Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич

— Тогда копнем шире: вне работы были у вас враги?

— Враги?..

— Да, готовые крепко насолить.

— Кое-кто, возможно… — говорит она, помолчав. — Не знаю… не задумывалась как-то… Немножко странный разговор…

— Ничуть, Евдокия Михайловна. Ведь на складе был совершен поджог.

— Как поджог?! — страстно восстает Стольникова. — Не может быть поджог!.. Пал Палыч, миленький, что вы!!

— Вот заключение экспертизы. Вывод из него однозначен.

Стольникова берет протянутые листы, пытается читать.

— Буквы прыгают… — Она роняет бумагу на стол.

— Пожар возник между ящиков с посудой. Не исключено, что спичкой чиркнули еще до опломбирования замка.

— До опломбирования?.. Но были только свои! А я вообще вышла последняя… самая последняя… Пал Палыч!

— Я не утверждаю, что это сделали вы. Но кто тогда?

Лицо Стольниковой темнеет, глаза смотрят мимо Знаменского.

— Соберитесь, Евдокия Михайловна, сосредоточьтесь! Конечно, поджигатель осторожничал, чтобы не заметили. Кладовщиц я тщательно опросил — пока ничего. Но вы все-таки попробуйте припомнить… или догадаться.

Пал Палыч вопросительно ждет, но до женщины уже не доходит смысл его слов.

— Ну и подлость… ну и подлость… — шепчет она с искаженным лицом. — Это надо ж додуматься! — И непонятно, на весь ли род людской негодует или проклинает кого-то конкретно. Вдруг ослабев, стонет: — Господи!.. — и прижимает руки к груди.

— Сердце?

Она не слышит.

— Валидол есть, Евдокия Михайловна?

— А?.. Отпустите меня… Пожалуйста!

— А не лучше ль посидеть, успокоиться? И мы обсудим ваши подозрения.

— Нет! Нет! Ничего я сейчас не соображаю! Обухом по голове! Мне срочно надо, срочно… пройтись по воздуху! Пал Палыч, миленький!..

После короткой паузы Знаменский подписывает пропуск.

— С условием, что завтра в двенадцать вы будете здесь.

— Да-да… обязательно! До свидания!.. — Она стремительно выходит, оставляя Пал Палыча в раздумье.

Мечась вдоль тротуара, а порой выбегая от нетерпения на проезжую часть, Стольникова ловит такси. Но то ли остановка тут запрещена, то ли по иной причине — машины не тормозят.

Тогда она достает полусотенную купюру и за уголок поднимает в протянутой руке.

Тотчас к тротуару подворачивает «Волга» с надписью «Аварийная».

Томилин в беседе с Гуторской пытается выяснить ее отношения с сослуживцами.

— Значит, прежний заведующий ушел на пенсию и прислали Стольникову.

— Да, прислали.

— По мне, надо бы вас назначить!

— Я бы тоже себя назначила, — сухо замечает Гуторская.

— У вас гораздо больше данных…

— Зато она умеет подольститься к мужчинам! — не удержавшись, поддается Гуторская на лесть. — Обошла, кого надо, в ГлавУРСе. Богатый опыт! Вы не видели ее трудовую книжку? Стюардесса, буфетчица на теплоходе, завтурбазой… Трех мужей сменила… Если кто поддерживал порядок на складе — так только я. Стольникова совершенно безалаберная!

— Вы связываете с этим и случившийся пожар?

— Почему нет? Где руководитель безответственный, там и люди распускаются!

— Безусловно, Евгения Антоновна, безусловно! А зачем вы в вечер пожара возвращались на склад?

— Что вы хотите сказать? — медленно произносит Гуторская, опешив от неожиданности.

— Я хочу услышать, что вы скажете.

— Забыла сумку с продуктами. Поставила на землю, когда запирала контору. И забыла.

— И в складское помещение не входили?

— Разумеется, нет!

— К сожалению, теперь этого не проверишь. А следствие установило, что был совершен поджог!

Некоторое время Гуторская переваривает новость.

— Ничего себе!.. Поздравляю — нашли преступницу! — Она взвинчена, но тон привычно едкий. — Скажите на милость, зачем мне?! Я материально ответственная! Зачем мне поджигать?!

— Можно сбыть «налево» все ценное и ликвидировать полупустой склад.

— Чтобы говорить такие вещи, надо иметь доказательства! — заходится от раздражения Гуторская. — Или помалкивать!

— Вы же просили к примеру, — невинно возражает Томилин.

Кибрит идет по коридору Петровки, помахивая от возбуждения рулончиком ватмана. Входит к Знаменскому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тот поднимает голову от стопы бумаг, переложенных тут и там закладками.

— Ничего, если я тебя оторву? — спрашивает она.

— А вы по какому вопросу? — бюрократическим тоном вопрошает Пал Палыч.

— Да по служебной надобности. Не угодно ли вам сплясать, товарищ майор?

— Недостача?! — догадывается Пал Палыч.

— Она самая! — Раскатывая рулон, Кибрит говорит: — Я с этой схемой не расстаюсь, уже замусолила… Наверно, археологам и то легче. У меня ощущение, будто с ног до головы в саже, сколько ни мойся!.. Двигаемся мы от передней стены, — показывает она по схеме, — и вот смотри, в этом квадратике что, по-твоему, лежало?

— Как сейчас помню, пальто на меху, Югославия, пятьдесят штук.

— Ни малейшей Югославии! Зола от стеллажей плюс что нападало с крыши!.. Есть и еще. Тут вот рядом значились телевизоры. Они честно сгорели, останки найдены. Зато транзисторы числом восемьдесят явно испарились до пожара!

— Еще?

— Пока все, Пал Палыч. Ведь только начали.

— А я Стольникову отпустил полчаса назад! Хотя… заикнись сейчас о транзисторах, скажут — куда-нибудь перенесли. Чтобы на допросе произнести «недостача», нужны результаты всей вашей работы. Ждать и ждать…

— Но ты-то понимаешь, что недостача была?

— Да… Была недостача. Была… — с оттенком сожаления подтверждает Знаменский.

— Однако плясать не собираешься? — Кибрит разочарована.

— Зиночка, за помощь огромное спасибо, без тебя — зарез! Но радоваться… Понимаешь, сидела заведующая, истово клялась всем святым, что пожар и ревизия — случайное совпадение…

— И ты поверил?

— Нельзя же никому не верить! Когда верится — верю.

— Я не о том. Но у тебя такой нюх на вранье!

— Я и сегодня ей поверил! — сердится Знаменский. — Даже сейчас верю, что не знала она о поджоге!

— Удивительно! По-твоему, Стольникова — невинная овечка?

— Разумеется нет!

— Тогда ты сам себе противоречишь!

— Обстоятельства противоречат. С одной стороны — недостача и ревизия. Чего еще? Ясно. А с другой стороны, я убежден, что пожар для нее неожиданность!

Стольникова выскакивает из «аварийной» у ворот склада — не своего, сгоревшего, а другого. Тут все как-то почище и посолидней. Вахтер важничает, словно церемониймейстер.

— Вы куда, гражданочка?

— Ленка на месте?

— Что еще за Ленка? — одергивает он. — Заведующая складом, товарищ Уварова, у себя.

— К ней я! — порывается пройти Стольникова.

— Минутку! — загораживает дорогу вахтер. — Вам она лично требуется?

— Лично и срочно!

— Обязан доложить. Организация? Фамилия?

— Скажи, Дуся пришла!

— Вы не покрикивайте. Доложу — примет. Или не примет. По усмотрению. — Он звонит по внутреннему телефону. — Елена Владимировна, Сидоров беспокоит. Тут вас Дуся спрашивает… Ясно. Будет исполнено. — Обернувшись к Стольниковой, говорит ледяным тоном: — Велела обождать. Присядьте пока.

Стольникова, округлив от безмерного удивления глаза, садится…

Уварова в своей конторке оглядывает небольшой стол, накрытый к чаю, достает коробку конфет. Она развязывает шелковый бантик на коробке, когда врывается разъяренная Стольникова:

— Ты, Ленка, сдурела — держать меня в проходной?!

— Да народ был посторонний, Дусенька. Зачем при чужих?

— Я со мной так обращаться не позволю!

— Батюшки, нервы-то у тебя ходуном. Седуксен попей, Дусенька. Таблетки такие. Говорят, помогают.

Участлива и доброжелательна Уварова через край — переигрывает: в ласковой улыбочке скрытое коварство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Скоро сама будешь пить! Килами!

— Зачем мне? Я спокойная.

— Сатана ты в юбке!