Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка - Мойнихэн Майкл

Язычество и берущий в нём начало Сатанизм являются продуктами различных психологии народов, их архетипов, а следовательно, проистекают из одних и тех же «оккультных» и мистических источников, что и национализм. Национализм — это политическое проявление подсознания народа; язычество и Сатанизм — его духовное проявление. Поэтому не случайно, что оккультизм и национализм, или, если хотите, фашизм, ищут своих приверженцев в одних и тех же кругах: на сегодняшний день их взгляд направлен на людей молодых.

Как Вы сами относитесь к такому явлению, как блэк-метал?

Главным фактором, который заставляет говорить о блэк-метал как о продолжительном, не сиюминутном явлении, является преданность его слушателей и музыкантов. Его слабое место как движения сопротивления существующей системе (до недавнего времени то же самое можно было сказать и об Oi) заключается в отсутствии дисциплины, разобщенности взглядов, расхождении мнений. А как следствие, наиболее активные будут слепо бросаться на не самые подходящие для атаки цели. Кроме того, в блэк-метал на лицо недостаток идеологической сплочённости. Мне постоянно приходится читать интервью, в том числе и с представителями первой волны блэк-метала, в которых одной половиной рта они ораторствуют о «фашизме», а из второй вылетают либералистические, нигилистские разглагольствования. Получается, что для построения связной речи блэк- металлистам нужно скрестить фашизм с нигилизмом, и я не вижу перспектив для подобного слияния: фашизм — это уже синтез сам по себе.

Можно ли сравнить блэк-метал с какими-либо ещё жанрами "агитмузыки"?

Да, можно — с музыкой леворадикалов 60-х, только, к счастью, блэк-метал направлен на 180 градусов в противоположную сторону и поэтому, выражаясь буквально, совсем не «кошерен» для музыкального истэблишмента. Последний, безусловно, приложит максимум усилий чтобы купить этих ребят, но это уже будет означать фундаментальный отход от той формы и того содержания, которые блэк-метал имеет сейчас. Музыка 60-х, в отличие от блэк-метал и, в некотором отношении от Oi и большинства индустриальной музыки), была дутым радикализмом.

Группы 60-х не имели никаких расхождений во взглядах с истэблишментом, против которого они якобы «бунтовали». Между "власть предержащими" и их мнимыми критиками, будь они от музыки ли, от литературы ли, или от "второй древнейшей профессии" в большинстве своем существовало этническое родство.

Значит, Вы считаете, что блэк-метал, как и большинство ему подобных «подпольных» начинаний рано или поздно вольётся в мэйнстрим и кончит тем, что лишится своих радикальных составляющих?

Большинство блэк-металлистов живут в совсем другом мире, нежели музыкальный истэблишмент, и маловероятно, что они легко найдут общие точки соприкосновения, если, конечно же, первые хотят сохранить свою языческую направленность. Угрозу быть купленными с потрохами нужно ждать со стороны возврата на рельсы обыденного антихристианства, на которые попытаются направить блэк-метал "акулы шоу- бизнеса", ценою отказа от языческого ренессанса — я глубоко убежден, что "музыкальные деловые круги" могут легко существовать бок о бок с музыкой, воспевающей антихристианство и Сатанизм, особенно если они хорошо усваиваются американским потребителем.

Схождение крайностей

До 1997 года сходство между такими личностями, как Варг Викернес и экстремистскими политическими движениями заключалось лишь в использовании одних и тех же символов и лозунгов. Но, как гласит старая, как мир, мудрость, под луной ничто не вечно. Видно к титулу первого поджигателя Варг решил прибавить должность вождя праворадикальной молодёжи.

12 апреля 97-го года, в субботу, у редакторов норвежских газет был "красный день календаря": заголовки газет запестрели сообщениями об арестованной полицией группе неонацистов, так называемой Einsatzgruppe. Пятеро молодых людей были арестованы в Хемнесе, небольшом городке в 50–60 километрах от Осло в ночь на 8-ое апреля, а в последующие три дня следователям удалось раскопать массу прелюбопытнейшей информации о деятельности группы.

По данным полиции Einsatzgruppe планировала теракты против видных норвежских политических и общественных деятелей, епископов. Кроме того, в планы группы входило силой освободить из заточения нашего старого знакомого Варга Викернеса. Einsatzgruppe имела все внешние атрибуты военизированного подразделения: каски, бронежилеты, маски для лица, патронташи. Мало того, полиция нашла список двенадцати жертв, намеченных к устранению и карту с маршрутом отступления в заранее подготовленное укрытие в горах. Лишь одно разочарование поджидало «копов» в самом уязвимом для Einsatzgruppe месте: единственным оружием, найденным при обыске, оказались несколько самодельных обрезов и динамитных шашек.

После удачного набега в руках полиции оказался ещё и военный трофей в размере 100000 норвежских крон (чуть менее 20000 долларов). Деньги эти поступили в Einsatzgruppe из рук… Лене Бёре, матери Гришнака. Её тут же схватили и упрятали в узилище по обвинению в "финансировании противозаконного формирования". Бёре созналась, что действительно давала мальчикам деньги, но не имела не малейшего понятия о том, что это была "группа правых экстремистов". Ещё заботливая мать выразила обеспокоенность условиями содержания своего чада под стражей, заявив, что он подвергается нападкам и насилию со стороны других заключенных. Протест был отклонён: начальник тюрьмы нашёл его «необоснованным», хотя доподлинно известно, что в конце 96-го Викернесу в потасовке с «товарищами» по несчастью сломали челюсть.

Как утверждали полицейские, пресловутые сто тысяч были получены от самого Викернеса. По их гипотезе они представляли собой причитающиеся Викернесу проценты за проданные пластинки. Бёре же утверждала, что средства были выручены от продажи дома. Но что любопытнее всего, по норвежским законам Бёре не может быть привлечена к ответственности — противозаконный заговор этим же законом не карается, если он преследовал целью помощь близкому члену семьи.

В интервью второму каналу норвежского ТВ Викернес заявил, что впутывать его мать в это дело «абсурдно». На вопрос, опасны ли для общества он и его неудачливые спасители, он отпарировал: "Мы — националисты и одинисты — мы боремся за правду. Если учесть, что правда опасна еврейским законам, то да, мы опасны." На просьбу прокомментировать, что он думает о конфискованной военной амуниции, он бросил лишь: "У больших ребят дорогие игрушки."

Вышеупомянутое интервью породило некоторую полемику относительно внешнего вида Викернеса: голова его была гладко выбрита, на нём красовался чёрный бомбер, куртка, которую предпочитают носить пронацистские скинхеды, штаны, подпоясанные ремнём с эсэсовской символикой на пряжке, весь его вид перед камерой был крайне бойцовским, словно у готового к схватке петуха. Как выяснилось в ходе следствия, план у молодчиков был весьма занятным: согласно некоторым источникам, группа вместе с освобождённым Викернесом должна была скрыться в Африке — не самое, надо заметить, подходящее место для убеждённых расистов.

Причастность Викернеса к группе вскрылась незадолго до того, как она обрела скандальную известность на страницах газет, хотя, если вообще кто-то это осознал, таковых можно пересчитать по пальцам. В начале 97-го года фирма Викернеса, Misanthropy ("Мизантропия") выпустила в Англии оформленную согласно пожеланиям самого Гришнака новую майку Burzum. Невзирая на нападки критиков, футболка продавалась очень живо. На ней под логотипом Burzum вкупе с эсэсовской "мёртвой головой" красовалось изображение скинхеда, штопающего свою амуницию. На спине значилась надпись: Support your local Einsatz-Kommando! ("Поддержите своих местных Einsatz коммандос!") Все сочли это весьма неудачным чёрным юмором, но никому и в голову тогда не пришло, что Викернес вовсе не шутит.

Следующей вехой в его биографии был тюремный срок, который он получил за ограбление оружейного магазина в Ставангере вместе с остальными четырьмя участниками Einsatzgruppe. Кража прошла неудачно: им пришлось пырнуть ножом магазинного служащего, который чуть было не отправился на тот свет. Пятеро же неонацистов на всех парах понеслись по направлению к шведской границе на краденой машине. Каково же было их удивление, когда вместо дружелюбных шведских ландшафтов они обнаружили не отмеченный на карте пограничный пост. На приказ таможенника остановиться, скинхеды не отреагировали и проехали дальше. Но недалеко. Уже в Швеции их остановила вооружённая полиция и немедленно препроводила злоумышленников обратно на родину.