Монах - Майя Зинченко

Кстати, воздухопровод оказался отличным подспорьем в шпионаже. Вечный Храм был полон разных потайных комнат, о которых не знало или, по крайней мере, которыми не пользовалось нынешнее руководство ордена. Снова наведавшись в библиотеку, Клемент нашел в одном из сундуков подробные планы здания, еще до его перестройки. Через несущую центральную стену хребта "дракона" проходил туннель, куда сходились многие колодцы - это было идеальное места для подслушивания чужих разговоров. Клемент немало часов провел там, черпая массу полезных сведений из жизни ордена.

Монах вдохнул полной грудью свежий воздух. Оставаться в подвале было для него невыносимо. Со всех сторон на него давило замкнутое пространство, что было весьма странно, если учесть, что большую часть своей жизни он провел в маленькой скромной келье. Его постоянно преследовали кошмары, даже после пробуждения наполняющие его душу вязким страхом. Клемент терпел до тех пор, пока Пелес не стал являться ему во сне и укорять монаха за свою смерть. Тогда Клемент решил, что с него хватит, собрал необходимые вещи и поздно ночью ушел из города. Он не стал покупать лошадь, чтобы не привлекать к себе внимания. Чем меньше людей его увидят, тем лучше.

Уже давно наступило утро, солнце хорошо прогревало землю, и от нее валил пар. Зима, наконец-то, закончилась. Было уже по-весеннему тепло. Клемент удалился вглубь лесополосы как можно дальше от дороги, чтобы избежать случайных встреч. Ему вполне хватало общества ласкового солнца, светло-голубого неба, и многочисленных весенних запахов, разносимым по воздуху легким ветром. Город, с его домами из серого камня, огромным храмом, с дворцами и трущобами, теперь казался ему могильником, жители которого давно умерли, только до сих пор не знают об этом, и по привычке продолжают работать, общаться, спать и есть. Ему хотелось больше никогда не возвращаться в столицу, и если бы не пресловутое чувство долга, именно так он бы и поступил.

Иногда Клемента раздражала его чересчур правильная натура. Будь он менее щепетилен, жизнь стала бы намного легче. Не хочешь снова заживо замуровывать себя в подвале, ждать возможного разоблачения? Не хочешь планировать следующее убийство? И не надо. Отправляйся на север к гномам, которым все равно, что отпечатано у тебя на лбу и живи нормальной жизнью. Чем не выход? Можно было бы устроиться работать лесником, поселится в маленьком домике посреди леса, в окружении зверей и птиц, и не вспоминать больше о прошлом. Ведь служить Свету можно по-разному. Свою ценность добрые дела и в лесной глуши не теряют.

Но он не может переступить через самого себя. Он никогда не пойдет на сделку с собственной совестью. Иначе он не найдет покоя ни в лесной глуши, ни в шумной столице.

В густонаселенном городе его тяготило одиночество, но здесь он сливался в одно целое с природой. Весенний ветер проникал ему в кровь, заставляя чаще биться сердце. Видя солнце и чистое небо, после стольких пасмурных дней, ему захотелось просто жить.

– Да, а Пелес всего этого уже не увидит, - прошептал Клемент со злорадством. - Его тело гниет земле, а душа в…

Тут он задумался. Куда могла отправиться душа такого ужасного человека?

– Душа тоже получила по заслугам, - решил монах. - К демонам Пелеса!

Он не хотел больше думать о нем, чтобы не портить впечатление от прогулки. Это завершенное дело, и нечего тут больше вспоминать.

Мягкая влажная почва прилипала к его сапогам с чавканьем отзываясь при каждом шаге. Он расстался с рясой, и чувствовал себя без нее очень странно. В глубине души Клемент оставался монахом, но теперь он не мог сказать об этом всему миру.

Ведь ношение рясы, да и любой унифицированной формы - это, прежде всего, способ поведать другим людям, что ты собой представляешь и какие идеалы тебе наиболее близки. Даже обычное серое или цветное гражданское платье, тоже по-своему являются формой. Они с головой выдают рядового горожанина, предсказуемого и недалекого.

Ряса для него была щитом, маской… Кто помнит лицо монаха? Никто. Орден Света растворяет его личность, и он становится безликим служителем системы. Не каждый, конечно, но ведь и служить он должен не системе, а Создателю.

Вдалеке мелькнуло что-то рыжее. Через пятнадцать минут Клемент приблизился к этому месту и обнаружил на кусте несколько клочков пуха. Мягкая земля вся была сплошь покрыта отпечатками маленьких лап.

– Лисы… Где-то неподалеку нора. - Монах присел на корточки, и осторожно приподняв ветки, заглянул под куст.

В склоне холма чернело отверстие, из которого выглядывали две маленькие остроносые мордочки с глазами-бусинами. Это были лисята, совсем маленькие, рожденные в этом сезоне. В норе обеспокоено тявкнула мать, и мордочки тут же скрылись, словно их никогда не было. Если бы не характерный лисий запах, который ни с чем не спутаешь, и многочисленные следы, Клемент решил бы, что ему показалось, и нора давно заброшена.

– Я никогда не видела живых лис, они очень красивые. Давай подождем, может, они еще покажутся?

При первых же звуках голоса монах ошеломленно отпустил ветку и обернулся. Но рядом с ним никого не было. Клемент встал и сделал несколько шагов в сторону. Он мог бы поклясться, что только что слышал голос Мирры. Это было невозможно, но он слышал именно ее.

Монаха бросило в жар. Нервно потирая руки, мужчина еще раз посмотрел по сторонам. Нет, он был абсолютно один. Это означало, что голос звучал только в его голове. Ему просто показалось. Ведь именно эти слова сказала девочка, когда они с ней шли через лес и так же случайно нашли лис.

Ничего удивительного… Где-то на уровне подсознания у него возникли ассоциации, он связал появление лис и эту фразу, а так как судьба в последнее время не баловала его подарками, то слуховые галлюцинации не заставили себя долго ждать. Только бы дело ограничилось ими… Если его начнут посвящать видения и он не сможет отличать реальность от иллюзий, то потеряет над собой всякий контроль. Контроль…

– Мирра, я бы все отдал, чтобы ты осталась жива! - воскликнул Клемент, срывая маску и закрывая лицо руками. - Только бы освободить душу, избавить ее от непомерного груза вины. Если мучить себя и дальше, то я скоро сойду с ума. Мне больно, так больно… - он прижал руку к сердцу, постоял и медленно побрел дальше. - Лучше снова пытки Ленца, чем жить с этим чувством. Свет, и чем я не угодил тебе? Но я-то ладно - взрослый мужчина, который может постоять за себя. Но маленькая девочка?

Клемент вздохнул и прислушался. Он не ожидал, что Создатель снизойдет до разговора с ним. Нет, он боялся услышать звонкий голосок Мирры.

– О, Господи, я точно знаю, что ты есть, иначе мое сердце перестало бы биться, но что мы значим для тебя? Почему ты испытываешь нас, почему так много плохих людей и так мало хороших? Честный, открытых, доброжелательных? Или все они были только в моем городе до того, как туда пришел Пелес со своим отрядом и как чума заразил их неискренностью и стяжательством? Если это так, то…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});