Звезда надежды - Гленда Норамли

И все же, когда родилась его дочь Миррин, не было человека счастливее Даврона Сторрийского. Он обожал малышку и бывал недоволен, когда служебные обязанности отрывали его от дома.

Что же касается Алисс… Знай Даврон, как Скоу опишет ее Керис, он согласился бы с описанием. Алисс и вправду была как лунный свет: прекрасная, легкая, ускользающая. Она любила повеселиться и пофлиртовать, с ней невозможно было соскучиться. И она была добра, нежна и щедра: ни разу не прошла она мимо нищего или плачущего ребенка. Даврон любил ее, как только человек способен любить, и если бы Разрушитель не вмешался в его жизнь, продолжал бы счастливо любить до смерти. Даврон не замечал, что Алисс поверхностна и черства, что жизнь ни разу не посылала ей испытаний. Даже занимаясь благотворительностью, она не соприкасалась со страданием: медяки нищему передавал лакей, за найденным Алисс птенцом, выпавшим из гнезда, ухаживала горничная, а мальчишку, только что ставшего меченым, которого она повстречала в Неустойчивости, лечил ее врач. Под прелестной внешностью Алисс Флерийской скрывалась пустота, но Даврон не догадывался об этом и не осознавал иллюзорности мечты, которой жил.

Когда Миррин исполнилось три года, Алисс обнаружила, что ждет второго ребенка; однако на этот раз беременность протекала не так легко. Алисс чувствовала упадок сил, стала раздражительна, ее часто тошнило. Ее утомляли шумные игры Миррин, ей было тесно в их небольшом доме в поместье Сторре, не нравились частые отлучки Даврона. Она жаловалась на то, что раньше ее совершенно не трогало: ее родители ни разу не видели Миррин, она так соскучилась по своей матери, ей так не хватает родительского дома в Пятом Постоянстве… Как было бы хорошо, если бы ее мать присутствовала при родах — она так боится… Ах, не могли бы они отправиться в Пятое? Будет лучше, если младенец родится там… Даврон, хоть и сочувствовал жене, больше думал об опасности такого путешествия. Переправы становились все более ненадежными. Он лучше многих разбирался в ловушках, которыми изобиловали потоки леу; ему была ненавистна мысль о том, что жизнь его жены и ребенка будет зависеть от капризов непредсказуемой стихии. Но он любил Алисс, а она упрашивала его так жалобно… Даврон очень тщательно все спланировал. Он решил присоединиться к большому товариществу, сопровождаемому сильным отрядом Защитников, — настолько большому, чтобы ни Приспешники, ни Дикие не рискнули на него напасть. Даврон знал о парадоксе: чем больше товарищество, тем большее внимание Разрушителя оно к себе привлечет, — но все же счел, что так безопаснее. Он нанял лучших проводников, а сам возглавил вооруженный эскорт, в который отобрал лучших воинов. Алисс и Миррин должны были путешествовать со всеми удобствами; их сопровождали врач и церковник. Алисс смеялась над всеми предосторожностями мужа, но Даврон твердо решил сделать все, чтобы с женой и дочерью ничего не случилось.

Вскоре после того, как они вступили в Неустойчивость, они встретили и спасли деревенского парнишку по имени Сэмми Скоубридж. Когда он стал меченым, его товарищество бросило его, и он умирал от голода и почти лишился рассудка из-за того, что с ним случилось. Они забрали парня с собой, и Алисс настояла на том, чтобы ее врач оказал бедняге всю возможную помощь. Впрочем, помог ему прийти в себя Даврон, хоть и был немногим старше несчастного отверженного. Он увидел в трагедии Сэмми что-то, что сильно задело его, напомнив об исчезновении Геральта. Брата, как и Сэмми, бросили спутники, и больше его никогда не видели.

И Даврон, забыв предрассудки, разделяющие Благородного и крестьянского паренька, долго беседовал со Скоу, находя в себе мудрость, которая помогала бедняге побороть свалившиеся на него несчастья: уродство, предательство любимой. Так Даврон обзавелся самым близким другом на всю жизнь. Когда Скоу наконец оказался в силах посмотреть на свою рыжую гриву и сказать с мрачным юмором: «Тилли ведь всегда говорила, что ей нравятся мужчины с волосами на груди», — Даврон понял, что худшее позади.

Днем позже они добрались до Блуждающего.

Все было спокойно. Проводник удовлетворенно отметил, что поведение леу не говорит об угрозе, и Даврон с ним согласился. Однако приметы их обманули — или, возможно, Даврон с. проводником не заметили какого-то коварного оттенка, который предупредил бы их об опасности; впрочем, могло быть и иначе: Разрушитель способен придавать леу невинный вид, когда сидит в засаде…

Товарищество уже переправилось, когда Даврон въехал в поток, сопровождая Алисс и посадив Миррин на луку своего седла. У них были хорошо обученные переправные лошади, поэтому Даврон счел, что лучше ехать верхом.

Всадники как раз достигли середины потока, когда их окутал туман ядовито-желтого цвета. Там, где они находились, воздух был чист, и Даврон понял, что бурлящий водоворот создан искусственно, чтобы отрезать им путь к спасению. Когда он протянул руку к щупальцу тумана, он почувствовал ожог; когда он вдохнул желтую муть, у него перехватило дыхание.

— В чем дело? — нетерпеливо спросила Алисс. — Почему мы остановились? Это же просто туман.

— Не двигайся. Он смертоносен.

Она с сомнением огляделась:

— Как туман может быть смертоносен?

Даврон почувствовал раздражение, но подавил его, — чувство было недостойным.

— Это же поток леу, Алисс. Лучше нам спешиться. — Голос Даврона был спокойным: он изо всех сил старался не показать, как боится за их безопасность — ее и Миррин. Обе они не были леувидицами — и обе могли стать мечеными.

Даврон помог Алисс спешиться, и женщина вцепилась в него, задрожав: теперь она ощутила его страх. Даврон держал на руках Миррин и клял себя за то, что согласился на это путешествие.

И тут появился Разрушитель.

Он был нагим. Золотистая кожа блестела каплями пота, Карасма не скрывал своего сексуального возбуждения, и в этом таилась самая страшная угроза для них всех. Темный пенис торчал из курчавых золотистых волос, его синевато-багровый цвет был отвратителен.

Карасма окинул взглядом Алисс и Миррин и рассмеялся. Горло Даврона пересохло.

— Что тебе от нас нужно?

— Мне нужен ты, — ответил Карасма. — Ты, Даврон Сторрийский. Я хочу, чтобы ты стал Приспешником, моим слугой навсегда.

Алисс все видела и слышала. С рыданием она уткнулась в плечо Даврона; Миррин тоже заплакала, и их слезы разрывали Даврону сердце. Он не смог сдержать дрожи.

— Никогда… — прошептал он. — Ты уничтожишь мою душу.

— Какой прок от души тому, кто бессмертен?

— Я не вправе распоряжаться тем, что мне не принадлежит, — с храбростью, которой от себя не ожидал, ответил Даврон. — Я почитаю Создателя; моя душа принадлежит ему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});