, но сначала рухнул на землю Челубей, а затем уже Пересвет; пали они головами к татарским полкам, что воспринято было как предзнаменование русской победы. По другому рассказу, смертельно раненный Пересвет все же смог вернуться к строю русских полков и только там упал с коня.

Судьба Родиона Осляби до сих пор вызывает споры у историков. По одной, более распространенной, версии он, как и Пересвет, пал на Куликовом бранном поле, по другой – погиб уже после 1389 года, когда ездил в Константинополь.

Похоронены иноки Пересвет и Ослябя были в Храме Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове.

Русская Православная Церковь причислила Пересвета и Ослябю к лику святых в чине преподобных. День их памяти отмечается 7 сентября, а также на Неделе Всех Святых, в земле Российской просиявших (2-е воскресенье после Святой Троицы), в день Всех Московских святых (воскресенье перед 8 сентября), Всех Тульских святых (22 сентября), Всех Брянских святых (3 октября), Всех Радонежских святых (6 июля) и 24 августа.

Владимир Андреевич Храбрый

Любой русский человек, интересующийся стариной, знает, как много в ней таится непонятного, загадочного, по неведомым причинам старательно обойденного авторами разного рода учебных пособий, энциклопедий и справочников. Зачастую это относится к событиям, участниками которых были люди значимые, чтимые и народом, и официальной историографией. За примерами далеко ходить не надо. Обратимся к, казалось бы, вдоль и поперек изученной эпохе второй половины XIV столетия – предшествующей и последующей победе на Куликовом поле. Вглядимся и увидим, что до сих пор окружена загадками личность одного из самых ярких русских воевод того времени – Владимира Андреевича Храброго. Историки бьются, но не могут разобраться не только в хитросплетениях его отношений с двоюродным братом, московским государем Дмитрием Донским, но и в оценке многих деяний этого князя. Чего только не приходилось мне слышать от своих коллег об этом внуке Калиты: что и не командовал он вовсе Засадным полком, что всю жизнь интриговал и строил козни против московского князя. И, наоборот, что не Дмитрий Иванович, а именно Владимир выиграл Куликовскую битву и в дальнейшем продолжал спасать брата – во время нашествия Тохтамыша и во время борьбы с другими русскими князьями. Возражая, споря с излишне категорическими утверждениями, вновь и вновь обращаясь к летописям, другим источникам, понимаешь очевидное – человек этот действительно был личностью неординарной, если до сих пор его дела и поступки привлекают столь пристальное внимание потомков. Видимо, не хотелось этому удельному князю оставаться в тени старшей братьи, так и тянуло его в первый ряд вершителей русской истории.

Давайте же внимательно разберем, что известно нам о его происхождении и первых годах жизни. Праправнук Александра Невского и внук Ивана Калиты, Владимир был одним из ближайших родственников (двоюродным братом) московского князя Дмитрия Ивановича и, как и он, рано осиротел. Родился он 15 июля 1353 года в семье умершего к тому времени от чумы удельного князя серпуховского и боровского, Андрея Ивановича, и унаследовал принадлежавший отцу удел.

С ранней юности князь Владимир на стороне Москвы участвовал в войнах с Литвой и Тверью. В 1368 году, во время нашествия литовских войск (историками именуемого первой «Литовщиной»), вместе с Дмитрием Московским он пятнадцатилетним юношей оборонял Кремль от войск великого князя литовского Ольгерда, всегда нападавшего тайно, исподтишка, пленявшего так города и земли. Что видели, в общем-то, молодые и еще очень неопытные князья, с высокой башни наблюдая за действиями противника, – зарево горящих подмосковных сел и деревень, окружившие город неприятельские рати, время от времени устремлявшиеся на штурм белокаменной твердыни. Именно в них целили литовцы свои стрелы, именно на них испытующе смотрели и свои воины – не дрогнут ли, не убоятся ли они врага. Не дрогнули, не убоялись, отбили все приступы. Тогда-то и кончилась юность Дмитрия и Владимира, воочию увидевших немилосердное лицо войны.

После отступления литовцев Дмитрий принялся восстанавливать разоренную вторжением страну, Владимир же принял под командование московские рати и в 1369 году по слову брата пришел на помощь новгородцам и псковичам, сражавшимся с рыцарями Тевтонского ордена. Укрепив северозападные рубежи Руси, он со славой вернулся назад.

Второе нападение Ольгерда (вторая «Литовщина») также не обошлось без участия серпуховского князя. В декабре 1370 году он встал с полками в Перемышле и, собрав союзные рати, вынудил литовцев отступить.

В боях с воинством опытного полководца Ольгерда крепло ратное искусство Владимира Андреевича, постепенно он выдвинулся в число лучших русских воевод. Когда пришло время сводить счеты с Тверью, союзничавшей с Литвой против Москвы, именно серпуховской князь повел московскую армию к этому верхневолжскому городу. Дмитрий Иванович прибыл к своим полкам уже после начала осады Твери, когда все необходимые распоряжения были сделаны Владимиром Андреевичем. Поначалу тверской князь Михаил Александрович надеялся на содействие Литвы и Орды, но помощь не приходила, и вскоре он запросил мира, подписав договор с Дмитрием, в котором признавал старшинство московского князя. Горько писать о вражде правителей русских княжеств, трудно определить кто из них более прав, но следует признать, что избранный первыми московскими князьями путь объединения русских земель оказался наиболее действенным. Это подтвердила история, и с ее беспристрастными доказательствами спорить сложно.

Победа над Тверью стала важной вехой в деле мобилизации русских сил для решающего сражения с Ордой. Еще один успех обозначился в 1379 году на литовском направлении. Казалось, еще недавно воины Ольгерда уверено и дерзко проникали в самую глубь московских владений, теперь же полки Владимира сами дерзко двинулись за литовский рубеж. Ольгерд к тому времени уже умер, среди его многочисленных сыновей кипели раздоры и распри. Московские власти решили воспользоваться этим и нанести удар по старому врагу. Поход закончился удачно. Русскому войску удалось овладеть городами Трубчевск и Стародуб. Это зримое проявление возросшей силы Москвы привлекло на ее сторону Дмитрия и Андрея Ольгердовичей, враждовавших со своим сводным братом Ягайло, не по праву, как они считали, ставшим великим князем литовским. Позднее Андрей Ольгердович Полоцкий и Дмитрий Ольгердович Брянский плечом к плечу с Владимиром Андреевичем и другими князьями стали против татар в страшной битве на Куликовом поле, где сошлись русские полки и орды Мамая.

Это столкновение стало неизбежным после отказа Дмитрия Ивановича платить дань Золотой орде. Сообщая об этом, летописец так и записал: «А князю великому Дмитрию Московскому было розмирие с татарами». Правивший тогда Ордой эмир Мамай в ярости бросил на Москву карательное войско мурзы Бегича, но гибельным стал этот поход для татар. На берегах рязанской реки Вожи пали и сам Бегич, и тысячи других ордынцев. После этой, действительно большой, победы, всем, и Мамаю в том числе, стало ясно, что силами небольшого войска объединившуюся Русскую землю не одолеть. Проклиная судьбу, ордынский «царь» стал готовить большой поход, собрав какие только можно было войска, и, кроме того, призвавший на помощь ненавидевшего Москву литовского князя Ягайло.

Узнав о планах врага, Дмитрий Иванович стал собирать войска. Многие князья откликнулись на призыв Москвы, и 15 августа 1380 года, в день Успения Пресвятой Богородицы, их войска соединились в Коломне, через пять дней выступив к Дону, навстречу Мамаю. Серпуховского князя в Коломне не было, он присоединился к главному войску позже у устья Лопасни на Оке.

В ночь с 7 на 8 сентября 1380 года русское войско переправилось через Дон и начало занимать позиции на Куликовом поле. Самое ответственное дело – командование Засадным полком – было поручено Владимиру Андреевичу и другому заслуженному воеводе, князю Дмитрию Михайловичу Боброку Волынскому. Полк был «утаен» (спрятан) в Зеленой дубраве на левом краю Куликова поля. В грянувшем 8 сентября на день Рождества пресвятой Богородицы сражении участия он поначалу не принимал. Трудно передать чувство горечи, переполнявшее стоявших в засаде воинов и воевод, видевших страшную атаку татарских конных орд, гибель многих соотечественников, из последних сил, сдерживавших напор ордынцев. И можно понять терзавшее князя Владимира стремление помочь сражавшемуся из последних сил войску. Рукой указывая на заполненное татарами поле боя, горько сказал он Дмитрию Боброку: «Беда, брате велика, что за польза будет скоро от нашего здесь стояния, кому будем помогать». Но рассудительный волынский князь уговорил его отложить атаку, дождавшись лишь ему ведомого знака. И когда переменился ветер, погнав пыль на татарские полки, то тогда только сказал Владимиру Андреевичу: «Час пришел, настало время!». Крупным наметом пошли тогда вперед кони, несущие воинов, на копьях которых мчалась смерть врагу.