Салимов удел - Стивен Кинг

Она дернула молодого человека на себя, принимая в объятия, и в ту же минуту Бен воздел крест. Закругленный конец шпателя, из которого была сделана перекладина, угодил ей под подбородок, а потом без какого-либо телесного сопротивления пошел дальше, вверх. От вспышки, полыхнувшей не перед глазами, а словно бы внутри головы, Бен ослеп — но это не был свет. Жарко запахло горелым мясом. На этот раз она закричала в полную силу, крик был полон страдания. Бен скорее почувствовал, чем увидел, как Марджори отпрянула, споткнулась о телевизор, свалилась на пол, выставив белую руку, чтобы прервать падение, и с волчьей проворностью снова очутилась на ногах. Сузившиеся от боли глаза были по-прежнему полны маниакального голода. Плоть нижней челюсти почернела и дымилась. Марджори рычала.

— Давай, сука, — пропыхтел Бен. — Давай, давай.

Он снова выставил перед собой крест и загнал пятившуюся от него миссис Глик в дальний левый угол комнаты. Когда она оказалась там, Бен собрался вжать распятие ей в лоб. Но стоило спине Марджори прижаться к сходящимся стенам, как раздался визгливый пронзительный смешок, заставивший Бена поморщиться. Смешок напоминал царапанье вилкой по фарфоровой тарелке.

— Кое-кто и сейчас смеется! И сейчас вас становится все меньше.

Тут ее тело на глазах у Бена вытянулось и стало прозрачным. Ему на секунду показалось, что она еще тут, смеется над ним, но в следующий момент белый свет уличного фонаря осветил голую стену — и осталось лишь мимолетное ощущение в нервных окончаниях, которые, похоже, докладывали, что противник подобно дыму просочился сквозь поры в стене.

Марджори Глик исчезла.

А Джимми кричал.

11

Бен включил флюоресцентные лампы под потолком и повернулся, чтобы посмотреть на товарища, но тот уже был на ногах. Он держался за шею, и пальцы были искристо-алыми.

— Она укусила меня! — выл Джимми. — Господи Исусе, она меня укусила!

Бен подошел к нему и попытался обнять, но Джимми отпихнул его, бешено вращая глазами.

— Не трогай меня. Я нечист.

— Джимми…

— Дай мою сумку. Господи, Бен, я чувствую, что оно там. Оно во мне — и делает свое дело. Ради Бога, дай мне сумку!

Бен принес лежавшую в углу сумку.

Выхватив ее у Бена из рук, Джимми подошел к секционному столу и поставил сумку на него. Мертвенно-бледное лицо сияло от пота. Из рваной раны на шее беспощадно выплескивалась кровь. Судорожно, со свистом дыша широко раскрытым ртом, Джимми присел на стол, открыл сумку и порылся в ней.

— Она меня укусила, — пробормотал он в раскрытую сумку. — Ее рот… о Боже, ее грязная поганая пасть…

Джимми вытащил из сумки флакон антисептика, и снятый колпачок, крутясь, пролетел по кафельному полу. Оперевшись на руку, Джимми откинулся назад, перевернул бутылочку над горлом, и на рану, брюки, стол выплеснулась дезинфицирующая жидкость, нитями вымывая кровь. Он закрыл глаза, вскрикнул, потом еще. Державшая флакончик рука не дрогнула.

— Джимми, что я могу…

— Минутку, — пробормотал Джимми. — Погоди. Думаю, уже лучше. Погоди, просто погоди…

Он отшвырнул флакон, который вдребезги разлетелся на полу. Отчетливо была видна отмытая от свернувшейся крови рана. Бен увидел, что ран две — два прокола рядом с яремной веной, один — со страшно искромсанными краями.

Джимми достал из сумки ампулу и шприц, содрал с иглы защитную оболочку и проткнул ампулу. Руки тряслись так, что ему пришлось сделать два захода. Заполнив шприц, он протянул его Бену.

— Противостолбнячная, — объяснил он. — Коли. Вот сюда.

Он вытянул руку, поворачивая так, чтобы стала видна подмышечная впадина.

— Джимми, ты вырубишься.

— Нет. Не вырублюсь. Давай.

Бен взял шприц и вопросительно заглянул Джимми в глаза. Тот кивнул. Бен воткнул иголку.

Тело Джимми напряглось, как стальная пружина, он на секунду превратился в агонизирующее изваяние. Все жилы от резкого облегчения натянулись, потом, мало-помалу Джимми начал расслабляться. Тело в ответ на введение сыворотки содрогнулось, и Бен заметил, что пот на лице Джимми смешался со слезами.

— Приложи ко мне крест, — сказал Джимми. — Если я все еще не очистился от нее, со мной… со мной что-нибудь произойдет.

— Думаешь?

— Уверен. Когда ты погнался за ней, я посмотрел на тебя и мне захотелось погнаться за тобой. Господи помилуй, захотелось! Потом я посмотрел на этот крест и… меня чуть не вывернуло.

Бен приложил крест к шее Коди.

Ничего не случилось. Сияние — если крест вообще сиял — бесследно исчезло. Бен убрал крест.

— Ладно, — сказал Джимми. — Думаю, больше мы ничего не можем сделать.

Он порылся в сумке, нашел пакетик с двумя пилюлями и разжевал их.

— Наркота, — сказал он. — Великое изобретение. Слава Богу, я сходил в сортир до того… до того, как это случилось. По-моему, я обдулся, но вышло всего капель шесть. Можешь забинтовать мне шею?

— Наверное, — отозвался Бен.

Джимми дал ему марлю, пластырь и хирургические ножницы. Нагнувшись, чтобы наложить повязку, Бен увидел, что кожа по краям ран приобрела скверный густо-красный цвет. Когда Бен осторожно прижал повязку к месту, Джимми вздрогнул от боли. Он сказал:

— Пару минут мне казалось, что я чокнусь. По-настоящему, в клиническом смысле этого слова. Ее губы на моей шее… укус…

Он сглотнул.

— Когда она кусала меня, мне это нравилось, Бен, вот что самое гадкое. Честно говоря, у меня встал. Веришь, нет? Если б ты ее не оттащил, я бы… я бы позволил ей…

— Наплюй, — сказал Бен.

— Я должен сделать еще одну вещь, которая мне не нравится.

— Какую?

— Сейчас. Посмотри-ка на меня.

Бен закончил бинтовать и немного отстранился, чтобы взглянуть на Джимми.

— Что…

И вдруг Джимми сильно ударил его. В голове у Бена рассыпались звезды, он сделал три неверных шага назад и тяжело сел на пол. Он потряс головой и увидел, что Джимми осторожно слезает со стола и направляется к нему. Он бешено вцепился в крест, а в голове проносилось: вот это и есть «концовка по О'Генри», ах ты срань тупая, идиот, кретин…

— Ты в порядке? — спросил Джимми. — Извини, но, когда не знаешь, что предстоит, немного легче.

— Господи Иисусе, что…

Джимми опустился на пол рядом с ним.

— Сейчас я расскажу тебе нашу версию, — сказал он. — Версия убогая до безобразия, но я абсолютно уверен, что Мори Грин ее подтвердит. Что сохранит мне практику и убережет нас обоих от тюрьмы или сумасшедшего дома… Кстати, раз уж пошел такой разговор, меня заботит не столько все перечисленное, сколько как сохранить свободу и дать еще один бой этим… этим тварям — называй их как угодно. Понимаешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});