Прожившая дважды - Ольга Аросева

Серго — это слиянность правила и совести.

Многие и многие могут засвидетельствовать, как этот орел нашей партии принимал у себя людей по самым разнообразным нуждам, как он впитывал в себя все, что ему говорилось, как он умел сразу уловить зерно вопроса, как он никогда никому не сказал пустословных утешений, зато каждому сбившемуся с пути, указывал путь и готов был сам его нести на своих орлиных крыльях. От этой готовности надорвал свое сердце.

И не стало ширококрылого орла. Опустились замертво его крылья, и нам, оставшимся, видевшим его, говорившим о нем, стоявшим иногда под его могучими крыльями, стало холодно и ненастно.

Но пламень Орджоникидзева сердца прогрел глубоко нашу родную землю. Мы опять зажжем факелы его огнем и пойдем вперед с его словами, с его делами.

Приложение 7

«О вельможе»

Из выступления тов. Белянец на собрании партактива Советского района

«В нашей партийной организации Всесоюзного общества культурной связи осталось всего одиннадцать человек. Только за последний месяц от нас ушло 7 коммунистов. Почему ушли эти люди? Такое уже положение в нашей организации: если коммунист осмелится выступить с критикой, то должен обязательно уйти, а если не уйдет сам, его уволят.

В „Правде“ появилась корреспонденция „Реклама врагу“, посвященная руководителю общества т. Аросеву. Решили провести собрание, на котором хотели обсудить заметку. Созывали и отменяли это собрание бесконечное количество раз: то т. Аросев занят, прийти не может, у него прием, то из райкома звонят, что нужно собрание отменить. Наконец все же собрались.

Я задала вопрос Аросеву: „Как вы реагируете на эту заметку?“ Он ответил: „Когда будет напечатан в „Правде“ мой ответ, тогда вы его прочтете“.

После этого собрания обострились отношения между секретарем парткома тов. Мельниковым и тов. Аросевым. Тов. Аросев заявил Мельникову, что если он скажет обо всем этом райкому, то уйдет из ВОКСа с запятнанной репутацией, и Мельников, конечно, из ВОКСа ушел.

Очень сильно развито у нас подхалимство. Самокритика отсутствует. Коммунистов у нас очень мало. Большинство из оставшихся коммунистов — так называемые „свои люди“, которые и не помышляют о какой-либо критике.

Недавно райком прислал к нам на работу двух товарищей — тт. Попова и Прокофьева. Попов ходил целый месяц в ВОКС для того, чтобы переговорить с Аросевым, но так ему и не удалось это сделать до сих пор. Теперь т. Прокофьев ходит уже недели две, и когда ему удастся попасть на прием к Аросеву — неизвестно. Сегодня он мне заявил, что больше ходить не может. Я ему ответила, что я, парторг этого учреждения, для того, чтобы попасть на прием к т. Аросеву, должна заранее записаться и если я попадаю к нему один раз в пятидневку, то это большое счастье.

Несколько человек абсолютно „своих“ людей — вот окружение т. Аросева. Я решила посмотреть, кто эти люди, хотела проверить их анкеты, но найти какие-либо сведения мне не удалось: таких сведений в ВОКСе нет.

Несколько слов о том, как у нас расправляются с неугодными т. Аросеву коммунистами. Вызвал тов. Аросев меня и говорит: „Белянец, представьте медицинское свидетельство, что вы имеете право работать, назначьте и немедленно проведите перевыборы парторга“.

Я считаю, что бюро райкома должно было вмешаться значительно раньше в работу нашей организации и значительно активнее.

Мы безусловно должны уважать прошлое большевика, но если этот большевик превращается в вельможу и по-вельможному относится к своей партийной организации, его нужно жестко критиковать.

У нас создалось впечатление, что ВОКС отдан на откуп т. Аросеву, что партийная организация должна беспрекословно выполнять все его указания.

Райком партии обязан прислушаться к голосу коммунистов, помочь парторганизации ВОКС стать действительно боевой политической организацией.

Нужно освежить аппарат, дать нам хороших большевиков. Пусть они не знают иностранных языков, пусть не знают, какой пиджак надо надеть на прием — синий или черный — этому научим. Но пусть это будут проверенные люди, которые сумеют по-большевистски работать».

«Рабочая Москва», № 58 от 24.03.37

Приложение 8

Письмо Ромэна Роллана И. В. Сталину

(перевод с французского)

4 августа 1937 г.

Дорогой товарищ Сталин, я узнал из газет об аресте Александра Аросева и его жены. Я, естественно, не имею возможности знать причины этого и не позволяю себе давать их оценку. Но я хочу сказать следующее: за многие годы, в течение которых я имел с Аросевым частые встречи и переписку, он всегда проявлял по отношению к вам абсолютную верность и привязанность. Ни слова колебания или резерва. Он говорил о Вас с любовью и гордостью. Между тем, Аросев не является человеком, который способен скрывать свои чувства.

Добавлю, что я получил встревоженное письмо из Праги, от матери его жены, Терезы Фройнд, которая не получает сведений о своей дочери и зяте. Она предостерегает против возможного обвинения в наличии у Аросева отношений с сыном Терезы Фройнд, который является как будто марксистским оппозиционным писателем, но который, по ее утверждению, враг троцкизма, против которого он опубликовал много работ. Она уверяет, что Аросев находился с ним в плохих отношениях и что он ему никогда не писал.

Позвольте в заключение привлечь Ваше внимание к детям Аросева. Одному из них только 3 года. Они не имеют в Москве родственников. Аросев и его жена — оба больны сердечными болезнями.

Будьте добры дать им знать, что их детьми занимаются. Верьте, дорогой товарищ Сталин, в мою неизменную преданность.

Ромэн Роллан

Письмо в ЦК ВКП(б) 20 августа 1937 года из наркомата иностранных дел от зам. наркома В. П. Потемкина.

© Аросева О. А.

© ООО «Издательство Астрель»

Примечания

1

В. А. Антонов-Овсеенко — советский государственный деятель, один из организаторов Красной армии. С 1924 г. — полпред в Чехословакии, Литве, Польше. (Здесь и далее примеч. автора.)

2

«Боже на небе, помоги, чтобы я не ленивой была» (нем.).

3

ВОКС — Всесоюзное общество культурных связей с заграницей.

4

Н. В. Мальцев — участник революционного движения. После Октябрьской революции работал в Наркомздраве РСФСР. Погиб на фронте в 1941 г.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});