Хозяйка найденного сада - Кристина Юрьевна Юраш

растила этот цветок. – улыбнулся Венциан. – Ладно, будь что будет. Я уже смирился с тем, что проведу свою жизнь в этом кресле.

Глава шестьдесят пятая

- Забыл сказать, - заметил Дилан, глядя на Венциана. – В целительской коллегиия встретил Алентайна старшего. Он искал целителя, который объяснит ему странное поведение сына. Мы разговорились. Он опять пытался подкупить меня, чтобы я принес цветок именно ему. Впрочем, речь не об этом. Алентайн обмолвился, что они вынуждены были переехать в отдаленное поместье, которое принадлежит матери Этьена. Они заперли в нем сына, поскольку тот бредит вашей горничной. Мариэттой…

- Марианной,- поправила я,а мне благодарно кивнули.

- И теперь они ищут целителя, который излечит их сына от этой постыдной болезни! – заметил Дилан. – Целители сказали ему, что это никакая не болезнь. Просто теперь их сын – оборотень. И он как бы запечатлился. И это никак не вылечить. Но Алентайны упорствуют!

Так вот почему не было писем! Теперь все понятно! Нужно будет рассказать Марианне!

Дилан откланялся и ушел, а я уже собиралась идти в свой сад, как вдруг услышала голос Венциана.

- А куда это мы собрались? – спросил муж, пока кресло бесшумно двигалось по комнате.

- В сад, - ответила я, понимая, что со вчерашней ночи это перестало быть тайной.

- Я вам запрещаю, - на меня посмотрели внимательным взглядом. – Ходить туда без меня!

- Вы хотите присоединиться к нашей шайке- лейке? – спросила я, как вдруг Венциан расхохотался.

- Как? Как вы сказали? – простонал муж. – Шайке- лейке?

- Хорошо, - вздохнула я, направляясь из комнаты. Через десять минут я осторожно пропустила кресло и прикрыла дверь. Закрывать ее теперь не имело смысла.

- Вот, - прошептала я, доставая из шкафа листочки из чужого дневника. – Это дневник вашей мамы… Я нашла их здесь…

Нужно было чем-то отвлечь мужа, пока я осторожно подрезаю побеги и украдкой иду с ведром воды к фонтану.

Стоило мне вылить первое ведро прямо под розы, как вдруг я услышала голоса за дверью, обсуждающие, какого цвета розы красивей! Дверца скрипнула и отворилась. Первой показалась связанная мисс Амелия с кляпом во рту и мычащая что-то про белые розы. Ее нес на плече мистер Квин, уверяющий, что желтые розы самые неприхотливые. Потом нянюшка, убеждающая, что голубые розы – самые красивые. А следом Марианна, которая настаивала на розовых розах.

- Ну, здравствуйте! – произнес Венциан, глядя с улыбкой на уже не улыбающуюся компанию.

Повисла тишина, а все застыли. У нянюшки на пол шлепнулось сразу три романа. «В плену развратного маркиза», «В объятиях похотливого герцога» и «В постели с жестоким бароном».Мистер Квин дернулся, а шляпа слетела ему под ноги. У мисс Амелии от удивления даже кляп выпал изо рта. А Марианна чуть не упала сама.

- Я так смотрю, вы неплохо развернулись тут, - усмехнулся Венциан, пока вся шайка-лейка приходила в себя. – Я так понимаю, тут закрытый клуб любителей неприятностей, мечтающих превратиться в профессионалов?

- Пожалуйста,- потребовала я, глядя на мужа. – У нас новый член клуба.

- Очень приятно, - послышались вялые голоса. Слуги переглядывались, толпясь возле двери.

- Бессовестные, - заметил Венциан, глядя на побледневшую компанию.

- Мы все свои дела сделали! – заметила мисс Амелия. – Я подбила все расходы, доходы, свела дебет с кредитом!

- А я прибралась везде! – тут же опомнилась Марианна, прячась за мистера Квина.

- А это у меня прямая обязанность – сажать! – заметил мистер Квин, пока Венциан с улыбкой кивал.

- Моя девочка уже выросла, - гордо произнесла няня, глядя на меня так, словно я вот-вот состарюсь и умру.

- Хозяин теперь … эм… с нами? – робко спросила Марианна, высовываясь из-за садовника.

- А почему нет кучера и дворецкого? – спросил Венциан, а я положила ему руку поверх его руки.

- Мы просто не успели их пригласить, - ответила я, глядя на перепуганных слуг.

- Итак, - произнес Венциан, глядя на розы и на меня. – Я объявляю садовую амнистию. Только при условии, что все будет под моим контролем!

Работа потекла вяло. У Марианны, которая раздобыла где-то клей, мозаика валилась из рук. Несколько цветных стеклышек прилипло к ее волосам и юбке.

Мисс Амелия случайно выдернула вместо сорняка Кошачьи Яйца, которые только-только собирались цвести.

Мистер Квин, который чинил садовые дорожки, три раза попал себе по пальцам молотком.Но вместо привычных ругательств, он покраснел и выдал: «Ах… как неловко мать твою куртизанку!».

Нянюшка, сидя на диване, читала нам только описания природы и чужих столовых.

А Венциан держал в руках красивую розу. Я вздохнула и полезла на лестницу, чтобы подрезать розы сверху, а то они разрастались из-за магических удобрений так быстро, что их приходилось обрезать каждый день.

Я зацепилась рукавом за колючую ветку, дернула ее на себя, как вдруг меня покачнуло. Лестница стала падать вместе со мной. Ножницы звякнули об пол, а я пыталась удержать равновесие, но тщетно!

- Жанетта! – послышался крик Венциана, а я зажмурилась и…

Я висела в воздухе. Руку резала специальная петелька, которую придумал мистер Квин. Они здесь развешаны по всей стене, чтобы я, когда обрезаю розы, продевала руку в петельку, а потом уже начинала работу.

Кресло стояло в другом конце оранжереи, а Венциан дошел до середины оранжереи и рухнул, как подкошенный на пол.

- Так, держись! Сейчас сниму! – засуетился мистер Квин, отцепляя меня от веревки. Нянюшка, мисс Амелия и Марианна бросились к Венциану, который сидел на полу.

Я слетела с рук мистера Квина, бросаясь к мужу.

- Вы ходили… - прошептала я, чувствуя, как из глаз потекли слезы. – Вы только что сами встали…

Меня резко дернули к себе, прижимая к груди. Я слышала, как гулко бьется его сердце, перепугавшееся за меня.

- Вы встали…. Сами, - шептала я, но меня не слышали. – Значит, вы сможете ходить…

- Я уничтожу этот сад! А тебя запру под замок! – слышался задыхающийся шепот, пока я плакала от счастья.

- Все в порядке… Я  уже однажды чуть не упала, но мистер Квин придумал петельки, чтобы я могла продевать в них руку. Они тут везде, просто из-за зелени их не видно… Я в порядке… Знаете, сколько раз я так уже падала, - прошептала я, не