Дорогая Лав, я тебя ненавижу - Элия Гринвуд

с деревянного пола, и, не говоря ни слова, ведет меня к кровати.

Я едва успеваю забраться в постель, как он проводит ладонью между лопаток и вжимает мое тело в матрас. В мгновение ока он стягивает с меня штаны и трусики.

Мое лицо прижато к одеялу, я могу только представлять, как его глаза блуждают по моему телу, впитывая каждый сантиметр. Я чувствую себя такой незащищенной, но в то же время настолько разгоряченной, что, держу пари, он мог бы использовать мою кожу, чтобы зажечь спичку.

– Раздвинь ноги, – приказывает он.

Мурашки пробегают по всему телу, и я подчиняюсь.

Его пальцы скользят по моим складочкам, и я ахаю, когда он хлопает ладонями по моим ягодицам и раздвигает их, чтобы лучше рассмотреть. От смущения мое сердце учащенно бьется, но застенчивый голос в моей голове заглушается звуками пения ангелов, как только рот Ксавье оказывается на моем клиторе.

Его язык движется вверх и вниз. Он пожирает меня сильно и быстро, и я начинаю бояться, что давление заставит меня замереть, когда все закончится. В считаные минуты он заставляет меня стонать в простыню, сжимая в кулаке одеяло.

Через мгновение он останавливается, отстраняясь, и я уже собираюсь начать жаловаться, но его член, заменивший губы, заставляет меня замолчать. Он неустанно трет мой клитор, скользя взад и вперед по моей щели, сводя меня с ума, черт возьми.

– Ксав… – я хнычу, мое тело не более чем пучок спазмов и фейерверков. – Пожалуйста.

– Чего ты хочешь, Ви? Покажи мне, – он дразнит меня, растягивая мой вход своим кончиком и несколько раз отстраняясь. Опьяненная им, я запрокидываю голову, протягиваю руку за спину, чтобы схватить его…

И направить внутрь себя.

Без защиты.

Мы задыхаемся в унисон от внезапного ощущения, хватка Ксавье на моих ягодицах усиливается, оставляя следы. Когда я осознаю, что действую как сумасшедшая, становится слишком поздно.

– Авина, – мое имя звучит как поэзия в его устах.

Я знаю, как безрассудно мы себя ведем.

Он тоже.

Но никто из нас не дергает за струну паники[23].

– Черт, мы не можем, – говорит Ксав, погружаясь в меня еще глубже. – В тебе так чертовски хорошо.

Он шлепает меня по заднице, и я теряю рассудок.

– Это плохая идея, – издаю я стон, прижимаясь к нему тазом, желая большего. Он толкается в меня бедрами в ответ.

– Ужасная идея, – соглашается он, накручивая мои волосы на кулак, двигаясь во мне. – Черт, Ви… мы правда не можем, – ему удается на мгновение прийти в себя, и он замедляет темп. – Ты вообще принимаешь таблетки?

– Да, – я киваю. – Ты чист?

Неплохо было бы поговорить об этом до того, как засунуть в себя его член, тупица.

– Да. Ты единственная девушка, с которой я спал с тех пор, как проверился, – уверяет меня Ксав, прикусывая зубами мочку моего уха. – Ты?

– Я проверялась после Логана, и ты единственный, с кем я была… ну, с тех пор, – стыдливо признаюсь я.

И это скрепляет нашу сделку.

Его грудь накрывает мою спину, Ксав запечатлевает долгий поцелуй на моих губах, набирая скорость с каждым толчком. Совсем скоро он трахает меня до потери сознания. Наш первый раз был потрясающим, но ничто не сравнится с этим. Чувствовать его – всего его – без преград.

Я извиваюсь из стороны в сторону, когда он просовывает руку под мое тело и начинает энергично массировать меня. Он не отступает, пока мой клитор не набухает под его пальцем. Миллион искр вспыхивает во мне, устремляясь к чувствительному местечку между ног.

Я взвизгиваю, когда он резким движением разворачивает нас и укладывает на спину. Ксавье забирается на меня сверху и занимает правильную позицию, прежде чем снова погрузиться в меня. Когда одна его рука находит мое горло, а другая – клитор, я вскрикиваю. На этот раз он не целует меня, наслаждаясь моей реакцией, когда наши тела смыкаются. Догги-стайл был лучше.

По крайней мере, для моего сердца.

Это означало, что мне не нужно было смотреть ему в глаза.

В позе сзади я могла рассыпаться на части.

Но в обычной позе я – раздробленная, склеенная фарфоровая ваза. Удовольствие пульсирует по моему телу, и я крепко зажмуриваюсь.

– Я уже близка, – хнычу я, сдерживаясь изо всех сил, и Ксав рывком притягивает мой подбородок для горячего, грубого поцелуя.

Близка к тому, чтобы отказаться от тебя.

Близка к тому, чтобы скучать по тебе до боли в сердце.

Близка к тому, чтобы сделать выбор, который ты не можешь сделать.

Его толчки теряют темп, становятся более рваными.

– Я люблю тебя, – хрипит Ксавье мне на ухо, и я целую его, прежде чем сделать что-то глупое, например сказать то же самое в ответ.

– Не останавливайся, – умоляю я, когда наслаждение достигает апогея. Мой рот открывается, когда я кончаю в последний раз. Я дрожу под ним и по тяжелому дыханию Ксава понимаю, что он следующий.

– Я чертовски люблю тебя, Ви, – повторяет он, глядя мне прямо в глаза. Как будто он знает, что я собираюсь сделать.

Как будто он знает, что я должна его бросить.

Его настигают спазмы, челюсть напрягается, когда он изливается глубоко в меня без презерватива. Я наблюдаю за его кульминацией, находя столько красоты и совершенства в том, как он распадается на части.

– Я люблю тебя, – сдаюсь я, и мое сердце разрывается на две части.

Четыре.

Шесть.

Идиотка. Зачем ты сказала это в ответ?

Зачем ты говоришь так, словно для вас двоих есть надежда? Зачем обманывать, будто после всего ты когда-нибудь снова заговоришь с ним?

Потные и уставшие, мы с Ксавье падаем в объятия друг друга, и, смаргивая слезы, я нахожу утешение в том, что у всех величайших любовных историй есть срок годности.

Я просто хочу, чтобы наша не истекала сегодня.

26

Ксавье

В какой момент парень принимает свой новый статус слабака?

Сколько нужно написать безответных сообщений, чтобы официально объявить себя побитой сучкой? По моим расчетам, я должен был бы со дня на день упасть к ногам Авины, умоляя ее уделить мне немного внимания.

Она все еще лежала обнаженная в моей постели, ее идеальная проколотая грудь в моей ладони, когда я засыпал. Она все еще была там – все еще моя.

Пока… ее не стало.

Она ушла.

Она подарила мне лучший секс за всю мою гребаную жизнь и ушла.

Я не знаю, чего я ожидал. Но